Встречный вопрос, никакого от него толку.

– Муинцы, ставшие ионотами. Пытавшиеся сделать себя бессмертными. Или превратиться в богов. Или и то, и другое. И теперь пытаются остановить тарианцев, потому что те достигли уровня, когда могут перемещаться между пространствами и находить и отключать Колонны. Крузатчи и к Нури пригоняют гигантов, чтобы нападать?

– Мне запрещено отвечать на вопросы.

А вот это заставляло нервничать. Если Инисар здесь не для разговора, похищение или убийство становятся более вероятными.

– Заглянули полюбоваться видом?

Его глаза – почти такие же, как у Рууэла, что не делало мою жизнь легче – внимательно смотрели на меня.

– Мне приказано наблюдать за твоим развитием как пробного камня. Пока я здесь, я должен избегать любых контактов с потерянными детьми Муины.

Я улыбнулась «примерному» следованию приказам. Он отвечал не на заданные вопросы и разговаривал не с потомком муинцев.

– Следуете инструкциям очень точно. Я не знаю, что именно из происходящего со мной относится к пробному камню, но недавно я начала проецировать свои сны в Эну. Если это и есть то, почему я «пробный камень», была бы благодарна намекам на то, как не видеть снов. Или хотя бы перестать чуть не убивать себя ими.

– Контроль не получишь во время сна, – ответил он и сунул мне в руки книгу.

Я удивленно уставилась вниз – мол, что это? – а когда снова подняла глаза, Инисар уже исчез.

– Прямые ответы не получишь от нурийцев, – пробормотала я и вздохнула.

А потом с большим интересом осмотрела книгу. Довольно толстую, с прочно прошитыми тетрадками кремовой шероховатой бумаги, с гладкими, ничем не украшенными деревянными обложками. Она выглядела только что сделанной; раскрыв ее, я увидела четкие, аккуратные строки. Написанные на старомуинском, прочесть и понять который я могу не лучше, чем староанглийский. Я фыркнула, но аккуратно пролистала ее всю страница за страницей, записывая в личный журнал – и надеясь на полезные иллюстрации.

После чего наступило время предстать пред грозными очами. Я уже проверила «своих» капитанов, но Мейз еще не вернулся с дежурства, а Рууэл спал. Поколебавшись какое-то время, не связаться ли с Таарел, капитаном второго Грифом Реганом или даже с Зен, я все же решила обойтись без предисловий и отправила Селки запись всего разговора. Письмо озаглавила «Нурийцы», продолжив в тексте «пишут очень аккуратно», и отослала копии Мейзу, Рууэлу и истен Нотре, а потом сидела, пытаясь вычислить, что же такое мне сунули. Явно не «Введение в пробные камни для идиотов», как я надеялась.

И только успела решить, что там что-то про историю Муины, когда получила запрос на канал с истен Нотрой и приписку: «Ты неиссякаемый источник даров», вызвавшую у меня смех.

– Здравствуйте, – сказала я. – Подозреваю, с вашей формулировкой насчет «даров» не все согласятся.

– Вполне вероятно. И как жестоко с твоей стороны отправить нам только первые четыре страницы! Передай мне остальные.

Это было легко – я уже выделила этот кусок журнала, чтобы самой просматривать.

– Истен Нотра, вы читаете на старомуинском? Это нурийский трактат по истории?

– Еще лучше, деточка. Это копия отчета, написанного лантарами сразу после прибытия на Нури. Сборник всего, что сбежавшие туда муинцы знали о катастрофе и событиях, которые к ней привели. Это… – Ее голос зазвенел. – Это очень интересно, и я пока тебя оставлю и займусь чтением. А тебе бы лучше самой явиться к Селки в кабинет до того, как он закончит просматривать ваш разговор.

Прежде мне не приходилось бывать в кабинете Селки – он в той части КОТИС, о которой я думаю как о «ставке главнокомандования». Сектор с кучей синих костюмов вокруг и обилием конференц-залов. Я поняла, когда Селки закончил просмотр, потому что в моем расписании появилась встреча с ним, назначенная «немедленно». Но, подозреваю, истен Нотра передала, что я уже иду, потому что он просто дождался моего появления.

В некоторых кабинетах на Таре еще можно увидеть следы времен столов для компьютеров, но большинство из них такие же, как у Селки – просто комната для встреч, закрепленная за определенным человеком, с местом для оборудования, но без чего-либо приспособленного под писанину или разбор бумаг. В его кабинете столов было два: небольшой прямоугольный, вроде кофейного, с четырьмя низкими креслами вокруг, и круглый повыше, типа как в кафе, рядом с которым стояли два стула с высокими прямыми спинками. Селки сидел в одном из них и, судя по виду, подарку не обрадовался.

– Сядь.

Я положила книгу на стол и села, чувствуя себя вызванной в кабинет директора. Вот только из этой школы – для солдат-экстрасенсов – нельзя уйти вечером домой.

– Мы уже говорили с тобой по поводу сигнала тревоги. Если мне придется повторять это еще раз, к тебе припишут специальный отряд сопровождения. Ясно?

Пожелай нуриец меня убить, сигнал ничем бы не помог, и я чуть не сказала это вслух, пока не посмотрела Селки в глаза. Любые возражения, и отряд телохранителей мне назначат немедленно.

– Ясно, – ответила я, смирившись с неизбежным.

– На чем основана твоя теория о крузатчах?

– Аренрон очевидно ради божественности или бессмертия. Тела в неразмытых саркофагах сожжены. И крузатчи постоянно лезут. Это только догадка – у нас на Земле нет ничего подобного крузатчам. Даже никогда не слышала никаких легенд о таких вещах.

Селки на это ничего не ответил, но и не удивился тоже. Я точно не первая гадаю, чего именно пытались добиться люди в Аренроне.

– Оставайся здесь, пока истен Нотра не свяжется, – приказал он, взял книгу и ушел.

Книга была немаленькая, но я не совсем уверена, служила ли отсидка пары часов в кабинете Селки наказанием или средством удержать меня там, куда нурийцам трудно проникнуть. Я какое-то время размышляла, где Инисар собирается спать на Таре – планете, на которой практически нет незанятой земли. Избежать любых контактов с выходцами с Муины здесь непростая задача.

Хотя меня он, кажется, нашел совсем без проблем. Если бы его послали убить меня, я была бы уже мертва. Похоже, я в некотором роде привыкла к мысли, что могу умереть. Результат слишком частого попадания в реанимацию.

Селки возвращаться не спешил, и я в конце концов стала играть в одну из недавно купленных игр для интерфейса. С очень интересным миром – Тара до продвинутого технологического прогресса. Пещерные люди с белокаменными городами под каменным же небом и внешней средой, куда им приходилось выбираться. Ионоты встречались, но не так часто, и до сетари – еще не призванных на службу – никому не было дела. Героями тех времен были те, кто отправлялся на вылазки в темноту пещер, в туннели, ведущие в неизведанное. Тара на стадии «здесь водятся драконы», совершенно иной мир.

Когда с дежурства вернулся первый отряд, Мейз ответил на мое письмо словами: «Зимлянка нарывается на нотацию. Скоро увидимся». Но первым появился не Мейз, а Рууэл. Он вошел и сел напротив, когда я пыталась решить очередную загадку. Я почувствовала его, выключила игру и открыла глаза.

– Прием «выключателя» не сработал?

Похоже, огромные черные круги под моими глазами заметили. Я пожала плечами:

– Длинный кошмар про поиски выключателя. Сегодня попробую вариант с действием. – Это когда «выключателем» служит какое-то специфическое действие с моей стороны, вроде жеста рукой. – Как думаешь, нуриец действительно отвечал мне или просто издевался?

Рууэл чуть наклонил голову:

– Возможно, твои способности проявляются во время сна чисто потому, что ты не способна управлять ими сознательно. Практиковалась определять положение людей вокруг?

Я кивнула, хотя не столько практиковалась, сколько просто все лучше как-то угадывала присутствие людей по другую сторону стены.

– Когда крузатч в первый раз напал на тебя в Каласе, ты почувствовала его, прежде чем увидеть?

Трудно сказать.

– Не знаю точно. Не думаю, что я его услышала, но что-то заставило посмотреть в ту сторону.