— Так и живи. А я буду своей. Мы всегда так делали, — продолжал парень, искренне непонимая, о чём говорил ему брат.

Тот протяжно вздохнул, взвесил все «за» и «против», и…

«Скай. Я больше не стану меняться с тобой, если мне это во вред. Не собираюсь жертвовать тем, что приобрёл, ради того, чтобы ты получил нечто, чего не будешь ценить».

Фраза прозвучала лишь в его голове. Драй зажмурился, но так и не смог выдавить из себя те слова, которые хотел.

— Мы жили так почти тридцать лет, может уже хватит? — отчаялся он, выбрав более мягкий вариант отказа.

— Что хватит? Жить? — отшутился брат, а затем хлопнул его по плечу. — Не мели ерунды. Мы жили так почти тридцать лет, проживем так ещё столько же.

Спустя месяц после этого разговора парням вновь напомнили, что подобные игры с подменой близнецов ни к чему хорошему не приведут. Братья позвали в бар своего общего друга — того самого одногруппника, что умел их различать, а потому при нём они старались оставаться собой. Пьяное в кисель трио к ночи перекочевало из заведения в квартиру старшего брата — он жил в той, где раньше проживал вместе с близнецом, но, когда у того появилась постоянная девушка, стал единственным владельцем, — и продолжило отдыхать. Драй, будучи на разливе, шатнулся под таким пугающим углом, что виски оказался не в стаканах, а на штанах одногруппника.

— Ну кто так наливает-то, идиот?! — зло икнул Скай на своего невероятно пьяного брата, но что тот смог лишь фыркнуть и всё-таки разлить алкоголь по стаканам. — Эй, сходи в комн… комнату, поройся в шкафу, там… Ик!.. должны быть подходящие штаны.

Брюнет кивнул, немедленно отправившись на поиски. Он, как и Драй, шёл слегка под углом и шатался, но до места назначения добрался без происшествий. Однако находка в злополучном шкафу сначала обескуражила его, а затем опьянённый мозг парня начал стремительно трезветь. Внутри царапнуло холодным от осознания того, что близнецы спустя сколько времени продолжали менять друг друга. Брюнет постарался забыть о том, что за дверцами шкафа обнаружил колоссальное количество знакомых ему предметов одежды, каждый из которых был в двух экземплярах. На кухню парень вернулся более хмурым и бледным.

— Запомните оба: общие у вас только кровные узы, — отчеканил он и залпом влил в себя стакан виски.

Но и это не смогло повлиять на развитие событий; усилиями старшего брата смена ролей продолжалась. Он стал зависим от этого: парень перестал осознавать, что его собственный характер никогда не принадлежал его брату, что тот способен изредка перевоплощаться в этакого хулигана, но никогда не являлся таковым. Он уже не понимал, что характер нельзя разделить на двоих, как мороженое или компьютер. Но худшее крылось в ином: когда Скай совершал серьёзный проступок на работе или вовсе нарушал закон, он инстинктивно притворялся своим братом и искренне верил, что всю жизнь и прожил в амплуа хорошего мальчика, однако стоило проблеме рассосаться — и парень снова становился собой. Драю это не сильно вредило, ведь у него всегда было алиби, а потому его брат за свои ошибки отдувался сам, но известия о подобных инцидентах заставляли задуматься о психическом здоровье Ская.

Одно дело, когда другие люди по вполне понятным причинам не видят разницы между близнецами, идеально играющими роли друг друга, но совсем другое — когда один из этих близнецов теряет способность различать себя и своего брата.

Драй пытался образумить парня в течение полугода, но постоянно проигрывал в словесных перепалках и перебрасываниях колючими взглядами, потому что так и не смог заставить себя сказать истину в той форме, в которой она перед ним предстала. Он чувствовал ответственность за глупого мальчишку, но не хотел доставлять проблем Ан и самому себе. Его разрывало на части.

Постепенно между братьями выросла незримая стена. Их отношения стали грубее, общение сходило на нет.

Ан всячески поддерживала Драя, не подпуская к нему депрессию и не позволяя вернуться к состоянию, близкому к безэмоциональному. Драй выдержал это: его подняли в должности, он завёл новые знакомства в высшем кругу общества и наконец-то избавился от роли старшего брата.

Скай, в свою очередь, ничего не изменил: он вёл себя так, словно ничего не произошло. Иногда продолжал притворяться своим младшим близнецом, но, так как с ним самим это не обсуждалось, обман нередко раскрывали. Но парня это не волновало. Он был уверен, что всё нормально, хотя на деле стремительно терял доверие со стороны друзей и знакомых. В конце концов, парень ушёл в трёхмесячный запой, вылетел с работы и чуть не был осуждён за изнасилование, однако сумел убежать от ответственности. Становился всё более замкнутым и агрессивным; каждый день, глядя на себя в зеркале, удивлялся тому, что перестал быть похожим на того парня с фотографии, стоящей в рамке на столе, — счастливого, весёлого, не такого уж плохого человека, в коего он превратился. Он нуждался в поддержке и помощи, но кто стал бы помогать ему, если от него все отвернулись по его же собственной глупости? Скай пытался хотя бы прекратить пить, но ещё через полгода не выдержал. Не смог вынести жизни, к которой сам себя привёл.

— Пожалуйста, помоги мне, — взмолился он, стоя на пороге квартиры Драя. — Мне больше не к кому идти, я всё потерял… Сам виноват — знаю, тебя надо было слушать, но я же… кретин… Прошу, помоги мне.

— Я не могу, — Драй и сам не ожидал, как холодно прозвучит его ответ. — Моя девушка будет против.

«Да я и сам, если честно, против».

— Я не буду вам мешать, честно слово! Могу убираться в квартире и готовить, а как только найду новую работу, то сразу же съеду и верну тебе долги, — в надежде выпалил Скай, упал на колени и всхлипнул. — Пожалуйста…

Драй поперхнулся воздухом, не сразу найдясь с ответом, боковым зрением заметил Ан, недоумённо взиравшую на его брата, и впервые в жизни испытал испанский стыд. У них с Ан было удивительное интуитивное взаимопонимание: девушка кивнула, разрешая впустить гостя на небольшой временный срок. Драй неуверенно перевёл взгляд на старшего брата и еле слышно пробормотал:

— Сколько, говоришь, тебе понадобится времени, чтобы найти работу?

Ориентировочно — один месяц, но вышло целых три. Драй ожидал худшего, но реальность оказалась благосклоннее: его брат действительно неплохо справлялся с работой по дому, без пререканий уходил погулять, когда паре хотелось побыть вдвоём, и честно искал подходящую вакансию. Он здорово поладил с Ан. Можно сказать, они подружились, порой вместе готовили и разбирали вещи, брошенные в стирку. Втроём они отпраздновали Дни Рождения братьев, отлично проведя время друг с другом. Появилась крохотная надежда на реабилитацию жизни Ская.

В стене, возведённой между братьями, начали образовываться трещины. Общение становилось всё менее напряжённым и всё более доверительным. Скай, как и обещал, нашёл новую работу и вскоре переехал, а затем на счёт Драя поступил первый платёж. На секунду парень даже пожалел, что брат съехал, ведь втроём жить было веселее, но всё-таки случилось так, как и должно было, поэтому он проглотил готовые вырваться слова и отпустил Ская, веря, что он образумился.

Спустя ещё десять месяцев стену между братьями частично разрушил случай, произошедший с их общим другом, и сплотил их.

— Не представляю, что с ним будет, когда он проснётся и… всё вспомнит, — сипло заговорил Скай, нарушив тишину в больнице.

— Лучше бы он не вспомнил, — нахмурился Драй, постаравшись сделать голос ровным, но он всё равно дрожал.

Они приходили в больницу все следующие пять дней, находились там всё то время, которое отводилось на посещение больных, и со страхом ожидали того момента, когда их друг проснётся. На шестой день, в обед, пока парни сидели на диванчике около палаты, по больничному коридору разнёсся протяжный мужской крик, напоминавший вопль раненого зверя. Молниеносно прибежала зеленоволосая девушка в белом халате и ворвалась в палату, а братья вскочили с дивана, шокировано уставившись на приоткрытую дверь.