Железные молчали, не пытаясь поддеть или разозлить Ямаруту словесно. Это было несколько странно, потому что обычно железных из группировок очень тянуло поболтать, подразнить друг друга, припомнить что-нибудь из прошлого. Это Первый своих подчинённых так выдрессировал? Если да, то каким образом? Или им достаточно знать, что он бессмертен? В любом случае, подобное поведение сбивало с толку: никаких лишних слов и действий.
К тому времени, как Сора успел расправиться с ещё одним парнем, приступ кашля дал о себе знать. Беловолосый согнулся пополам, кашляя и выплёвывая кровавые сгустки на землю, жмурился из-за боли в горле и пытался абстрагироваться от жара, распространяющегося по всему телу.
Ну же, хватит быть таким упёртым.
— Это слишком долго, так не пойдёт, — вздохнул Бессмертный, недовольно покачав головой. — Что скажешь о… десяти противниках? — оскалился он, кивнув группе железных справа от себя.
— Хватит! Я не смогу, это не имеет смыс… — Сора подавился на полуслове, получив мощный пинок в живот. Кто-то ещё пронзил гарпуном его колено и дёрнул в бок, разорвав связки. Беловолосый сдавленно и хрипло вскрикнул, упав на колени, а затем его тело начали обвивать сразу двадцать четыре хвоста. Пятеро железных встали позади и сбоку от Ямаруты, хвостами плотно прижав его руки к телу, не давая лишний раз вдохнуть, а ещё двое скрутили его искусственные конечности, лишив возможности попытаться ударить кого-нибудь или защититься; остальные были готовы в любую секунду помочь им. Сора несколько раз дёрнулся, попытавшись вырваться, но хвосты лишь сжали его плотнее, причиняя боль.
— Что ж, похоже, что из чего-то подобного ты освободиться не можешь, — нарочито грустно вздохнул Бессмертный, разводя руками. — Тогда драка действительно не имеет смысла. Придётся говорить с тобой по-другому: если ты пойдёшь со мной, то всё будет хорошо, — елейным голосом протянул Первый, прокручивая лезвие гарпуна в плече Томо. Парень болезненно зажмурился и сдавленно закричал, уткнувшись лицом в предплечье, чтобы заглушить собственный голос. Кровь с новой силой хлынула на асфальт.
— Прекрати! Отпусти его! — Сора снова попытался вырваться, но безуспешно. Бессмертный промолчал, продолжая терзать плечо копа и тем самым заставлять его кричать, чтобы побольше разозлить Ямаруту. Он знал, чувствовал, что беловолосый ещё может удивить его. Он хотел убедиться в этом лично. И Сора вот-вот должен был повестись на это, но Томо подыгрывать Первому не собирался. Брюнет, собравшись с силами, постарался потерпеть эту невыносимую режущую боль, и сдавленно прохрипел:
— Со мной… всё нормально… Просто вырвись и…
— Но он убьёт тебя! Или продолжит резать, как… — Бессмертный резко выдернул гарпун из плеча брюнета, а затем снова вогнал его в то же место. Охотник отчаянно взвыл, сумев сдержать болезненный вопль, и заметался по земле. — Хватит, перестань! Серьёзно, это уже слишком! Отпусти его!
— Если я отпущу его, то ты пойдёшь со мной, а если пообещаю, что больше не наврежу ему, то ты будешь Моим, понимаешь? — удостоверился Первый.
— Ямарута, я же сказал, всё нормально! Даже не думай идти у него на поводу, иначе… — гарпун в плече Томо резко вздёрнули вверх и снова вогнали внутрь раны. — Гр-р-рх-х-х! Су-у-ука…
— Тебе лучше помалкивать, — тихо прорычал Бессмертный, полоснув по Охотнику предупреждающим о неприятностях взглядом, а затем снова уставился на Сору, опустившегося на колени и прекратившего брыкаться. — Ну, так что? Я свои обещания сдерживаю. Ты не пожалеешь…
…о своём выборе, Сора.
Покажем ему, каким был Синдром, а?
— Оу, судя по звукам, полиция начала нападать на нас. Но ничего, сюда они не доберутся, — хмыкнул Бессмертный, прислушавшись к глухому грохоту, раскатившемуся по всей улице. Он перевёл взгляд на Сору и слегка удивился, ведь тот, стоя на коленях, согнулся пополам и, с закрытыми глазами, прикоснулся лбом к асфальту. Со стороны казалось, будто он пытался прийти в себя, остудить голову или, быть может, даже выдавить из себя какие-то слова, но при всём при этом не мог заставить себя смотреть в глаза Первому или Томо. — Хм-м… Сора, сейчас не время отдыхать. Я никуда не тороплюсь. Мы можем оставаться здесь сколько душе угодно; до тех пор, пока ты добровольно не согласишься на мои условия, но твой ненаглядный может умереть из-за потери крови, так что…
Ах… Ну наконец-то.
Ямарута поднял злой и одновременно с этим до странного весёлый взгляд на Бессмертного и с нажимом провёл подбородком стальной челюсти по асфальту, рассыпая яркие искры. Первый тут же заткнулся, наблюдая, а остальные железные напряглись, не зная, чего ожидать. Сора выпрямился, поднялся сначала на одну ногу, затем на вторую, недовольно зарычал, почувствовав, как чужие хвосты тянут его тело в разные стороны, а после убрал стальную маску и расплылся в совершенно ненормальной жуткой улыбке. Парень стал шагать вперёд: медленно, с трудом переставляя ноги, потому что его всё ещё тянули в стороны, стараясь не давать ему возможность сделать хоть что-нибудь, но он словно на буксире тащил за собой членов группировки Первого.
— Он, кажется… Что случилось? — опешил Бессмертный, а затем хмыкнул, немного расслабившись. — Разозлился, наконец. Ну хоть теперь-то ты покажешь мне, чего ты стоишь…
— Зря, — прохрипел Томо, не слишком обрадовавшись тому, что увидел, но, тем не менее, начав хрипло посмеиваться. — Это ты зря.
— Почему же?
— О-о-о… Аха-ха-ха, наслаждайся, — размыто ответил коп, стараясь выглядеть весёлым, но на деле чувствуя неприятную горечь от осознания того, что Ямарута мог натворить теперь и чем всё это могло кончиться.
Бессмертный хотел было ответить Охотнику, но его отвлёк недвусмысленный хруст. Он метнул взгляд в сторону Соры и увидел, как тот продолжает идти в его сторону, улыбаясь. Хвосты железных, натянутые, словно струны, впивались в его плоть всё сильнее, резали глубже и дробили кости, причиняя адскую боль, на которую парень совершенно не реагировал.
— А вот это уже интересно, — присвистнул Первый, заметив длинную кровавую лужу, растекающуюся вслед за Ямарутой. Тот продолжал и продолжал идти, игнорируя хвосты, что сдавили его туловище и прижатые к нему руки, словно две стены. Его рёбра уже давно треснули, кости рук были раздроблены, а органы сдавлены в кашу, но таблетка заставляла организм регенерировать даже в таких условиях. Однако, если парня сдавят сильнее, вскоре не выдержит и его позвоночник. При мысли об этом Бессмертный, наконец, занервничал. — О, так вот чего ты добиваешься… Либо я позволю им убить тебя, либо отпущу, да? Сукин ты сын…
Послышался новый громкий треск костей, и, Первый, запаниковав, приказал железным отпустить Сору. Те мгновенно повиновались и отошли, а беловолосый едва не свалился на колени, потому что больше ничто не тянуло его назад. Он в три шага преодолел расстояние до Бессмертного, схватил его за грудки куртки и притянул к себе, намереваясь стащить с него капюшон и эту дебильную пластину с цифровыми глазами. Первый лишь слегка отклонился назад, перехватил запястье Соры и, когда тот замер, трижды цокнул языком, кивнув на Томо:
— Не стоит подходить ко мне так близко и пытаться сделать какую-нибудь глупость, я легко могу убить его в отместку за это. Даже несмотря на то, что произойдёт потом.
Сора раздражённо фыркнул, отбросил руку Бессмертного от себя и отошёл назад, но не свёл с него взгляд. И действительно: хоть на лице Первого нереально было разглядеть какую-либо эмоцию, он заметно напрягся и встал к Соре боком, чтобы иметь возможность в любой момент увернуться от внезапной атаки.
— Видел то, что мне пришлось вынести, чтобы освободиться? Тебе такого никогда не повторить, ты, сраная пародия, — усмехнулся беловолосый, разводя руками, отступая назад и намеренно пошатываясь из стороны в сторону. Его лицо снова разрезала улыбка. — Давай. Сколько? Двадцать? Тридцать пять? Шестьдесят? Может быть, сто?
— А ты не слишком самоуверен? — усмехнулся Первый, предвкушая кровавое зрелище. Одним жестом руки он подал какой-то сигнал железному позади себя, а спустя секунду несколько десятков из них стали медленно подходить ближе.
