Томо опустился на колени на том же месте, на котором до этого стоял. Он подождал, пока беловолосый сможет хоть немного сосредоточиться, и продолжил:
— Нервы позвонков частично разрываются, связь между ними и мозгом становится очень плохой, поэтому при всём желании, теперь ты не сможешь достать хотя бы один хвост, — Томо окинул взглядом сидящего на полу Сору, безуспешно пытавшегося выровнять дыхание. Брюнет не почувствовал удовлетворения от того, что Ямарута был напуган действием этих ударов на него, хотя ожидал от себя самодовольных смешков — как минимум. Время шло, а едких комментариев Томо так и не выдал, лишь снисходительным взглядом буравя спину парня. Брань в собственный адрес на сей счёт он решил отложить на потом. — Третий удар приходится на стык между нижним искусственным позвонком и твоим собственным, — мужчина едва ощутимо надавил на то место, куда должен был нанести последний удар, а затем его ладонь плавно соскользнула со спины Ямаруты. — Он окончательно отламывает оба искусственных позвонка. Нервы полностью разрываются. Достать хвосты — невозможно. Регенерировать — невозможно. Ты мёртв, — холодно подытожил брюнет, продолжая сидеть позади Соры и ожидая его реакции. Сам же парень не торопился отвечать. От последних слов Охотника по спине прошёл холодок, а внутри что-то сжалось.
«Мёртв, да?» — тоскливо усмехнулся железный, выровняв-таки дыхание и снова почувствовав своё тело «живым». Он, всё ещё сидя на полу, повернулся к Томо лицом и, сделав глубокий вдох-выдох, посмотрел брюнету в глаза. Во взгляде беловолосого ярко загорелись азарт и то самое нездоровое веселье, от которых копа нехило передёргивало, а на губах застыла измученная сухая усмешка.
— Я знаю, как нам поступить с Таем.
— Почему-то я так и думал, — выдохнул коп, недоверчиво вздёрнув левую бровь и пытаясь прочитать в горящем взгляде Соры хотя бы малую часть того, что он затеял. Ничего особо грандиозного на ум так и не пришло, и Томо, забив на всяческие догадки, поднялся на ноги. А вот Сора так и остался в позе полусидя-полулёжа, упираясь спиной в кровать, но постепенно обессилено съезжая вниз. Коп лишь закатил глаза.
— Да не может быть, чтобы ты до сих пор себя настолько хреново чувствовал.
— Так ведь… ты же постарался, — вяло улыбнулся ему беловолосый, чувствуя, что засыпает.
Брюнет меланхолично проследил за тем, как Сора с глухим стуком окончательно бухнулся на пол и тихо засопел. В позе эмбриона беловолосый казался невероятно беззащитным. Свитшот задрался к верху, оголяя поясницу парня и, разумеется, привлекая внимание копа. Он что-то невнятно прошипел себе под нос и несильно пихнул носком кеды парня в бедро, проверяя, правда ли тот спит. Лишь какое-то сонное мычание — всё, чего добился этим Томо.
— Да и хер с тобой, — сдался он, матеря себя мысленно, и с видом, будто его заставили, осторожно взял белобрысого на руки и, отметив про себя, что тот гораздо тяжелее, чем кажется, уложил его в кровать.
Спящим это чудовище оказалось очень милым, и тот факт что это безжалостный убийца, обманщик и просто противный, не в меру наглый и надоедливый парень, куда-то магическим образом испарился из головы полицейского. Томо, не удовлетворившись простым разглядыванием, легко потрепал Сору по волосам, забавно взъерошивая их и еле сдерживая улыбку от увиденного. А затем осёкся, вздрогнув.
— Надеюсь, что ты всё-таки спишь, иначе я тебе шею сверну, — скорее просто чтобы успокоить самого себя, прошептал Томо и таки заставил себя отойти от кровати железного, не позволяя себе больше уже сделанного. Действительно спящий Ямарута, разумеется, никак не отреагировал.
«О чём ты только думаешь, идиот! Он опасен. Опасен… — вертелось в голове копа, спешно покинувшего заведение старика. Опасным он Ямаруту, конечно же, не считал. Иначе убил бы его на месте. Но он пытался хоть как-то предупредить самого себя о том, чего делать не стоит, именно этими словами. Чего же Томо пытался не допустить? Своей слабости. Он не хотел поддаваться собственным эмоциям, тем, которые были им давно забыты. Он думал, что больше никогда к ним не вернётся. Буря противоречивых чувств бушевала так сильно, что даже отдавалась тупой болью в искусственной руке полицейского. Впервые за долгое время брюнет действительно испугался. Испугался того, что привязался к этому парню. — На те же грабли, Томо, на те же…».
====== Глава 12. О чём плачет железный ======
Комментарий к Глава 12. О чём плачет железный Негласное название главы: О вере, надежде и отчаянии
Если вдруг кому интересно, то флешбэк писался под песню: Digimortal – Те, кто спаслись
Прошлое…
— Скажите, чтобы все вышли на улицу и выстроились вдоль главной дороги, — отдал свой холодный приказ маленький инструктор, сидя на огромном, тёплом — из-за уходящего солнца — валуне и крутя между пальцев дымящуюся сигарету.
Сам мальчик не курил, но отчего-то выудил из кармана своего старшего ученика помятую никотиновую палочку, зажёг и сделал всего одну затяжку. Он не закашлялся, как это бывало у впервые попробовавших закурить ребят. Лёгкие приятно раздирало пару секунд, голова слегка закружилась, но на этом - всё. Дальше сигарета просто тлела между пальцев Соры, роняющего пепел на песок.
Через пятнадцать минут к склонившему голову к сигарете мальчику подошёл Рэтт и сообщил, что люди выстроились вдоль дороги по обе стороны от неё, как тот и приказал.
Группа Ямаруты должна была убить живущих в малюсенькой деревушке людей, где они сейчас и находились. Сам жилой объект располагался на берегу огромного озера, не так далеко от трущоб Тэрроза. Это не было поселением военных, и люди здесь жили самые простые. Но приказ был отдан чёткий и ясный.
«Зачем же нам убивать своих, а главное — мирных людей?» — мучился этим вопросом мальчик, сделав вторую — и последнюю — затяжку и, что-то для себя решив, выбросил окурок в сторону. Он с трудом встал на ноги и пошёл ближе к деревянным двухэтажным домам, приближаясь к той самой дороге.
Почему люди не бегут?
Железные нагрянули внезапно, хотя уже давно было известно, что их отправляли убивать мирных жителей. Люди знали, что их именно Отправляли убивать. А знали они это благодаря тому, что железная армия делала это, в большинстве своём, с трудом убеждая себя, что так надо — это отражалось в их мёртвых глазах, это доказывала мелкая дрожь в руках, об этом же говорили и тяжёлые вздохи за секунду перед самым трудным. По крайней мере, это испытывало большинство железных. Убежать до того, как железные придут, всё равно бы не вышло — людей бы легко нашли. Приказ о погоне всегда был в силе.
Почему они не бежали сейчас?
Потому что отчаялись. И даже не из-за того, что железные оцепили деревушку по периметру, а единственная сторона, куда можно бы было попробовать убежать — это озеро. Этот чёртов водоём был словно такая же железная стена, преградившая путь. Но люди отчаялись ещё раньше. Они и не собирались бежать. Они ждали неминуемой смерти, потеряв всякую надежду и веру вместе со страхом.
— Зачем это Вам? — Задал вопрос Тай, встав рядом с остановившимся напротив жителей деревни Сорой, глядя на две длинные шеренги из людей по обе стороны от дороги. — Выстраивать их так…
Беловолосый проигнорировал вопрос, делая шаг вперёд. Взгляды людей обратились к нему. Они смотрели исподлобья, затравленно. Мальчик ощущал всё недоумение своих подчиненных, стоявших за спинами каждого из жителей. Он также ощущал холодную, почти угасшую ненависть, еле-еле исходящую от людей. Но он медленно начал идти между ними, отвечая каждому взгляду своим.
«Я запомню все ваши лица, потому что вы никогда не забудете моё», — сглотнул он образовавшийся в горле ком, остановившись около воды и ощущая на себе взгляды десятков человек за своей спиной, которые пронзали его не хуже ножей.
Слабый кивок. В ответ — скрежет металла и отвратительный хруст ломающихся костей. Мальчик вздрогнул, но не обернулся, рукавом спецодежды вытирая мокрые щеки.
— Когда-нибудь всё это закончится, — послышалось где-то сбоку, и Ямарута поднял голову, увидев стоявшего рядом с собой Тая. Сказанное им было настолько серьёзным, что теперь Сора взглянул на ученика другими глазами: перед ним не наивный глупый ровесник, слепо верящий в разумное человечество. Нет, мальчик верил не в давно потерявшее разум человечество. Перед Сорой — сильный, волевой человек, сохранивший в себе веру и надежду всех железных. — Когда-нибудь, — уже тише повторил он, нахмурившись.
