- Ты снова прав, – Альберт покаянно посмотрел на молодого человека, бывшего ему теперь больше другом и партнером, нежели племянником. – Но я чувствую себя виноватым. Ты постоянно в разъездах: Нью-Йорк, Бостон, Филадельфия, Сан-Франциско… В то время, как я почти не покидаю Чикаго.

- Пустяки, – отмахнулся Арчи и улыбнулся. – Это же семейное дело. В том числе, и моей семьи. К тому же, в Чикаго после отъезда Кенди все равно нечего делать. Разве что бегать по этим скучным вечерам, сопровождая Элизу. Ну уж нет! Увольте! Лучше я буду колесить по стране. В конце концов, это моя работа и мне это нравится. А здесь от меня мало толку. Ты же, наоборот, нужнее здесь. Альберт, ты – глава семьи. Нравится тебе это или нет, но это так. Ты принимаешь решения. За тобой последнее слово. Да и бабушка уже стара и нуждается в поддержке. Ей гораздо спокойнее, если ты рядом.

- Черт, и снова ты прав! Арчи, тебе не надоедает твоя правильность?

Арчи неопределенно повел плечом и едва заметно поморщился.

- Нет, – наконец, после секундного молчания, задумчиво, но твердо ответил он. – К тому же, я прав только когда речь идет о бизнесе и финансовых вложениях. В остальном я постоянно попадаю впросак. В отличие от тебя.

Перед мысленным взором Альберта невольно встал образ Шанталь и того, что он сделал.

- Ну, это как посмотреть, – чуть слышно пробормотал он.

- Что? – озадаченно переспросил Арчи, не расслышавший его последнюю фразу.

- Да нет, ничего, – поспешно ответил Альберт и тряхнул головой, прогоняя непрошеные воспоминания. – Так, пустяки. Не обращай внимания.

Но, очевидно, Арчи его слова совсем не убедили, и тот молча смотрел на него взглядом, в котором странным образом мешались задумчивость и беспокойство.

- С тобой все в порядке, Альберт? – наконец осторожно, словно ступая по хрупкому льду, спросил он. – Не хочу лезть не в свое дело, но в последнее время ты… – он замялся на секунду, подбирая нужно слово, – какой-то странный. Побледнел, осунулся, стал нервным, резким. Что-то случилось?

Альберт устало улыбнулся, искренне надеясь, что улыбка вышла естественной, и рассеянно махнул рукой.

- Нет, всё в порядке. Просто много дел. Столько произошло… Я устал, да и часто не высыпаюсь в последнее время. Да еще все эти обязанности главы семьи. Они меня просто душат, связывают по рукам и ногам. Все никак не могу привыкнуть к этой новой жизни. Мне так не хватает прежней свободы, Арчи. Моей прежней жизни. Чтобы идти, куда хочешь, и делать, что хочешь, и ни о чем не думать, ни от кого не зависеть, и чтобы от тебя никто не зависел.

- Понимаю, – Арчи сочувственно улыбнулся. – Но это невозможно.

- Я знаю, – вздохнул Альберт. – Нельзя всю жизнь убегать от себя и своей жизни, как я это делал все эти годы. Я – Уильям-Альберт Эндри, глава семьи Эндри. И это мои обязанности и мой дом. Мое место в Чикаго. Я твержу себе это каждый божий день, как открываю глаза.. Но иногда мне почти нестерпимо хочется послать всё это к чертовой матери и уйти! Уйти, куда глаза глядят. Снова стать просто Альбертом, человеком без дома и без имени, но живущим так, как ему хочется. Ладно, забудь. Это невозможно, так что нечего об этом и думать. Значит, завтра ты едешь в Нью-Йорк?

- Да, – коротко кивнул Арчи.

Он хотел еще что-то сказать, но в этот момент в дверь постучали. Единственным, кто мог их побеспокоить здесь в этот час, был Джордж. Однако именно сегодня Джордж попросил отпустить его до полудня по каким-то личным делам – это Альберт помнил совершенно точно. Он вопросительно посмотрел на Арчи, но тот ответил ему таким же недоуменным взглядом и пожал плечами, ясно давая понять, что даже не догадывается, кто это может быть, после чего оба, как по команде, посмотрели на дверь.

- Ну, кого там еще принесло? – раздраженно пробормотал Альберт, недовольно морщась, но, помедлив мгновение, повысил голос и коротко распорядился. – Войдите!

Дверь приоткрылась, и в образовавшемся проеме появилась женская головка с такими до боли знакомыми вьющимися золотыми волосами, забранными в два пышных хвоста алыми ленточками, с зелеными глазами, сияющими плутовскими огоньками, и вечно улыбающимися розовыми губками.

- Не помешала? – лукаво осведомилась Кенди и весело рассмеялась звонким, словно весенний горный ручеек, смехом, глядя на их вытянувшиеся физиономии.

- Кенди, – неверяще прошептал заметно побледневший Арчи.

- Кенди, – повторил не менее ошеломленный Альберт.

Все еще смеясь, Кенди вошла в кабинет и аккуратно прикрыла за собой дверь.

- Ну, да! Она самая. Кенди. Не ждали?

Явно довольная произведенным эффектом, она неторопливо подошла к столу и остановилась рядом с креслом, в котором расположился Арчи, не сводящий с нее затуманенного неверием и почти щенячьим восторгом взгляда.

- Привет, Арчи, – мягко произнесла Кенди и вдруг, лукаво улыбнувшись, ласково взъерошила ему волосы. – Вот я и вернулась, – она перевела взгляд на изумленно безмолвствующего Альберта. – Как же я рада вас видеть!

- КЕНДИ!!!

Арчи словно ветром сдуло с кресла, а в следующую секунду он уже крепко обнимал весело смеющуюся Кенди. И на мгновение ему показалось, что ничего не было. Ничего. Ни колледжа Святого Павла, ни Терруза Грандчестера, ни смерти Стира, ни ухода Кенди на войну. Не было огромных черно-белых бортов “Леди Агнес”, словно гигантские грязные железные айсберги взмывающих в зимнее серое небо. И он не провожал тайком эту золотоволосую, весело и беззаботно смеющуюся в его объятиях фею на пристани в Бостоне. Не было этих проклятых бесконечных месяцев мучений, переживаний, терзаний, неизвестности. Ничего не было. И войны тоже не было. И внезапно он совершенно отчетливо понял, что для него война закончилась только сейчас. В ту самую минуту, когда он вновь обнял это зеленоглазое смеющееся чудо. С легкой поступью ее шагов в его сердце наконец-то пришел мир.

- Кенди, Кенди, Кенди,- словно заклинание шептал он ее имя, уткнувшись лицом в россыпь золотого шелка. Ее волосы… Они пахли ветром, дождем и юной листвой. Они пахли маем. И лекарствами. Этот до боли знакомый, родной запах кружил голову и остро щекотал обоняние, отчего на глаза наворачивались слезы и хотелось еще сильнее сжать руки и не отпускать это счастье. Никогда. Никогда!

Но Кенди отстранилась. Ласково, но твердо. Повинуясь ее движению, Арчи разжал руки. Отступив на шаг, девушка внимательно всмотрелась в его лицо, словно выискивая в нем что-то известное лишь ей одной. И ее глаза. Арчи внутренне содрогнулся. Это были и не были глаза прежней Кенди. Они остались теми же и… изменились. Окончательно и бесповоротно. Какая-то почти неуловимая призрачная тень застыла на самом дне озорной зелени, пронзенной солнечными искрами. Эти глаза помнили всё. Казалось, вся боль войны осела в них. Но тут Кенди ласково погладила его по щеке и улыбнулась. Тень вздрогнула и исчезла, словно ее и не было. На него снова смотрели глаза прежней Кенди. Лучистые глаза цвета молодой весенней листвы. Глаза озорного сказочного эльфа. А может быть, феи. Ее ладонь была теплой, пальцы чуть подрагивали. И вся она была теплая, живая. Настоящая. Настоящая живая Кенди, а не плод его воображения. Она вернулась. Вернулась с этой ужасной войны, где погиб Стир и еще много-много людей. А она вернулась. Вернулась.

- Ты вернулась, – все еще неверяще прошептал он, словно опасаясь, что если он заговорит в полный голос, то этот чарующий, долгожданный, сладкий сон исчезнет. Он проснется – и всё будет как прежде. Он и Альберт будут сидеть друг напротив друга в знакомом кабинете и обсуждать нудный, опостылевший финансовый отчет, а Кенди здесь не будет. Она снова окажется далеко-далеко за океаном. Во Франции. – Ты вернулась.

- Ну, да, я вернулась, как и обещала, – видение улыбнулось и повернулось к Альберту. – И со мной ничего не случилось, как видите, – она снова посмотрела на Арчи и чуть нахмурилась. – Господи, Арчи, да приди же, наконец, в себя. Это я, Кенди. Та самая Кенди! Я вернулась, жива и невредима, а ты ведешь себя так, словно перед тобой призрак. Еще немного – и я решу, что ты не рад меня видеть.