Альберт удивленно взглянул на нее.

- Ну… В таком случае, может быть, присядешь?

- Спасибо.

Элиза опустилась в стоящее перед столом кресло и аккуратно расправила складки платья.

- Альберт, я уговорила маму пойти вместе со мной в театр и хочу, чтобы вы сопровождали нас.

Альберт едва не подпрыгнул от удивления, услышав ее просьбу. Такого он никак не ожидал.

- Что?! – выдавил он, ошарашенно глядя на сидящую перед ним девушку.

- Почему вы так удивились? – между тем спокойно поинтересовалась Элиза. – Ты теперь глава семьи. Мы не можем выйти одни сразу после траура. К тому же, маме будет значительно спокойнее, если вы будете рядом. Вы же знаете, какая она чувствительная.

На самом деле Альберт почти не знал миссис Лэганн, но в голосе Элизы звучала такая уверенность, что он не нашел, что возразить. Его вовсе не прельщала перспектива быть сопровождающим ни миссис Лэганн, ни, тем более, Элизы. Альберт вообще не любил клубы и театры, которые считал слишком шумными, но Элиза была права: теперь он был главой семьи, и это накладывало на него определенные обязательства.

Элиза чуть улыбнулась про себя, наблюдая за бегом эмоций на его лице.

«Ты не посмеешь отказать мне, Уильям-Альберт Эндри! А с мамой я разберусь потом».

Она чуть наклонилась вперед, а затем точно рассчитанным движением, казавшимся со стороны совершенно нечаянным и естественным, тряхнула кудрями так, что яркие лучи весеннего солнца заиграли в них, мгновенно превратив обычные рыжевато-каштановые локоны в дорогое червонное золото, и разочарованно вздохнула.

- Но, конечно, если вы не желаете, я не настаиваю. Это всего лишь правила приличия, условность. В конце концов, не так уж это и важно.

Расчет был безупречен и принес желаемый результат.

- Я не сказал, что отказываюсь, – вздохнул, сдаваясь, Альберт. – Пожалуй, ты права. Будет не очень хорошо, если вы выйдете без сопровождения. Я согласен.

- Спасибо, Альберт. Прости, если мы доставляем тебе неприятности! – Элиза скромно потупила глаза, мысленно аплодируя себе.

Альберт ощутил легкий укол вины и снова вздохнул.

- На какой спектакль ты планируешь пойти? – спросил он, постаравшись, чтобы в его голосе прозвучал искренний интерес.

Элиза быстро вынула из ридикюля сложенную в несколько раз газету и, развернув ее, протянула Альберту.

- Здесь сообщение о том, что в нашем театре состоится премьера нового спектакля. Главную роль исполняет новая актриса. Иностранка, кажется, француженка. Пьесы с ее участием имели оглушительный успех в Европе, а также в Нью-Йорке и Бостоне. Публика в восторге.

- Хорошо. Оставь газету, я потом посмотрю.

- Спасибо, Альберт.

- Не стоит благодарности. В конце концов, это мой долг. У тебя все?

Элиза поняла, что разговор окончен. Впрочем, все, что ей было нужно, она уже получила, а потому не стала настаивать на продолжении беседы.

- Да. Прости, не буду вас больше задерживать.

Она поднялась с места и направилась к двери.

- Я позабочусь о билетах в театр. Суббота вас устроит?

- Суббота – это замечательно!

- Тогда договорились.

- До свидания, Альберт.

- До свидания, Элиза.

Элиза постаралась, чтобы ее улыбка выглядела скромной и признательной, и бесшумно выскользнула из кабинета.

«Замечательно! Просто замечательно! Все идет как по маслу. Браво, Элиза! Скоро ты получишь все, и тогда они все пожалеют. Особенно эта дурочка Кенди!»

Альберт подошел к окну и остановился, глядя на серую мостовую. Он видел, как Элиза вышла из здания, спустилась по лестнице и села в ожидающий ее экипаж. Извозчик дернул поводья, и колеса загрохотали по мостовой. Альберт вздохнул и, вернувшись на место, принялся читать отчет. Спустя пятнадцать минут он понял, что это пустая трата времени. Он слишком устал, голова болела, глаза саднило. Альберт снова потер переносицу, и тут его взгляд упал на оставленную Элизой газету. Протянув руку, он поднял ее. В самом центре странички светских новостей, в большой витой рамке красовалось объявление: «7 апреля состоится премьера нового спектакля «Мессалина». Постановка труппы Штрассера. В главной роли звезда французского театра – несравненная Шанталь…».

«Шанталь… Где-то я уже слышал это имя, – он озадаченно наморщил лоб, силясь вспомнить. – Кажется, Блэкбурн как-то упоминал о ней. Впрочем, какая разница?»

- «Мессалина» так «Мессалина», – вздохнул Альберт и поднял трубку телефона. – Добрый день, мистер Воган, это Альберт Эндри.

- Доброе утро, мистер Эндри! Несказанно рад вас слышать! – донесся из трубки вечно радостный голос Маркуса Вогана, директора самого популярного, а потому преуспевающего театра Чикаго. – Чем могу помочь?

- Я хочу заказать ложу на премьеру «Мессалины».

- Конечно, конечно. Вы будете один?

- Нет. Со мной будут миссис Лэганн и ее дочь Элиза.

- Хорошо. Вы будете довольны, мистер Эндри. Это феерическая постановка! Такого еще не видели!

- Я читал, что в Европе эту пьесу сочли скандальной.

- Жалкие потуги критиков и ничего более! – возмущенно перебил его директор театра. – Что с них взять: в конце концов, писать гадости – это их работа, а я скажу вам лишь одно, мистер Эндри: я руковожу театром уже много лет и много повидал за эти годы. И артистов, и спектаклей. Так вот, поверьте мне, на это стоит посмотреть. Мессалину будет играть Шанталь. Это настоящая звезда! Ей нет равных!!! Вы убедитесь в этом в субботу, помяните мое слово.

- Хорошо. До свидания, мистер Воган.

- До свидания, мистер Эндри. Вы не пожалеете.

Альберт улыбнулся энтузиазму, звучавшему в голосе завзятого театрала, и повесил трубку.

«Вогана не так-то легко удивить. Наверное, эта пьеса действительно нечто особенное. Или, может быть, дело не в пьесе, а в актрисе? – эта мысль снова вызвала улыбку на его лице. – Как бы то ни было, в субботу мы это увидим».

Элиза надела золотые серьги и еще раз окинула придирчивым взглядом свое отражение в зеркале, но не обнаружила ни одного недостатка. Платье из мягкой золотистой тафты, сшитое по последнему слову европейской моды, подчеркивало высокую стройную фигуру и великолепно оттеняло длинные каштановые локоны, придавая им сияние начищенной меди.

«Прекрасно!»

Она довольно улыбнулась и посмотрела на часы. Альберт должен был подъехать с минуты на минуту.

«Пора позаботиться о маме».

Элиза достала из сумочки небольшую бутылочку и направилась в комнату матери. Миссис Лэганн, как обычно, сидела в кресле у окна и вышивала.

- Мама.

Та подняла голову и внимательно оглядела стоящую в дверях девушку.

- Вы уже уходите? Я не слышала, как пришел Альберт.

- Он еще не пришел.

Миссис Лэганн еще раз окинула дочь взглядом, и на ее лице промелькнула тень недовольства.

- Право же, мне все это не нравится. Если бы не мнение Альберта и бабушки…

- Мама, прошу тебя, не будем снова начинать этот разговор! – раздраженно отмахнулась Элиза. – Кроме того, тебе нельзя нервничать.

- Но, Элиза…

- Мама, успокойся. Выпей воды.

Элиза подошла к туалетному столику, на котором стояли высокий графин с водой и пара хрустальных стаканов, и налила воды в один из них. Поставив графин на место, она быстро открыла флакончик, который до этого сжимала в кулаке, и плеснула его содержимое в стакан. Выждав несколько секунд, она повернулась и протянула стакан матери.

- Вот. Это поможет тебе успокоиться.

Мысли миссис Лэганн были заняты гораздо более важными проблемами, поэтому она машинально выпила воду и, вернув стакан, обеспокоенно посмотрела на дочь.

- Может быть, мне стоит поехать с вами? Альберт молод. Могут пойти сплетни.

- Альберт – глава семьи, мама. Нашей семьи. К тому же, он – джентльмен и всегда ведет себя безупречно. Сплетен не будет, – Элиза мягко улыбнулась. – Кроме того, ты выглядишь такой утомленной. Право же, тебе нужно отдохнуть.

Словно в подтверждение ее слов, миссис Лэганн, не удержавшись, зевнула.