– Вот, как заказывал. Рамочный приклад от «галила», один в один как на твоем любимом «фале». В рукопашной при случае тоже сгодится, хотя это ты и сам знаешь.

– Верю на слово, не проверял.

– Ну, мало ли, вдруг понадобится, всякое бывает. Еще батя поставил нормальный компенсатор отдачи, у «сто третьего» больше, но твой не хуже. Точно сверху рельсу не хочешь? Наши прицелы, конечно, на боковом креплении идут, но вот западные все сплошняком цепляются на Пикатинни, а они в деле вроде поудобнее будут.

Отмахиваюсь:

– Да мне ни западные, ни наши нафиг не нужны. И сам я не снайпер, и автомат, сам видишь, до меня успел повоевать. Толку с той оптики, когда от железа особой точности нет.

Удается благополучно отбояриться и от съемной штурмовой рукоятки, мол, «удобно для зачистки помещений» – кто ж меня на ту зачистку пошлет, а по доброй воле и подавно не пойду, – и от камуфляжной пленки, которой-де можно обклеить автомат, чтоб не видно было в зарослях. Ага, такой «обклеенный» в траву уронишь, и потом ищи его с миноискателем…

Ну что, старичок АКМ приведен «в полный ажур», так что завтра я с ранцем за спиной и с обновленным автоматом поперек груди – ровно в шесть утра стою у того самого скверика, где наш детеныш выгуливает Сару, и жду транспорта…

– О, вижу, гоняли вас на сборах в поте лица, – жизнерадостно ехидничает Соня при виде моей осунувшейся физиономии. Скрыть недосып даже борода не помогает. – Вразумление было только словесное, или кнуты тоже в ход пошли?

Вяло отмахиваюсь. «Досек» тоже по полигону гоняют весьма активно без скидок на «слабый пол», мы оба это прекрасно знаем, но раз в неделю-другую посетить учебно-тренажерный комплекс комендантского взвода в десяти минутах на маршрутке или получасе трусцой – оно далеко не то же самое, что неделю кряду отпахать в полноценном тренировочном лагере где-то на территории ППД. Нет, это не «пистолет-пулемет Дегтярева», а «пункт постоянной дислокации», так обозвало свою штаб-квартиру руководство Русской Армии, обнеся более чем обширным периметром безопасности закрытый военный городок и не менее закрытые склады и объекты в его предместьях… Опять же, когда неполную сотню ополченцев пытаются сделать боеспособной тактической единицей три офицера-отставника и с десяток отслуживших срочку в каком-нибудь стройбате или пригородной роте связи – это одно, а в ППД в мокрый сезон хватает свободных бойцов строевого состава, чтобы приставить чуть ли не к каждому персонального «куратора». Может, сами «кураторы» и предпочли бы отдохнуть нормально, а не тратить время на беготню с цивилами-резервистами, однако приказ начальства в РА обсуждать не принято. Не с нами, по крайней мере.

– Ты уже здесь, Влад? – проявляется в зале массивная фигура директора Крофта. – Хорошо. Когда там первые конвои на восток должны идти?

– В четверг, – подсказывает сбоку Слава, он всегда в курсе расписания чего угодно.

– То есть послезавтра. Ладно, тогда сегодня свернешь и сдашь все, что у тебя незавершенного, а завтра можешь готовиться.

– А я один еду, или как?

В ответе не очень сомневаюсь; действительно, Гальцев ухмыляется.

– Само собой, или как. Где-то в одиннадцать загляни ко мне в кабинет.

В указанный срок стучу в дверь, слышу изнутри обычное «открыто, входите» и появляюсь пред начальственные очи. Тут же обнаруживаю, что в помещении, кроме меня и Гальцева, присутствует еще одна личность – пожилой, но еще крепкий дядька. Пониже меня и Крофта; короткий ежик, наголо бритый подбородок при роскошных гусарских усах – голова наполовину седая, а усы черные как смоль без единого белого волоска, и крашенными не выглядят. Легкая серая ветровка, штаны ментовско-камуфляжной расцветки «тень», армейские берцы, в открытой нейлоновой кобуре старичок ТТ – вернее, судя по чуть удлиненной рукояти, его юговская версия, как там ее, «застава-пятьдесят семь», что ли.

– Значит, так, Влад. Роту егерей тебе в кортеж выделять – жирно будет, а напарника возьми. Знакомьтесь и согласовывайте все подробности сами. Крук, – кивает усатому, – в делах охранных и походных старший ты, в остальном руководит Влад. А теперь оба вон из моего кабинета, у меня еще дела.

Подчиняемся приказу и идем знакомиться. Крук, он же Драган Белич, некогда заставник[10] югославской береговой охраны, затем боец Тигров Аркана[11]… в общем, году так в девяносто пятом по заленточному календарю их община оказалась в Новой Земле, беженцами, на два десятка опаленных гражданской войной рыл – семь стволов, четыре баула шматья и по тысяче экю от орденских щедрот на нос согласно программе Б (как же, знакомо). Не голые-босые, но к тому близко. Куда податься в новом мире, сербы плохо себе представляли; поверили обещаниям вербовщика из Протектората Русской Армии, осели на росчистях в нижнем течении Амазонки, в сотне верст от Берегового – и о сделанном выборе не пожалели. Самому Круку крестьянский труд вскоре надоел, однако и впрягаться в местную армейскую лямку не хотелось, возраст не тот уже, да и в Старом Свете навоевался, право слово, выше крыши; пристроился водителем-экспедитором в нефтехимическую конторку в Береговом, а потом сложными кунштюками оказался в Демидовске, в частной охранной компании «Синие стрелы». Много раз ходил с конвоями и по Северной дороге, и по Южной, бывало – в Бразилию, а однажды даже в Китай занесло; опыт стычек с дорожными налетчиками – есть, опыт избегания таких вот боестолкновений – тоже есть. Телохранителем в чистом виде не работал, но в прикрытии, в городе или, скажем, карьере каком – случалось. Жены-детей не нажил, не имеет и желания такими обзаводиться; близкая родня – сестра с мужем и тремя мелкими, дальней давно нету. Самому Круку тридцать третий год (по документам протектората, то есть сорок восемь заленточных лет; выглядит Белич явно постарше), помимо родного сербского и «приемного» русского, он сносно знает немецкий, итальянский и испанский.

Человек в местных реалиях куда как подкованный, короче говоря. По-русски говорит очень хорошо и почти без акцента.

– Машина у тебя как, годная? – интересуется серб.

– У меня «матт», – отвечаю, – из-за ленточки пришел почти новым, здесь три месяца катались без фанатизма и перед мокрым сезоном провели полное тэо. Только в этот вояж его брать не вижу смысла, пусть жена ездит. Я бы лучше пристроился в конвой пассажиром, много вещей брать не планирую. Что понадобится, проще подкупить в дороге.

– Можно и так, – соглашается Крук, – если от конвоя не отрываться. Хотя я люблю иметь свободу маневра.

Развожу руками.

– Да какой тут маневр, дороги только-только вскрылись… Дней через двадцать еще куда ни шло, а сейчас полста метров в сторону от маршрута, и сядешь на брюхо. Или нет?

– Или да, – кивает Белич. – Твоя правда. По походному снаряжению…

Проходимся по списку «минимально потребного для дальней дороги», особых разногласий не возникает.

– Рация есть?

– Да, – отвечаю, – пара эмчеэсовских ходиболтаек системы «роджер», модель не помню. На три-четыре версты они точно работают, для конвоя с головой.

– В конвое связь так и так выдадут, меня больше заботит на месте… правда, для мобильной нужен мобиль, в смысле тачка. Ладно, обойдемся так. Бери своих «роджеров», раз с ними знаком… Ну и оружие не забудь.

– Вот уж на сей счет не волнуйся, у меня из личной коллекции, считай, отделение снарядить можно.

– Какой такой коллекции?

Ухмыляюсь во все шестьдесят четыре зуба.

– Тебе списком, или напрашиваешься в гости на чай с предметным показом всех музейных экспонатов?

– Могу и напроситься, – улыбается Белич, – тебе ж этими экспонатами явно горит похвастаться.

Ну в общем да, правда. Есть у меня такая небольшая слабость. А тут случился новый понимающий человек, которого я еще своими железками не доставал.