— Ну ты и мудак, — обречённо прошипел брюнет, закрывая глаза, чтобы не видеть, как из-за головокружения перед глазами плывёт вся улица.
Он не хотел это слушать, но больше всего он не хотел вспоминать эту часть своего прошлого. Парня и так подташнивало из-за запаха крови и отвратительного ощущения вошедших в руки лезвий, а теперь он физически чувствовал, как его лицо бледнеет.
— Твой отец подошёл к твоей матери, связанной на полу какими-то грязными тряпками, избитой, заплаканной и ослабевшей… Он сел ей на живот, всунул тряпьё в рот и наклонился к её лицу, обхватив его ладонями… А затем его пальцы медленно погрузились в одну из глазниц женщины, выталкивая глазное яблоко наружу. Мужчина равнодушно слушал отчаянные приглушённые вопли своей жены, а после сделал тоже самое со вторым её глазом, оба опустил в банку с формалином и оставил, словно трофей, на полке в гостиной, — Бессмертный сделал паузу, наблюдая, как жмурится брюнет, до боли стиснув зубы, и удовлетворённо улыбнулся. — Твоя мать умерла не от болевого шока, а от потери крови: мучительно, долго, страшно. Её труп неделю лежал в кладовке вашей квартиры, прежде чем соседи стали жаловаться городской полиции на отвратительный запах, а когда произошедшее стало известно… За несколько дней до того, как твоего отца должны были судить, ты, узнав обо всём, нашёл его и убил. Ты был так зол, что даже умудрился поиздеваться над ним: тоже выдавил ему глаза, дабы он почувствовал, каково это. Ты избивал его до тех пор, пока не начал чувствовать хруст его костей своими кулаками, и лишь затем оставил в его груди, как в швейцарском сыре, девятнадцать ножевых.
Томо тяжело вздохнул, смирившись с тем, что эта история всплыла на поверхность, причём всплыла с достоинством полуразложившегося утопленника, с чьей шеи слетела сгнившая под воздействием воды верёвка. Было мерзко. Злоба немного утихла, отвечать — да и говорить что-либо в принципе — ничем не хотелось, делать парень тоже ничего не собирался. Он лишь надеялся, что этот день когда-нибудь закончится.
— И вот этот человек, — теперь Первый обращался, видимо, к зрителям, — защищает ваш город. Этот обыкновенный убийца. Нет… Маньяк. На его счету не одна человеческая жизнь. Он был поглощён своей жаждой отомстить. И чем же, скажите мне, это отличает его от псевдо-железных? Вы ЭТОМУ человеку хотите доверять свои жизни? И поверьте мне на слово: подобных ему очень много. Полиция целиком состоит из таких, как он, иначе он бы давно оказался в тюрьме или бы вовсе был казнён. Ты же понимаешь, о чём я, да? — Первый снова подмигнул копу, веселясь. — Люди мерзкие. Бедные псевдо-железные: люди ненавидят их за желание отомстить тем, кто причинял им боль, а сами занимаются тем же и ничего плохого в этом со своей стороны не видят. Вы такие лицемеры, меня от вас тошнит.
— А то, что ты пытаешься манипулировать одним человеком, шантажируя его жизнью другого, ты к плохим поступкам не относишь? Это как минимум не честно, — фыркнул Томо, закатив глаза.
— Я же злодей, мне положено, — пожал плечами Бессмертный.
— И как я не подумал…
Первый хотел было что-то ответить, скорее всего, даже съязвить, но его отвлёк знакомый лязг металла, донёсшийся из-за угла того же здания, из-за которого Бессмертный появился перед копом. Оба парня слегка удивлённо посмотрели туда, догадываясь, кто должен показаться.
— Порассуждать о том, являюсь ли я злодеем на самом деле, можем и в другой раз, а сейчас… — Бессмертный расплылся в клыкастой улыбке, увидев, как Сора точно так же описывает собой дугу в воздухе и приземляется на асфальт с помощью хвостов. Только его манёвр выглядел довольно «тяжёлым»: из-за удара его искусственных конечностей об землю по улице разнёсся глухой стук, эхо которого не стихало ещё пару секунд, а по асфальту побежали толстые трещины. Похоже, Ямарута был в очень плохом расположении духа. Железные, окружившие двоих парней в центре улицы, метнули свои взгляды на беловолосого. — Долго ты. А мы тебя уже заждались.
— Заблудился по дороге, — сухо бросил Ямарута, встретившись с Томо взглядом. Понять, слышал ли Сора историю о родителях брюнета, не получилось, поэтому коп просто положил голову обратно на асфальт, не в силах что-либо сделать. Он надеялся, что Ямаруте хватит ума не приходить, но знал, что парень всё равно это сделает. — Чего ты хочешь?
— Ты же знаешь. Я не говорил прямо, но, думаю, ты уже догадался, — оскалился Бессмертный. — Мне нужен ты. Мне нужно, чтобы ты подчинялся мне, а для этого мне, к сожалению, необходим он, — кивнул Первый на копа.
— У тебя здесь двести железных, зачем тебе какой-то там я? Они все вместе взятые гораздо сильнее меня, так что это глупо, просто отпусти его и мы свалим отсюда, — нахмурился Сора, медленно, шаг за шагом, приближаясь к парням. Он понимал, что дипломатия не поможет.
— Так давай проверим, действительно ли все они сильнее тебя? — предложил Бессмертный, склонив голову к плечу. Сора опешил и замер.
— Ч-что?.. Ты издев…
— Ах да… Тебе же нужен стимул. Не волнуйся, я с радостью тебя им обеспечу, — Первый кивнул одному из железных, и тот в несколько шагов преодолел нужное ему расстояние до брюнета, замахнувшись хвостом для удара.
Он проверяет тебя, Сора.
Беловолосый в одно мгновение оказался рядом с железным, вонзил все четыре хвоста ему в живот, пробив его насквозь, и вздёрнул парня вверх, словно тот не весил ни грамма. Затем Сора опрокинул его тело на землю в противоположной стороне от копа; то со смачным шлепком и хрустом ломающихся костей впечаталось в асфальт в неестественной позе и больше не шевелилось. Парень судорожно выдохнул, считая секунды и стараясь угомонить бешено колотящееся сердце. А если бы он не успел?
Бессмертный удивлённо моргнул и одобрительно кивнул головой. Он проследил за взглядом Ямаруты и, поняв, что тот смотрит на Томо и подумывает попытаться освободить его, предупреждающе повертел хвостом около шеи копа:
— Я бы этого не делал.
— Приятель, я ведь с тобой по-хорошему пытаюсь, — зло выдохнул Сора, взглянув на Первого исподлобья. Тот усмехнулся:
— Давай дальше, ладно?
Сора перевёл взгляд на трёх железных, вышедших вперёд после этих слов, и судорожно вздохнул, отходя подальше от Охотника. С тремя железными он, с горем пополам, мог справиться, но его могли подставить позвонки и внезапный приступ кашля, головокружения или, что ещё хуже, потеря сознания, а в таком случае он не будет способен даже на ногах стоять, не то, что защищаться или атаковать.
Парень ловко извернулся, избежав неожиданного рубленого удара хвостом, и стал быстрыми шагами отходить назад, делая очень резкие и крутые повороты, дабы следующие удары так же прошлись лишь по воздуху. Сора сделал резкий выпад вперёд и попытался разрубить туловище нападающего пополам, но тот успел присесть и избежать этого, следом сразу же ударив беловолосого ногой в челюсть. Его голову под силой удара дёрнуло так, будто она вот-вот оторвётся, и Ямарута упал на колени, харкая кровью. Благо он додумался взять с собой пару таблеток, так что через секунду раны зажили. Сора, слегка шатаясь, поднялся на ноги и повернулся к своему противнику лицом, но… Рядом с ним уже стояли те двое, которые поначалу просто смотрели, и были готовы напасть.
Троих ты убьёшь. Возможно, когда нападут шестеро, справишься и с ними тоже. Но…
Что будет, когда нападут пятнадцать? Или двадцать?
Ты сможешь сам? Без меня?
Соре приходилось очень часто прыгать и отскакивать назад, уворачиваясь от мощных ударов хвостов. У него практически не было времени на атаку. Постепенно чужие хвосты начинали его доставать: они проезжались острыми лезвиями то по ногам, то по рукам, то вдоль спины или по бокам парня. Он тяжело и часто дышал, пытаясь поймать момент, чтобы хоть чем-нибудь ответить своим противникам.
Когда хвосты одного из парней выстроились горизонтально для размашистого удара, Ямарута успел заметить это и исполнить боковое сальто в воздухе прямо над стальными конечностями железного. Затем беловолосый сделал кувырок, оказавшись прямо под ногами противника, и вдолбил все четыре хвоста в его живот. Послышался треск ломающихся костей и влажное чавканье. По позвонкам хвостов Соры потекли тонкие струйки крови железного, который, пару секунд похрипев от боли, обмяк и едва не придавил парня своим телом к земле.
