Я замечаю какое-то движение вдалеке, в горах, внутри огороженной территории. Существо похоже на оленя, но поскольку я сильно сомневаюсь, что в Нью-Мексико водятся олени, наверное, это лось. Хотя, если представить его с красными поводьями и увешанного бубенчиками, то он будет очень похож на Рождественского оленя из фильмов. Или это все-таки лось? Или олень? А может лось и олень – это вообще одно и то же животное?

Вот бестолочь.

Так. Нельзя сдаваться только из-за того, что не смог опознать дикое животное. 

Я вспомнил то, что Джуно говорила про единение с природой, и решаюсь провести эксперимент. Делаю так же, как она: стараюсь дышать спокойно, чтобы замедлить сердцебиение. С минуту я сижу с закрытыми глазами, затем открываю их и стараюсь заглянуть внутрь ландшафта, вместо того, чтобы смотреть на его поверхность. Все вокруг меня приходит в движение, хотя я продолжаю сидеть на месте.

Справа боковым зрением я замечаю белку: она спускается вниз по стволу, подбирает с земли орех, засовывает в рот и быстренько взбирается обратно в дупло. Далеко в пустыне, за воротами, я вижу лошадей... нет, зебр! Целое стадо зебр, бредущее по пустыне к подножью гор. Какая-то огромная птица – может, сокол? – неподвижно парит надо мной, будто ее держит воздушный поток.

Лучше бы я больше внимания уделял биологии. Или, по крайней мере, чаще смотрел канал «Animal Planet»^[7]. По сути, зебры и белки – единственные животные, которых я смог опознать. Ну и еще мне известно, что лось относится к семейству оленевых.

Я снова закрываю глаза и чувствую, как камень, на котором я сижу, припекает ладони. Я думаю о Джуно и гадаю, каково ей находиться так близко к своим людям. Что она будет делать, воссоединившись с ними? Ну, конечно, если мы их освободим. И очень надеюсь, что бы ни случилось, она захочет, чтобы я был рядом. И даже не зная ее решения, я уже принял свое: я готов поехать с ней. Готов последовать за ней куда угодно. Со стороны может показаться, что принять такое решение довольно сложно, но на самом деле это было самым простым решением в моей жизни.

Я сосредотачиваюсь на образе Джуно и представляю, как она пробирается вдоль забора, прячась от посторонних глаз, исследуя окрестности в поисках всего, что ей может пригодиться. Покалывание движется от кончиков пальцев, вверх по предплечьям, и внезапно я ощущаю невероятное волнение и… укол тревоги. Раньше я никогда такого не чувствовал, по крайней мере, не так сильно. И вдруг я осознаю: это не мои эмоции. Это эмоции Джуно. Я чувствую ее.

Вскочив на ноги, я гляжу сначала на свои пальцы, затем на камень. Я что…? Этого не может быть... Я только что Прочел Йару? Я пытаюсь вспомнить, что сегодня утром рассказывала Джуно: что позволяет узнать чтение разных предметов. При Чтении земли видишь эмоции? Не помню. Вроде, когда Джуно хотела прочесть чьи-то чувства, она касалась земли. И я только что, совершенно случайно, сделал то же самое.

— Ни фига себе! — кричу я и принимаюсь, как сумасшедший, танцевать на вершине холма. У меня получилось! Установил связь с Йарой! Даже и не думал, что это возможно.

Стоп. Взглянем трезво: Джуно не считала это невозможным. Она говорила, что познание Йары приходит лишь с изменением образа жизни. Жизни в единении с природой или как-то так. Так как я могу быть близок к природе, если я даже не могу узнать этого чертового оленя? Уверен, все дело в Амрите. Вместе с преимуществами – отсутствие старения и невосприимчивость к заболеваниям – у него явно есть и побочный эффект – воздействие на мозг. И тут меня осеняет: Амрит воздействовал и на мой мозг. Я не просто бессмертный. Я способен к магии.

Ликование исчезает, и ему на смену приходит страх, он поднимается по груди вверх холодной змеей и сжимает горло. «Все в порядке», - твержу я себе.– «Все хорошо».

Знаю, меня сейчас должно бы охватить радостное возбуждение. Ведь так я становлюсь ближе к Джуно. Теперь я могу понять все, о чем она говорит – все, что до сих пор было для меня лишь абстрактным понятием.

Но что, если это не Йара? Не может же все быть так просто. Джуно говорила, что это займет намного больше времени. Преданность Земле и все такое. Что, если из-за того, что я не такой, как люди из клана Джуно, препарат спас мне жизнь, но сделал меня сумасшедшим, и галлюцинации – лишь первый симптом? Не будь параноиком. Теперь я, как и Джуно, способен творить магию. Я реально в шоке.

Спотыкаясь, я спускаюсь вниз к палатке; куча разных мыслей хаотично движется у меня в голове. С одной стороны – это самое захватывающее событие, которое со мной когда-либо случалось. А с другой – и самое пугающее.

Когда я наконец добираюсь до лагеря, то чувствую такую усталость, что залезаю в палатку и просто валюсь на землю. Будто снова возвращается смертельный сон – такое чувство, словно меня огрели по голове, и я свалился без сознания.

И прежде чем я успеваю отрубиться, в голове снова возникает воспоминание о том, что случилось на скале. Неужели я действительно смог связаться с Йарой, ведь я даже не пытался, или же я схожу с ума из-за того, что принял лекарство, мне не предназначавшееся? Похоже, я ничего об этом не узнаю, пока не попробую снова. И до тех пор Джуно ничего рассказывать не буду. Не стоит ее пугать.

Я вернулась в лагерь, Майлса нигде не видно. Надо же, как хорошо он все обустроил, не могу поверить, что это сделал парень, который всего неделю назад сидел в машине, пока я ставила палатку, разводила огонь и готовила.

Я отстегиваю флягу, снимаю арбалет и кладу их на землю. Достаю из сумки, висевшей неподалеку на дереве, кусок хлеба и принимаюсь жевать, параллельно рисуя на земле карту. Быстро, пока еще ничего не забыла, я делаю набросок того участка изгороди, что идет вдоль гор через лес к пустыне. Я отмечаю все, что мне удалось заметить: заросли деревьев, подлесок, достаточно густой, чтобы можно было в нем спрятаться, несколько ручьев и места, где они впадают в водоемы. Я зарисовываю животных, которых видела по обе стороны забора, и добрых полдюжины металлических коробок, что висели на некоторых столбах изгороди.

Закончив работу, я оглядываю поляну, задаваясь вопросом, куда же Майлс отважился пойти в одиночку. А затем замечаю, что молния на палатке застегнута изнутри.

Я подхожу ближе и резким движением расстегиваю ее. Майлс, секунду назад мирно спавший, вскакивает с выражением такого ужаса на лице, что я вскрикиваю и невольно отскакиваю назад.

— Черт возьми! Как же ты меня напугала! — кричит он, выбираясь из палатки.

— Это ты меня напугал! — отвечаю я, прижимая руку к стучащему, как отбойный молоток сердцу. — Чего это ты вздумал прилечь среди бела дня?

Майлс виновато смотрит на меня:

— Я устал. Вот и все.

— Ну ладно, — произношу я и иду к своей карте, жду, пока успокоится пульс. Когда я оглядываюсь на Майлса, он стоит все на том же месте и странно смотрит на меня.

— С тобой что-то не так? — спрашиваю я.

— Ничего! — резко отвечает он. — Все со мной так. Не важно. Я полностью нормальный... то есть, я полностью в порядке.

— Хорошо.

Я отворачиваюсь и наношу на карту еще пару деталей. Если он не хочет рассказывать, заставлять не буду. Но он явно чем-то обеспокоен.

— Что ты рисуешь? — меняет Майлс тему разговора. Он встает за моим плечом и начинает изучать карту.

— Я внимательно осмотрела ту часть изгороди, которая находится в лесу, — отвечаю я, показывая на карту.

— Нашла что-нибудь полезное? — уточняет Майлс, старательно избегая моего взгляда.

— Просто получила общее представление, — говорю я. — Хотела посмотреть, насколько это ограждение велико. Оно огромно, Майлс. За два часа я увидела лишь небольшую его часть. Мы сможем пройти вдоль него по горам незамеченными. И, думаю, именно сюда Эйвери приводит желающих поохотиться, — я указываю веткой на водоемы, — потому что именно сюда на водопой придут все животные. Где наша карта?