- Да, бригадир!

Несмотря на явную угрозу в голосе Нила, нестройный хор хриплых голосов прозвучал спокойно и уверенно.

- Тогда за дело!

- Удачи, бригадир!

- Смотри на доктора повнимательнее!

- Точно!

- И не забудь рассказать нам!

- Вот язвы! – устало буркнул Нил.

Спустя минуту работа уже кипела в прежнем ритме, словно ничего и не произошло. Нил тяжело вздохнул и направился к стоящей в стороне небольшой наспех сколоченной будке, где они оставляли вещи. Морщась и цедя ругательства, он набросил на плечи теплую куртку и, сев на лошадь, потрусил к городу.

Мурлыча под нос незатейливый мотивчик, Жоа осторожно опустила сверкающие инструменты в наполненный кипятком тазик и водрузила его на плиту.

- Ну, вот и всё! Пусть покипят.

Выпрямившись, он подняла руки вверх и потянулась, поднимаясь на носочки, словно пытаясь достать кончиками пальцев до потолка, а затем опустилась и устало потерла ноющую поясницу.

“Это приятная боль, – подумала Жоа, обводя взглядом сверкающую чистотой комнату. – Зато теперь можно принимать пациентов!”

Время уже перевалило далеко за полдень, но Жоа с удовлетворением отметила, что ей удалось извлечь максимум пользы из каждой секунды с момента приезда в этот дом. Теперь он от порога до крыши сверкал чистотой и имел вполне обжитый вид, а ведь она провела здесь всего несколько часов. В памяти девушки невольно промелькнул образ Антуанет. “Она всегда и везде умудрялась создать уют. Даже в военно-полевом лагере. Наша Антуанет. Ты была воплощением уюта и многому нас научила. Спасибо тебе. Теперь наша очередь создавать уют и заботиться о больных и раненых”. И, словно в ответ на ее мысли, раздался стук в дверь.

У Жоа екнуло сердце. Она работала в самых сложных, почти невозможных условиях, она работала в тюрьме и военно-полевом госпитале, но это был ее первый самостоятельный прием.

“Соберись! – мысленно приказала она себе, – Немедленно возьми себя в руки! Кенди и Флэнни так старались, чтобы ты получила работу. Доктор Леонард доверил тебе это дело. Они верят в тебя, а ты трусишь и дрожишь, как заяц! Ты прошла войну, Жозефина-Ариэль Дюваль. Ты работала с самыми лучшими врачами! Ты справишься! А теперь иди, открой дверь и прими своего первого пациента. Первый раз всегда самый трудный. Потом будет проще”.

С этой мыслью Жоа заставила себя улыбнуться самой приветливой улыбкой, на которую только была способна, и, поспешив к двери, распахнула ее.

Сказать, что Нил был шокирован, значило бы не сказать ничего. Стоя на пороге, он изумленно таращился на улыбающуюся ему девушку, не в силах произнести ни слова. Меньше всего он готов был увидеть в роли доктора в этом небольшом городке в одном из самых глухих уголков Америки ту самую француженку-фею, с которой его дважды сводила судьба.

“Третий раз, – настойчиво билась в его мозгу единственная мысль. – Третий. Сначала Сент-Джеймс, затем военно-полевой госпиталь, и вот теперь здесь, в Куинс-Пойнт. Неужели это действительно судьба? Или опять дурной нелепый случай? Невероятно! Просто невероятно! И каждый раз совершенно неожиданно. После той встречи в Сент-Джеймс я не ожидал, что когда-нибудь увижу ее снова, более того, был уверен, что это совершенно невозможно. И все же мы встретились. Там, в военно-полевом госпитале… Это была она, все та же рыжеволосая фея с глазами цвета фиалок. И вот теперь снова. Снова она. Снова… Она…”

Но несмотря на полный разброд, царящий в его голове, на лице Нила не отразилось ничего из тех чувств и эмоций, что обуревали его в этот миг. Скрытность настолько укоренилась в его характере, что стала частью его существа и проявлялась во всем, что он делал или говорил, независимо от разума и желаний.

- Прошу вас, разувайтесь, проходите и присаживайтесь, – между тем пригласила его девушка.

Неловко, стараясь меньше двигаться, Нил снял сапоги и вошел в просторную, светлую комнату. В воздухе висел странный запах мокрого дерева с привкусом лекарств. Девушка остановился у стола и вопросительно посмотрела на него.

- Что вас беспокоит?

Скривившись от боли, Нил стащил с плеч куртку и повернулся к ней спиной.

- Хм-м…

Покрытая местами засохшей, а местами все еще сочащейся кровью спина не смутила Жоа. За свою недолгую, но весьма богатую опытом работу ей приходилось видеть и обрабатывать раны пострашнее, чем эта.

- Присаживайтесь, – коротко приказала она, махнув рукой в сторону табурета, стоящего у окна. – Спиной к окну. Мне нужен свет. Посидите с минуту, пока я приготовлю антисептик.

Вытащив из огромного шкафа у стены несколько пузырьков, девушка взяла небольшой тазик и быстро приготовила раствор. Затем, воспользовавшись длинными деревянными щипцами, она выудила из другого тазика, стоящего на печке и наполненного кипятком, несколько металлических инструментов, после чего вернулась к пациенту. Осторожно смыв кровь такими легкими бережными движениями, что Нил почти не ощутил дискомфорта, она внимательно осмотрела царапины, попутно отметив еще нестарые шрамы явно от пулевых ранений.

“Видимо, бывший солдат. Сейчас таких везде много. Не стоит спрашивать об этом. В конце концов, если они его не беспокоят, это не мое дело, а ему наверняка не хочется вспоминать о том, когда и как это произошло”.

- Ничего страшного, хотя несколько царапин довольно глубокие, их придется зашивать. И, разумеется, всё чистить. Кое-где довольно крупные занозы, даже щепки. Будет больно.

- Ничего, – равнодушно отозвался Нил, – Потерплю. Делайте то, что считаете нужным.

- Где это вас так?

- Мы прокладываем железнодорожную ветку. Поскользнулся на насыпи, напарник выронил вязанку, вот и прилетело.

- Какую вязанку? – непонимающе переспросила Жоа, продолжая работу.

Щипчики и тампоны так и мелькали в ее ловких руках, сменяя друг друга с фантастической быстротой, хотя Жоа старалась действовать осторожно, чтобы ненароком не причинить еще большей боли, чем уже испытывал ее пациент.

- Шпалы. Две шпалы, связанные между собой, чтобы удобнее было нести.

- О-о… Понятно.

Она беседовала с ним так, словно впервые увидела его – ровно, вежливо, обо всем и ни о чем, как, вероятно, беседовала бы с любым другим, кто оказался бы на его месте. Их короткий разговор дал Нилу понять, что очаровательная медсестра снова не узнала его.

“В третий раз, – мысленно усмехнувшись, отметил он. – Неужели я так сильно изменился? Наверное, так и есть”.

- И часто у вас бывают такие… инциденты? – между тем продолжала расспрашивать Жоа, пытаясь выяснить к чему ей следует быть готовой в будущем.

- Нет, но случаются.

- А какие травмы бывают чаще всего?

Нил задумался.

- Даже и не знаю. Разные. Как правило, царапины и синяки, но бывают и ушибы, и вывихи, и переломы. И просто болезни. Часто от простуд.

- М-м… Неудивительно, раз вы так легко одеваетесь в такую погоду. Ну, вот и все! – объявила Жоа, откладывая последний тампон. – Сейчас сделаю перевязку и дам вам мазь. Повязку следует менять ежедневно и смазывать царапины и швы мазью. Можете делать это сами, а можете приезжать ко мне.

Поднявшись, Нил с улыбкой повернулся к девушке.

- Спасибо, мисс Дюваль.

Жоа озадаченно нахмурилась: она не помнила, чтобы называла свое имя.

- Мы знакомы? – наконец осторожно спросила она.

- Да. Мы встречались с вами дважды. Первый раз – в некоем замечательном месте под названием Сент-Джеймс в Чикаго, а второй раз – во Франции, в госпитале. Тогда вы тоже не узнали меня.

- О, Боже! – выдохнула Жоа, потрясенно вглядываясь в лицо своего первого пациента в Куинс-Пойнт. – Кардинал!

- Верно, – ухмыльнулся Нил. – Только здесь меня Кардиналом зовет только Штопор. Но, думаю, благодаря его усилиям скоро так меня будут называть все. Уж очень ему нравится это прозвище, – закончил Нил почти извиняющимся тоном.

- Невероятно! – Жоа все еще не могла прийти в себя. – Это просто невероятно!!! Как вы здесь оказались?