Четвертый отряд вернулся, и я, жутко раздражая саму себя, весь день провела начеку – вдруг удалось бы хоть мельком увидеть Рууэла. После тренировки я как обычно задремала, а когда встала, ощущение его отсутствия было таким сильным, что не расстроиться получилось с трудом. Мы с ним теперь в разных сменах, так что шансов на встречу немного.

Время ужинать с Лоном и Марой.

Сегодня наконец поднялась на крышу – с тех пор, как меня выпустили из медблока, погода впервые улучшилась. На Таре, похоже, нет времен года, одни штормы. Мне по-прежнему не нравится сидеть взаперти так долго, но с окном гораздо проще. Интересно, есть ли хоть малейший шанс уговорить их сделать его открывающимся?

Я пробыла там недолго, читая разъяснения о том, почему тарианцы не мертвенно-бледные и не страдают от дефицита витамина Е (в основном, благодаря особому освещению), когда рядом присела Зи.

– Судя по твоему лицу, назрел серьезный разговор. Что-то случилось?

– Умеешь ты смущать, – ответила Зи (со спокойной уверенностью шикарной сверхсмертоносной женщины). – Верно, кое-что случилось. Благодаря Колару в СМИ разразилась буря... Прежде мы контролировали информацию, на Тару и Колар с Муины возвращались единицы, и все исходящие сообщения тщательно проверялись. Однако то были лишь временные меры, ведь в процесс вовлекалось все больше и больше народу. К тому же устройства коларцев не подключены к интерфейсу, а значит, нет и инструментов цензуры. Одно из них протащили тайком, там очень подробные детали экспедиции, Аренрона…

– Приключений Касс в Каласе.

– Всплыло много снимков с раскопок Аренрона, в том числе фото третьего, четвертого и восьмого отрядов. И твои. Все это разносится по новостным сетям Колара и вот-вот ударит и здесь. То, что передача информации между планетами зависит от кораблей, дает нам лишь небольшую фору.

– Сетари все больше теряют анонимность, – вздохнула я. – Может, потренируемся, поиграем или еще что? Не хочется просто сидеть в ожидании первой реакции.

– Ты совсем не обеспокоена, – одобрительно заметила Зи.

– Я знала, что так и будет. Слишком много людей в Аренроне, которые интересуются мной – и сетари. Не в восторге, но это не так бесит, как когда кто-то делает деньги на украденной из моего файла информации или изображает меня на экране.

Мы отправились в спортзал, где Зи дала мне комплекс упражнений на мягкое сопротивление и растяжку, а затем отправила немного походить на дорожке. Мне пока не до пробежек. Я переключила свой статус в интерфейсе на «занята», чтобы сообщение мне отправить могли, но ответа не ждали. Зен и Мори что-то прислали, но я даже не взглянула, пока Зи не решила, что я упаду, если продолжу тренировку. В итоге мы приняли душ и, захватив еду, пошли к ней в квартиру смотреть новости.

В первую очередь я нашла известия о сетари – в основном все захлебывались ликованием. Реальные снимки настоящих сетари! С таким никакие рисунки очевидцев не сравнятся, как бы точны они ни были. А тут фото, еще и такие качественные: четкие, резкие, лица крупным планом. Их быстро соотнесли с досье, которые собирались годами, и я не без удовольствия отметила, что единственным человеком без нормальной фотографии оказался Рууэл – он всякий раз словно отворачивался.

Реакция на Аренрон была ожидаемой: грусть из-за выводов об изображенных идолах, злость из-за того, что все это не донесли до общественности.

Я избегала любых ссылок, которые касались меня, но в итоге добралась и до них. Попалось несколько действительно отличных снимков, где я выглядела не так уж плохо, но количество фото крупным планом совсем не радовало. Для пущего эффекта они использовали зум. И почти везде выделялись мои разномастные глаза.

Любимой стала фотка, где у меня вздернута бровь и чуть искривлен уголок рта в выражении полного неверия – помнится, так я выглядела, когда Мейз попросил надеть платье для встречи с нурийцем. Соблазнившись заголовком «Межпланетная любовь!», я открыла ссылку и обнаружила коларский «желтый» журнальчик с очередным снимком: я улыбаюсь Араду Налазу из коларского отряда сетари, а он довольно дружелюбно взирает на меня сверху вниз. Это как раз после того, как меня допекли все эти коларские археологи.

– Надеюсь, у Налаза нет ревнивой девушки, – подала я голос впервые с момента, как мы с Зи нырнули в дебри интерфейсовских страстей. – Надо бы запомнить на будущее, что нельзя улыбаться на публике ни одному мужчине. И, ух, как много снимков со мной. Все сделаны за последнюю пару дней в Аренроне. Автор может претендовать на звание полноценного сталкера.

Зи моя бравада не обманула, и она мягко потерла мне затылок:

– Судя по лицу, ты притворяешься, что не расстроена.

Я пожала плечами, хотя к щекам прилила кровь.

– Не буду врать, что довольна. Но все это слишком… далеко от меня, что ли. Только фото и сведения, уже известные всем на Муине: что я как-то странно взаимодействую с руинами, но без особого толка, что могу пользоваться платформами и вляпываться в неприятности, что была ранена и вернулась на Тару. Тысячи людей были в курсе. Единственная разница с теперь уже миллиардом людей в том, что я могу читать их мнение о моей внешности. Хотя… ты видела всю эту ерунду, дескать, КОТИС был со мной чересчур небрежен, и нужно учредить комитет по надзору, чтобы обеспечить мне должный уход? Каковы шансы, что они этого добьются?

– Трудно сказать. Существует такой комитет для сетари, и это приносило нам пользу в течение многих лет. Ты тоже считаешь, что КОТИС был с тобой небрежен?

Пришлось все обдумать. В конце концов, со дня спасения меня госпитализировали уже полдюжины раз.

– Это как когда я попала на Муину и пыталась найти что-нибудь съедобное. Брала фрукты, которыми не брезговали звери, пробовала и, если не умирала, ела дальше. Однажды попробовала и сильно заболела. Это было небрежно? На моих глазах птица ела то же самое, и на вид все казалось не ядовитым. Я выгляжу обычной бродягой, и КОТИС отнесся ко мне соответственно. Потом нашли талант усиления, и КОТИС его протестировал. Никто ж не знал, что от прикосновения троих сетари разом я свалюсь с сердечным приступом. Если б знали, явно бы не стали проводить этот тест, как и я не ела бы тот фрукт, если б знала, что стошнит. То же и с телепортацией на платформах. Если бы платформы проделали это с другими, меня ни в коем случае не заставили бы встать на них. Не могу сказать, что прям все прекрасно. Я недаром нарисовала на одежде лабораторную крысу. Со мной почти не советовались и ничего не рассказывали, особенно в начале. И выбора следовать или не следовать чьим-то приказам не давали – я следовала, потому что это казалось лучшим вариантом. Комитет по надзору… звучит так, словно еще больше людей получит доступ к моему файлу.

Зи осталась на нашу щадящую тренировку с Марой, а потом весь отряд собрался на ужин (ели что-то вроде сложенной вдвое пиццы) в квартире Мейза, куда я попала впервые. Поначалу я решила, что он вообще не украшал свое публичное пространство, но время от времени через комнату пролетала птица или семенила по полу, или пряталась за стенами, как за занавесками. А еще там был уголок с фото, где мелькали изображения целой кучи людей, похожих на Мейза, напоминая мне, что у всех сетари за пределами КОТИС есть семьи. Почти ничего лишнего: красивая чаша на столе, странноватая проволочная статуэтка. Я так и не поняла, принадлежало ли что-то из этого его жене.

Весь первый отряд уверен, что сегодняшние сенсации ни во что серьезное не выльются. Ну а мне остается только не выглядеть расстроенной, да и, если честно, особого огорчения и нет. На самом деле все это очень далеко от моей жизни, и потом, по большей части сведения положительные. Образ Земли как сестринской планеты Муины, похоже, закрепился. Однако фотографии стали еще одним напоминанием, что даже без второго уровня мониторинга приватность мне все равно не светит и внимание ко мне с каждым днем лишь усиливается. Все, что я делаю, говорю, вижу или слышу, записывается. Даже этот дневник, хорошо защищенный барьером из чужих слов, потеряет всю свою таинственность, если тарианцы выучат английский с моей (либо других землян) помощью.