Беседа Када с ребятами продолжалась около часа. Максвелл был спокоен, участлив и, хоть говорил достаточно сухим языком, в диалоге с ним не знакомым с юриспруденцией Энзо и Елене все было предельно понятно, потому что Кад пояснял каждое свое слово и развернуто отвечал на все их вопросы, как только появлялась такая необходимость. Адвокат объяснил Елене, что подстрекательство к убийству Аларика со стороны Стефана в отсутствие соответствующей диктофонной записи, какого-то другого вещественного доказательства или прямого свидетельства со стороны Тайлера доказать будет сложно. Однако он оговорился, что доказать, что смерть Рика была насильственной, возможно с помощью эксгумации, и уже когда официальное обвинение предъявят Тайлеру, вполне вероятно, что он, опасаясь за собственное благополучие, даст показания против Стефана. Разговор с Кадом помог Елене и Энзо немного разобраться в особенностях сложившейся ситуации и понять, что может ждать их дальше. На прощание они обменялись телефонными номерами, и Максвелл пообещал дать знать, когда он получит доступ к материалам дела и уже построит окончательную тактику дальнейших действий.
Елена хотела поблагодарить Деймона за помощь, когда Кад уехал, но не успела.
— А теперь вы мне объясняете, что ты делала сегодня в Нью-Йорке, — совершенно спокойно сказал Деймон, закрыв дверь кабинета и кивнув в сторону Елены, — и откуда ты, — он перевел взгляд на Энзо, — знал о том, что Стефана задержали. На обстоятельный рассказ у вас есть тридцать секунд, время пошло.
Елена и Энзо переглянулись и в этот момент почувствовали себя нашкодившими детьми, которых за хулиганством застал строгий отец.
— Деймон… — пробормотала Гилберт.
Руки похолодели: рассказывать о причине своего приезда в Нью-Йорк, помня его реакцию в прошлый раз, она боялась.
— Тик-так, — словно бы не слыша ее, напомнил Деймон, постучав пальцем по своим наручным часам.
В кабинете повисла тишина, и течение каждой секунды очень отчетливо ощущалось внутри. Конечно, Елена и Энзо понимали, что пытаться что-то скрыть бесполезно, но Сент-Джон не решался что-то сказать первым, потому что ясно видел, что Елена не хотела, чтобы об их поездке узнал Деймон.
— Сегодня мы были у Стефана дома, — наконец еле слышно выдохнула Гилберт и подняла глаза на Деймона.
Он стоял в паре шагов от них с Энзо и, скрестив руки на груди, не моргая, пристально смотрел ей в глаза, прожигая ее взглядом сапфировых глаз насквозь. Деймон прекрасно видел, как неуютно чувствует себя Елена под его взглядом, и нарочно не отводил глаза. И как бы он ни старался, скрыть в них удивление он не смог: он до последнего надеялся, что Елена больше не повторит свою ошибку.
— Я даже не знаю, как остроумно пошутить по этому поводу, — спустя несколько секунд со свойственной ему иронией усмехнулся он, всплеснув руками и, положив руки в карманы, сделав несколько шагов в сторону. Когда Елена увидела усмешку Деймона, ей в какой-то момент показалось, что ссоры удастся избежать, но его раздраженный голос, который она услышала в следующий миг, ясно ей показал: он снова разозлен. — Может, потому, что это нихера не смешно, Елена?!
Деймон снова перешел на крик, и Елена вздрогнула.
— Мне иногда кажется, что я живу в дурдоме, — со злостью выплюнул Сальваторе.
— Деймон, пожалуйста… — пролепетала Гилберт.
— Знаешь, Елена, — резко перебил ее Деймон, сверкнув голубыми глазами, в которых очень быстро закипала ярость, — меня скоро начнет пугать твоя маниакальная тяга к дому Стефана. Я, конечно, предполагал, что тебе глубоко срать на мое мнение, но ты о собственной безопасности хоть раз подумать можешь? Или ты специально методично ездишь туда, потому что тебе интересно посмотреть, как твои мозги будут смотреться у него на стене?
— Деймон, с Еленой был я, — вмешавшись, напомнил Энзо, видимо, желая доказать Деймону, что опасность ей не угрожала.
— Вот как раз насчет этого у меня к тебе тоже есть один вопрос, — отозвался брюнет. — Ладно, черт с Еленой, она, может, на эмоциях и, в конце концов, просто баба, — последнее слово звучало из уст Деймона, как неизлечимый диагноз, и Елена закатила глаза, но он, кажется, даже не обратил на это никакого внимания, — но ты-то нахера туда поперся? — недоумевал Деймон. — Неужели ты не мог отговорить ее от этой… Херни?!
— Пока в этом доме находится моя дочь, я буду ездить туда, — тихо, но твердо сквозь зубы проговорила Елена. — И даже если бы Энзо не согласился, я бы поехала туда одна.
— Ну и как? Успешно съездила? — с сарказмом спросил Деймон.
— Деймон, когда мы приехали туда, Стефана уже задержали, — попытался успокоить его Сент-Джон. — Мы хотели поговорить с Кэролайн. Именно она рассказала нам обо всем.
— Отлично, — с напускной радостью елейно протянул Сальваторе. — Кто это? — закатив глаза, спросил он.
— Это девушка, с которой живет Стефан, — объяснила Елена. — Я видела их с Никки фото, когда была у Стефана в прошлый раз… Я хотела попробовать поговорить с ней наедине, улучив момент, когда его не будет дома, и объяснить ей, что я не бросала дочь и не употребляла наркотики. Но она сама напрямую спросила, причастна ли я к тому, что вчера вечером Стефана задержали, и я обо всем рассказала ей.
Слух Деймона зацепился за последние слова, и он, изогнув бровь, в течение нескольких секунд с искренним изумлением смотрел на Елену, ничего не говоря.
— То есть, я правильно понял, ты рассказала ей обо всем, что делал Стефан?
— Да.
— Там бедная девушка в обморок случаем не грохнулась? Нет, знаете, — Деймон пожал плечами, — просто когда твоего парня накануне задерживает полиция, а на следующее утро к тебе приходят его бывшая жена с каким-то левым бугаем и рассказывают о том, как он развлекался на досуге, очень сложно удержаться от соблазна сделать это.
— Кэролайн ни о чем не знала, — сказал Энзо. — Она…
— А можно как-нибудь перемотать рассказ о слезах-соплях этой Кэролайн, которая не поверила в то, что любовь всей ее жизни прикладывала жену башкой об батарею, и перейти к итогам этой занимательной встречи?
— Стефан не успел лишить меня родительских прав, — с немыслимой надеждой в голосе произнесла Елена. — И теперь уже не сможет. А Кэролайн… Она лишь настаивает на моем повторном медицинском освидетельствовании, которое доказало бы, что я не принимала наркотики после больницы. Она не стала прятать от меня Никки. Я… Я видела ее сегодня.
Голос Елены дрогнул, а на глазах вновь заблестели слезы, когда она вспомнила тот миг, когда она встретилась со своей дочерью. Эта секунда отзывалась в сердце немыслимым счастьем и болью одновременно, но Елена знала одно: вины Кэролайн в этом нет.
Деймон повернул голову в сторону Елены и внимательно посмотрел на нее.
— Ты видела Никки? — переспросил он, видимо, даже не до конца поверив в услышанное.
Елена, поджав губы, кивнула.
На глазах у Елены были слезы, но Деймон не мог не видеть в них, как на самом деле ей была нужна эта встреча. Сейчас он постепенно осознавал, что Кэролайн, пусть она пока и не верила в то, что Стефан виновен, не стала лишать Елену хотя бы мимолетной встречи с дочерью. Понимание этого вселяло надежду. И язвить уже не хотелось.
Елена опустила глаза, но в какой-то момент их с Деймоном взгляды встретились снова, и она, не отводя взгляд от его голубых глаз, словно бы боясь разорвать эту невидимую связь, едва слышно, но с немыслимой уверенностью произнесла:
— Деймон, Кэролайн другая.
— Если Кэролайн поймет, что все рассказанное Еленой о Стефане, — правда, и увидит официальную справку из наркодиспансера, не думаю, что она будет препятствовать тому, чтобы Елена забрала Никки, — сказал Энзо. — Это действительно наш шанс, Деймон.
Деймон перевел взгляд на итальянца, а затем куда-то в сторону, и шумно выдохнул. Он сам не понимал, что произошло, но в какой-то момент раздражение ушло на второй план, когда он понял, что эта поездка Елены и Энзо действительно может им помочь.
