— Что? А… Ну… Возможно… Я не знаю, — растерялась девушка. — У твоих таблеток и аналога разный состав, так что я не знаю, что из этого может получится… Скорее всего, он умрёт от передозировки.

— А он…

— Томо сейчас спит.

Сора вздохнул.

— Но как-то же можно вылечить его? Восстановить глаза? Можно ведь? — не унимался он, сжимая кулаки до побелевших костяшек.

— Вряд ли, Сора. Прости. Если вдруг появится способ… Безопасный способ… Тогда я сделаю всё, чтобы он снова мог видеть. А сейчас, прости, — выдохнула Трейн, едва коснувшись плеча парня. Он дёрнул им, небрежно скидывая руку девушки с себя, и тихо, но злобно рыкнул. Врач поспешила уйти, позволяя Ямаруте остаться с Томо.

«Должен же быть способ», — повторял железный мысленно, словно мантру. Парень взял стул, стоящий у окна, и расположил его слева от койки, сел и опустил голову на белое покрывало, как в своё время делал то же самое за барным столом в магазине старика. Он закрыл глаза и мысленно стал перебирать все возможные варианты.

Таблетки у него были при себе, и теперь одну из них он перекатывал по костяшкам пальцев, буравя её взглядом. Как-то же может ему пригодиться эта дрянь? Хотя бы раз она может помочь не железному, а человеку? Но как вымерить нужную дозу, чтобы Томо не умер? И как это сделать побыстрее? Ведь когда рана заживёт, предпринимать что-либо будет уже поздно.

«Вещество таблетки очень быстро выводится из моего организма… Кровь у меня другая… Она ведь будет восприниматься организмом Томо не как яд или неподходящая кровь, а как, скажем, глюкоза? Тогда, в моей крови будет нужная доза вещества из таблетки, и его глаза восстановятся!» — обрадовался Сора, выпрямляясь. Его глаза загорелись идеей.

Пришло бы подобное в голову нормального человека? Вряд ли. Никто и никогда не делал переливание крови от железного человеку. Сора был прав — состав его крови немного отличается от человеческого, как и у любого другого железного. Также он прав на счёт того, как воспринимается чужим организмом его кровь. Не обязательно, чтобы группы крови Томо и Соры были подходящими друг другу, как при донорстве у обычных людей, ибо кровь Ямаруты будет восприниматься чужим организмом как лекарство.

Однако, когда железный принимает таблетку, сделать успешное переливание крови невозможно. В его жидкой соединительной ткани всё равно будет слишком большая доза вещества из пилюли, а значит, человек от такой помощи просто-напросто умрёт. Тут-то беловолосому сыграет на руку то, что у него плохо работают позвонки, а препарат из таблетки либо плохо усваивается, либо выветривается из его организма слишком быстро. А это значит, что ему достаточно будет съесть таблетку и дождаться конца её действия — это и будет нужной дозой для Томо.

Сора отломил от таблетки небольшой кусочек и проглотил. Следом он начал ломать собственные пальцы, проверяя действие пилюли. Переломы отлично заживали, а потому он начал ломать всю левую руку. Он повторял это ещё раз восемь, прежде чем скорость регенерации начала снижаться.

Последний перелом парня заживал минут десять, поэтому он уже ковырялся в ящике у окна и, наконец, нашёл проводящую систему для капельницы. Ещё через минуту капельница с глюкозой была отодвинута в сторону, а в вену копа вливалась чужая кровь.

Сора, максимально аккуратно орудуя двумя хвостами и правой рукой, разрезал и снял повязку с головы Охотника, дабы следить за регенерацией тканей и вовремя остановить свою махинацию с кровью.

На лице брюнета не осталось ни шрама, ни царапинки, которые смогли бы напомнить об ужасном порезе. Глаза восстановились, но были закрыты — коп продолжал спать. Сора облегчённо вздохнул, чувствуя лёгкую слабость от незначительной потери крови.

Вот только слишком долго оставаться с Томо парень теперь не собирался. Раз коп в порядке, то ему не о чем беспокоиться, но Сора вспомнил, что на этом этаже множество раненных полицейских, которым он мог бы помочь. Ему только нужно тратить таблетки, дабы восстанавливать собственную кровь, ломать себе кости, чтобы осталась нужная доза вещества, и продолжать заниматься донорством. Это отличный шанс наладить контакт с другими Охотниками.

Ямарута буквально вылетел из палаты. На него уставились десяток пар глаз.

— Я тут закончил, с ним всё нормально. Мне бы…

— Что ты сказал? Что закончил? — переспросила Грин, не понимая.

— Я смог вернуть ему зрение, — спешно протараторил Сора. — Не спрашивай как, я потом объясню! Лучше отведите меня к другим раненым копам, я смогу им помочь.

— Как ты сможешь…

— Хватит! Сука! Спрашивать! — взвился парень, но быстро остыл. — У кого сейчас самое критическое состояние?

Все задумались, растерянно бегая взглядами по коридору и переглядываясь.

— Ну, это… У Тони, вроде… Он уже точно не выживет…

— Отлично! Прям, блять, щас к нему и пойдём, тогда выживет! — оживлённо провозгласил Сора, подхватывая Грин под руку и уволакивая её вглубь коридора. — Какая у этого Тони палата?

— Э-э-э… Тридцать вторая! — выпалила Грин, всё ещё не придя в себя и смиренно следуя за железным.

Эдисон только и мог, что затылок чесать, провожая парочку взглядом. Когда та скрылась в одной из палат, мужчина вздохнул и, подойдя к белой двери, ведущей в палату Томо, несмело дёрнул ручку и заглянул внутрь. Полицейские позади него задержали дыхание, не зная, чего ожидать. Эдисон в немом шоке раскрыл рот и повернулся к мужчинам, выдав: «Э-э-э, ну… Я так-то в ахуе, как и вы». Мужики тут же оттолкнули начальника от двери и, толкаясь и шипя друг на друга, заглянули в палату, не справившись с приступом вселенского интереса.

— Он правда…

— Ахире-е-е-е-еть.

— Это шутка такая, да?! Как он это сделал?

— А вам не посрать, народ? Главное, что сделал…

Сора потратил почти три часа на то, чтобы обойти каждого раненного и поделиться с ними своей кровью. Большинство тех Охотников не спали, поэтому сильно удивились тому, что делает Сора, и не брезговали задавать ему вопросы. Он послушно отвечал, заодно просвещая в детали своего плана и Грин. Та с оглушительными радостными воплями скакала по коридору, словно ей было вновь пятнадцать лет, и обнимала каждого, кто случайно оказывался у неё на пути. Даже те пятеро полицейских, что какое-то время стояли около двери в операционную, не смогли сдержать улыбок, понимая, что Сора очень сильно помог копам. Эдисон просиял от радости, но, благо, не скакал рядом с Грин.

Закончив с последним раненным Охотником, Сора вышел в коридор и довольно выдохнул, гордясь самим собой. Трейн, уже успокоившись, подошла к нему и сообщила, что Томо проснулся. Ямарута поспешил в палату.

Брюнет принял сидячее положение в койке, потирая веки и зевая. Сора плюхнулся на стул рядом и лыбился ровно до тех пор, пока Томо не взглянул на него.

— Ты что, мой врач? — с ходу начал привычно огрызаться коп.

— На самом деле, да, — серьёзно заявил Сора, а затем пригляделся. — У тебя… — он придвинулся ближе, вглядываясь в глаза копа. На его лице с каждой новой секундой отражалось всё более сильное недоумение.

— Что? Третий глаз? Как у той утки?

— Нет, — замотал головой Сора. — У тебя же были карие глаза. А теперь… э-э-э… Серые? Белые? Не могу разобрать цвет.

— Что? — удивлённо встрепенулся коп. — Как это «серые»?

— Ну вот так. Радужка очень яркого серого цвета, — выдохнул Ямарута, отодвигаясь. — Понятия не имею, почему так вышло, но тебе идёт.

Томо откинулся на спинку кровати, уставившись в потолок, и задумался. Взгляд скользил по белой стене, спускаясь на покрывало, а затем упал на протезированную руку. Боковым зрением брюнет заметил, что Сора всё ещё пялится на его лицо, но привычного раздражения это не вызвало. Наверное, потому что мысли копа занимал сейчас вовсе не железный, а старая мамина «сказка».

— Знаешь про Глаза Бога? — вдруг спросил Томо, не отрывая взгляда от стальной ладони.

— Понятия не имею, — честно ответил Сора, склонив голову набок.