- Сэр.

Тихий голос стюарда вывел его из состояния задумчивости. Вздрогнув, мужчина обернулся и вопросительно поднял бровь.

- Сэр, – молодой человек протянул ему трость. – Все пассажиры первого класса уже спустились.

Господин окинул быстрым взглядом пустую палубу и, кивнув, направился к трапу. Стюард последовал за ним, стараясь держаться чуть позади.

- Вы заказали билет? – коротко осведомился седоволосый, не замедляя шага.

- Да, сэр. Все ваши распоряжения исполнены: билет заказан, а багаж отправлен на вокзал.

- Прекрасно. Прощайте.

Стюард почтительно поклонился. Мужчина неторопливо спустился на пристань и направился к ближайшему из открытых экипажей, которые выстроились вдоль дороги, ожидая пассажиров.

- На вокзал, – коротко приказал он, опускаясь на скамью.

- Да, сэр, – привычно отозвался извозчик, тронув поводья, и экипаж резво покатил вдоль улицы.

Мужчина молчал, его задумчивый взгляд отрешенно-скучающе скользил по проплывающим мимо домам и лицам прохожих. Очевидно, он не раз бывал в этом городе, поэтому окружающая обстановка не вызывала у него никакого интереса. Они свернули на очередную улицу и, быстро миновав ее, оказались на площади.

- Приехали, – сообщил возница, натягивая поводья.

Расплатившись, мужчина вышел из экипажа и направился к невысокому серому зданию городского вокзала. Войдя внутрь, он прошел мимо толпящихся у кассы людей и остановился перед дверью, на которой красовалась неказистого вида табличка «Начальник вокзала». Подняв трость, он несколько раз стукнул по дереву стальным, украшенным искусной резьбой набалдашником.

- Войдите, – глухо донеслось изнутри.

Открыв дверь, седоволосый господин прошел внутрь и аккуратно закрыл ее за собой.

- Добрый день, – холодно, но безукоризненно вежливо поздоровался он.

Кабинет начальника вокзала оказался маленьким и не слишком уютным. Яркий солнечный свет пробивался сквозь пыльные стекла двух небольших окон и светлыми пятнами скользил по темной полированной поверхности громоздкого стола, за которым в высоком кресле устроился сам хозяин кабинета. Начальник вокзала оказался невысоким толстым господином с намечающейся лысиной, одетым в опрятный, но видавший виды темный костюм. Судя по всему, вошедшего здесь прекрасно знали, поскольку, едва увидев его, начальник с удивительной для его комплекции резвостью вскочил с места.

- Добрый день, сэр. Присаживайтесь, – суетливо предложил он. – Желаете чего-нибудь?

- Только свой билет, – коротко ответил седоволосый, проигнорировав приглашение.

- Разумеется, сэр! Все уже готово.

Начальник вокзала открыл стоящий в углу сейф и, достав билет, протянул его важному посетителю.

- Прекрасно, – коротко кивнул тот. – Когда поезд?

- Через четверть часа.

- Хорошо. Я подожду на перроне. У вас здесь душно.

- Да, сэр, – виновато улыбнулся толстяк. – Разумеется, сэр. Если вам что-нибудь понадобится – только скажите.

- Благодарю вас, но не думаю, что это потребуется, – сдержанно ответил седоволосый. – До свидания.

Взяв билет, он вышел из кабинета. На перроне было шумно и людно, то тут, то там проезжали тележки, нагруженные чемоданами. Мельком взглянув на них, мужчина отошел к самому краю платформы и принялся ждать. Спустя четверть часа подошел поезд, и звонок возвестил о начале посадки. Стоящие на перроне принялись шумно прощаться. Мужчина молча вошел в ближайший вагон и сел на первое попавшееся свободное место.

«Завтра. Завтра я увижу ее. Наконец-то».

Июнь 1918 года, Нью-Йорк.

- До завтра!

Элеонора быстро вышла из театра и почти бегом направилась вдоль улицы.

«Только бы успеть… Только бы успеть…», – словно заклинание, мысленно твердила она, старательно лавируя между прохожими.

Свернув за угол, она бросилась к пожилому мужчине, закрывавшему дверь, вывеска над которой гласила: «Почтовые услуги».

- Ради Бога простите, мистер Клейтон, – запыхавшись, пробормотала женщина, хватая его за руку и пытаясь отдышаться. – Я…

- Мисс Бейкер, – улыбнулся старичок, глядя на нее поверх круглых очков. – А я уже решил, что вы сегодня не придете.

- Репетиция затянулась, – оправдываясь, пояснила актриса.

- Понимаю. Что ж, бывает. А я вас ждал. У меня для вас замечательные новости.

- Неужели? – прошептала она, затаив дыхание, глядя на него полными надежды глазами и боясь задать тот единственный и самый главный вопрос.

- Да, – рассмеялся мистер Клейтон, открывая дверь. – Вам пришло письмо от сына.

- Господи, ну наконец-то! – выдохнула Элеонора, следуя за стареньким владельцем почтовой конторы.

- Да, – подойдя к столу, он взял лежавшую на нем стопку писем и, отыскав нужное, протянул его женщине. – Держите.

- Спасибо, – Элеонора схватила письмо и уже хотела было его распечатать, но тут же опомнилась и, прижав его к груди, благодарно посмотрела на старичка, с улыбкой наблюдавшего за ней. – Спасибо вам большое, мистер Клейтон. Спасибо, что дождались. Это так важно для меня.

- Ничего. Я понимаю. Тяжело, когда родной человек находится далеко, но неизмеримо тяжелее, если он на войне, где в любой момент с ним может что-нибудь случиться. Я очень вам сочувствую, мисс Бейкер. Но я уверен, что с вашим сыном все будет хорошо, и он обязательно вернется.

- Спасибо за вашу доброту и понимание, – прошептала Элеонора, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. – Ну… Я пойду, – быстро добавила она. – Вы и так вынуждены были задержаться из-за меня. До свидания, мистер Клейтон.

- До свидания, мисс Бейкер, – улыбнулся старичок. – Моя контора всегда к вашим услугам.

Элеонора вышла на улицу и быстро пошла по тротуару, на ходу разворачивая письмо. Оно было небольшим. Всего несколько строк, написанных размашистым мужским почерком.

«Здравствуй, мама. Мы прибыли во Францию и сейчас находимся в тренировочном лагере. После обучения меня и остальных расформируют по действующим подразделениям. У меня все хорошо. Прости, что письмо такое короткое, но у меня очень мало времени. Покажи его Сюзанне. Возможность написать и отправить письмо здесь выпадает очень редко, поэтому не волнуйся, если писем долго не будет. Я не смогу писать вам обеим, поэтому буду писать только тебе. Скажи об этом Сюзанне. Надеюсь, у вас все хорошо. Твой Терри».

Буквы запрыгали и начали расплываться, и только тогда Элеонора поняла, что плачет. Смахнув слезы, она спрятала письмо на груди и медленно пошла вдоль улицы.

На следующее утро…

Элеонора свернула на тихую улочку и направилась к знакомому дому. Когда до него оставалось всего несколько шагов, дверь открылась, и на пороге показалась инвалидная коляска с сидящей в ней девушкой. Элеонора остановилась, наблюдая за тем, как появившаяся следом женщина осторожно скатила коляску на тротуар и вновь поднялась на крыльцо, чтобы закрыть дверь. Сюзанна сидела совершенно неподвижно, внимательно рассматривая сложенные на коленях ладони. Она выглядела грустной и очень бледной, а под глазами залегли легкие тени, словно она плохо спала. На ней было желтое шелковое платье с длинными рукавами и высоким воротом, которое великолепно оттеняло ее золотые локоны, но в то же время подчеркивало ее неестественную бледность и почти детскую хрупкость. Внезапно, словно почувствовав ее взгляд, девушка подняла голову, в ее глазах мелькнуло удивление. Элеонора подавила вздох и направилась к ней.

- Доброе утро, миссис Марлоу, – поздоровалась она с матерью девушки, которая подошла к ним. – Доброе утро, мисс Сюзанна.

- Доброе утро, мисс Бейкер, – пробормотала Сюзанна, нервно теребя складку платья.

- Простите, что побеспокоила.

- Ничего, – улыбнулась миссис Марлоу. – Мы отправляемся на прогулку в парк. Сюзанна плохо спит и такая бледная… Я думаю, немного свежего воздуха пойдет ей на пользу.

- Безусловно, – согласилась Элеонора.

Как мать, она прекрасно понимала чувства миссис Марлоу. Это невыносимо: видеть страдания собственного ребенка и не иметь возможности помочь ему, хоть как-то облегчить его боль. Ей было даже подумать страшно, что могло случиться, если бы Сюзанна не спасла Терри в тот день. Но в итоге пострадала сама Сюзанна. И ее мать страдала сейчас вместе с ней. Элеонора сотни раз твердила себе, что происшедшее – всего лишь несчастный случай, что никто не виноват в том, что случилось. И умом она понимала это, но в глубине души чувствовала себя виноватой. Ведь своим мужественным поступком Сюзанна избавила от страданий не только Терри, но и ее. И она, Элеонора, теперь тоже была в долгу перед этой хрупкой золотоволосой девушкой, пожертвовавшей всем ради ее сына. В долгу, который ни она, ни Терри никогда не смогут оплатить. Но она была в долгу не только перед Сюзанной, но и перед стоящей сейчас позади инвалидной коляски женщиной, в глазах которой навсегда застыли тревога, печаль и боль. Потому что она приняла на себя тот груз, который предназначался ей, Элеоноре. Потому что если бы не ее дочь, то сегодня Терри сидел бы в инвалидной коляске, и не эта женщина, а сама Элеонора стояла бы позади нее. И это на дне ее глаз плескалась бы вечная грусть, а сердце сжималось бы от боли бессилия при виде страданий сына. Но то, что сделала Сюзанна, изменило все. Ее поступок навсегда связал их оковами долга и вины, разбить которые могла лишь сама Сюзанна.