Ну да ладно, чего гадать. Сперва посмотрим, что по данному поводу имеют сказать «Бандитто-Гангстеритто», это я в такой передряге впервые, а у них оно если не постоянный гешефт, то самое малое знакомая халтурка. На жизнь и хлеб с икорочкой зарабатывают они кокой, или что тут по факту производит асьенда Рош-Нуар; «разводить кроликов», в смысле выколачивать бабло с пленников – глубоко побочный приработок. Но коль скоро с таковыми «кроликами» вообще возятся, причем не только с относительно целым мной, а и с раненым Круком, значит, рассчитывают расходы окупить.

Как именно рассчитывают – будем, как говорится, посмотреть.

Приглашать меня в дом «Бандитто-Гангстеритто» не считают нужным, так что разговор идет под чахлым кленом во дворе. Тут вполне удобная скамейка в форме полумесяца, на которой я и позволил себе устроиться – Бруно не возражал, значит, «место общего пользования»; сам он присаживаться не стал, изображая неподалеку статую борца с колониальной администрацией.

Здесь хозяева асьенды меня и находят. Конвоир мой сперва вытягивается в струнку, а затем, повинуясь краткому жесту «Гангстеритто», убирается нафиг. Полуголый громила плюхается на скамейку рядом со мной, «Бандитто» садится с другой стороны на самый краешек, почти напротив.

– Итак. Вопрос первый: выкуп даете, или отрабатываете на общих основаниях?

Голос у «Гангстеритто» спокойный, таким тоном уточняют у случайного прохожего, который час.

Ну, что такое «общие основания», я подозреваю – те морлоки из барака совершенно не внушают желания влиться в их печальные ряды.

– На общих – не хочу, – честно отвечаю. – Остальное готов обсудить.

– А тут нечего обсуждать. Двадцать тысяч монет.

– Я похож на орденского олигарха?

– В общих чертах – вполне похожи, – вступает в беседу «Бандитто»; выговор у него «хохдойчу»[42] не совсем соответствует, но вполне немецкий, смахивает на саксонский. – Одна голова, две руки, две ноги. Сходство можно уменьшить, инструменты есть.

Развожу руками.

– Инструменты вам не помогут.

«Гангстеритто» доверительно кладет массивную лапу мне на плечо.

– Вас, прошу прощения, как зовут?

– Влад.

– Так вот, Влад – вы хоть представляете себе, что можно сотворить с человеком, имея под рукой всего-то пару щепок и кусок веревки?

Не представляю. И представлять не хочу, массаракш. Не тот у меня профиль.

– Сотворить можно многое, вопрос ведь не в этом… извините, а к вам как обращаться?

– О, и верно, вы ведь здесь никого и ничего не знаете, – изображает легкую неловкость «Гангстеритто». – Позвольте представить моего партнера: Бернат, – «Бандитто» небрежно наклоняет голову, – а меня кличут Адамом.

Партнера, да? Это в смысле «совладельца асьенды и бизнеса», или в современном либерастическом? Не то чтобы меня так сильно интересовала их постельная ориентация…

– Ну так вот, Адам, сотворить-то со мной вы здесь можете все, что угодно, хоть с инструментами, хоть без них. Только от этого не получите ни цента. Значит, такой вариант не интересен ни вам, ни мне. Будем обсуждать другие?

Бернат запрокидывает голову и натурально гогочет. Затем резко обрывает смех – и рука его, метнувшись вперед, больно сгребает мою физиономию в области верхней челюсти. Дернуться успеваю, уклониться – нет. Даже будь я в лучшей форме, пожалуй, не сумел бы…

О чем в такие моменты думают другие, не знаю, а мои рефлексы учиняют очередной бунт; собравшиеся в кучку глаза фиксируют на жилистом запястье Берната золоченые часы. На электронном циферблате девять часов семь минут. Вот спрашивается, на икса оно надо – знать точное время, когда моя морда подвергается мануальной терапии?..

– Влад, мы ведь тут не шуточки шутим. Платить будете?

– Угу, – только и могу промычать я; Бернат выпускает мою физиономию; массирую скулы и челюсть, и продолжаю: – Заплачу, не отказываюсь, на счету деньги есть – но не двадцать тысяч. А больше просто нет.

– Это уже ваши трудности.

– Дражайший Бернат, у вас в правой кобуре какой пистолет?

Тот озадаченно моргает.

– «Зиг-двести десятый», а что?..

– Кажется, в магазине у него восемь патронов, и можно заранее загнать девятый прямо в ствол. Таким образом, без перезарядки вы можете выстрелить максимум девять раз. Но если кто-то потребует, чтобы вы из своего «зига» выпустили в мишень, скажем, пятнадцать пуль…

– …то я достану второй из левой кобуры. – Что Бернат и делает, поправив стволом швейцарского пистолета краешек панамы. – Влад, поверьте, нам совершенно неинтересно, с какого счета вы снимете деньги и где найдете недостающую сумму.

Вздыхаю. Ладно, не те у меня, действительно, условия, чтобы сильно барахтаться.

– Тогда следующий вопрос: где тут у вас ближайший банк?

– В Сан-Кристобале, – сообщает Адам, – там их даже три: орденский, Северный торговый и Адлербанк.

Изображаю скорбную мину.

– Увы, не годится. Ни в Адлербанке, ни в Северном торговом у меня вкладов не числится, а на орденском счету что-то около тысячи монет. Кроме того – я так понимаю, идекарта моя утрачена? Или ее передали вам вместе со мной?

– Нет, вашего Ай-Ди у нас нет, – переглянувшись с партнером, сообщает Адам. – Однако этот документ нетрудно восстановить.

– Да, конечно, в любом орденском представительстве. А оно в этом вашем Сан-Кристобале разве есть?

– Кстати говоря, есть, но вы ошибаетесь, Ай-Ди восстановить можно в любом отделении Банка Ордена. Представительство беспокоить ни к чему.

И верно, было что-то такое…

– Что ж, верю. Только все равно Сан-Кристобаль не годится, на тысячу с орденского счета вы определенно не согласитесь – а обычный кредит мне в Банке Ордена больше, чем на ту же тысячу, не откроют. Необходимо отделение Американского объединенного банка… а вернее, нужен сперва орденский, где мне восстановят айдишку, а потом Ю-Эй-Би[43]. Там у меня счет посолиднее, соответственно кредит дадут побольше, по сумме двадцать штук наскребу. Вот такой план.

Владельцы асьенды Рош-Нуар снова переглядываются, Бернат явно что-то прикидывает, и наконец говорит:

– Все это найдется в Нью-Рино. Однако такой вариант потребует кое-каких… усилий.

Пожимаю плечами.

– А вот это, любезный Бернат, уже ваши трудности. Деньги имеются, но получить их в банке могу только я. Староземельных чековых книжек здесь, сами знаете, не водится.

– И никакого доверенного лица у вас нет?

Улыбаюсь, не разжимая губ.

– Вот скажите, Бернат, на месте любого моего доверенного лица – вы передали бы ВАШЕМУ доверенному лицу двадцать тысяч экю? Просто так, под одно лишь обещание? Никакая записка, радиограмма и даже, к примеру, звонок по телефону не дадут гарантии, что после передачи обусловленной суммы я окажусь на воле и в безопасности, а не в руках очередных… желающих получить еще двадцать тысяч.

Бернат озадаченно моргает, а громила-Адам «дружески» хлопает меня по плечу. Больно, массаракш.

– Разумные слова. Что ж, в общих чертах договорились…

– Как – договорились? – привстает с места Бернат. – И кто его будет в Нью-Рино везти, скажи на милость?

– Да вот эти твои новые знакомые боливийцы и повезут, – спокойно ответствует Адам. – Которые «революсьонарии» и кто-то там еще. Мы ведь так и так собирались выяснить, кто там на замену Ибаньесу встал, проверить в работе. Хименес, Гуттиерес и Вильбоа о своей крутости много раз заявляли, и сильно оно им помогло? Так что все одно будем договариваться заново… Когда договоримся, с ними нашего гостя и отправим вместе с товаром, а в залог включим двадцать штук. Тогда пусть он с ними и рассчитывается, напрямую, и это будет их головная боль.

Интересная рисуется перспектива. Меня, значит, продадут боливийским революционерам, которые вскоре по каким-то своим революционным делам спустятся с гор и заглянут в Нью-Рино вместе с «товаром», некая часть которого пойдет с асьенды Рош-Нуар… Эх, мне б мобильный канал связи с летучими дозорами конфедератов, они с превеликим удовольствием такую революционную колонну перехватят между горами и «городом пяти семейств», и оприходуют по полной… Не расстреляют, нет, в Конфедерации Южных Штатов «высшей мерой социальной защиты» является не смертная казнь, а пожизненная каторга на ирригационных дамбах в дельте Большой реки. Жизнь на этой каторге, говорят, насыщенная, печальная и не слишком долгая. В ПРА и то гуманнее – всех «пожизненных» направляют то ли на рудники, то ли на постройку чугунки, сейчас от основной линии Демидовск-Береговой тянут ветку на ППД, а в перспективе где-то от Ориноко должна будет пройти линия на Москву и Новую Одессу; как раз у нас в ГосСтате лежат три варианта этого перспективного генплана, стоимость инженерных работ по каждому спецы примерно рассчитали, а нашей задачей было прикинуть, который из раскладов лучше ляжет в парадигму развития-заселения протектората и быстрее-надежнее окупится… Что рудники, что железнодорожные работы – не курорт, но и не такое смертоубийство, как у конфедератов.