— Бекс, привет, — с облегчением выдохнула Кэролайн. В этот момент страх чуть отступил: Ребекка была, пожалуй, первым человеком в семье, который практически всегда знал, где находится Стефан. — Что-то случилось?

— Кэролайн, ты можешь разговаривать?

Голос Ребекки звучал тревожно. Кэролайн нахмурилась.

— Да, могу.

— Кэролайн, Стефана задержали. Сейчас он в полицейском участке.

В этот момент Кэролайн показалось, будто бы из нее вынули какой-то поддерживающий каркас. На мгновение перед глазами поплыло, а мышцы ослабли, и девушка, сделав два шага, неловко плюхнулась на ближайшую софу.

— Что?.. — только и смогла одними губами прошептать она.

Ребекка плотно сжала губы и сделала глубокий вдох, чтобы побороть предательскую дрожь в голосе. Она так и не смогла связаться со Стефаном напрямую, так как у него было право лишь на один телефонный звонок, и он его использовал для того, чтобы позвонить Маркосу, но знала одно: если бы он мог, он сделал бы все для того, чтобы уберечь Кэролайн от правды, которую скрывал так долго. Но скрывать от Кэролайн хотя бы сам факт задержания было глупо и бессмысленно. Ребекка отчаянно старалась подобрать слова, которые оставили бы шанс на разговор Кэролайн и Стефана, в котором он сам мог бы решить, признаться ей во всем или нет.

— Я сама толком не знаю, что там произошло, — сказала девушка. — Судя по всему, на него подала заявление Елена.

— Какое к черту заявление… — бормотала Кэролайн. — Господи, — протараторила она, приложив ладонь ко лбу. — Ребекка, когда это произошло? В чем его подозревают? Я поеду сейчас туда.

— Кэролайн, подожди, послушай, — перебила ее Ребекка. — Я сейчас только что оттуда, черт знает почему, но мне самой сообщили об этом от силы час назад. Тебе нет никакого смысла ехать в отделение: свидание со Стефаном будет возможно только завтра, потому что у них порядок очереди. Какую-либо информацию тебе сейчас все равно не дадут: у вас разные фамилии, вы не родственники. Меня саму туда еле пустили, весь паспорт проверили вдоль и поперек. В отделении я встретилась с Маркосом, это его старый приятель, адвокат по уголовным делам. Он сказал, что Стефана перевели в изолятор временного содержания, но встретиться с ним не смог даже он сам: так как Маркос не «постоянный» адвокат Стефана, ему нужно было оформить ордер, это заняло много времени. Стефан отказался давать показания в его отсутствие, поэтому допроса не было.

Кэролайн слушала Ребекку и изо всех сил старалась удержаться в реальности. В висках до боли стучала кровь, а кожу обдавало таким жаром, что казалось, что она сейчас стоит под открытым солнцем. Хотя Ребекка старалась говорить медленно и четко, Кэролайн приходилось по несколько раз повторять ее фразы про себя, чтобы понять их истинный смысл. Руки начинали дрожать.

— Это невозможно… — еле слышно произнесла Кэролайн. — Это какая-то ошибка… Стефан не мог…

Ребекка закрыла на мгновение глаза и поджала губы, почувствовав, как в горлу подступают слезы.

— Что ему грозит?..

— Еще ничего не известно. Следователь ничего внятного не сказал, равно как и Маркос. Только понятно, что есть какое-то заявление.

— Почему ты не сказала мне, когда поехала в участок? Я бы связалась с его друзьями, мы бы приехали туда вместе и смогли бы что-нибудь придумать… — словно в забытьи, тараторила Форбс.

— Кэролайн, — пыталась достучаться до нее Ребекка, — я понимаю, сейчас очень сложно оставаться дома в неведении. Но, пожалуйста, не забывай: сейчас рядом с тобой Никки. В первую очередь ты должна думать о ней. Я знаю Маркоса, он хороший парень и опытный адвокат. Он сделает все, чтобы помочь Стефану.

В этот момент из груди Кэролайн вырвался рваный стон, и по щекам потекли слезы.

— Господи… — задыхаясь, прошептала она, проведя ладонью по лицу.

— Кэролайн, послушай меня, — умоляла Бекка. — Возьми сейчас себя в руки. Толком сегодня ничего не произошло, допрос будет только завтра. Маркос предложил нам встретиться ближе к полудню — к тому времени ордер должен быть готов, и он сможет поговорить со Стефаном. Скорее всего, завтра это сделать получится и у нас. Он обещал рассказать все, что ему станет известно.

Кэролайн перевела взгляд на часы: стрелка указывала на цифру восемь. Умом она понимала, что Ребекка права и сейчас что-либо изменить у них не было совершенно никакой возможности, но сердце все равно рвалось на части от осознания, в какую ловушку мог попасть Стефан. Заявление от бывшей жены… Он ее избивал? В голове молотом стучала лишь одна мысль: нет, нет, нет. Это невозможно. Кэролайн казалось, что она знает этого человека лучше, чем саму себя. Поверить в то, что он мог заниматься рукоприкладством, было немыслимо. Даже если это было так, почему она подала заявление только сейчас? Все это больше походило на сценарий плохо написанного детектива или какой-то несуразный сон.

— Бекка… — тихо проговорила Кэролайн, но сказать что-то еще не смогла.

— Нам нужно только перетерпеть эту ночь. Завтра, как только Маркос со мной свяжется, я тебе позвоню, и мы вместе поедем в участок. Слышишь?

У Кэролайн хватило сил, только чтобы сказать еле слышное «да». Она не помнила, о чем они с Ребеккой разговаривали еще несколько минут. Сердце так бешено стучало, что, казалось, еще немного — и оно пробьет грудную клетку. Попрощавшись с сестрой Стефана, Кэролайн приняла успокоительное, но это помогло ей мало. На свой страх и риск она все же решила позвонить в отделение в надежде на то, что ей хотя бы более внятно объяснять, в чем подозревают Стефана, но Ребекка говорила правду: дежурный отказался раскрывать эту информацию в телефонном разговоре, а на вопрос о свидании он лишь сухо ответил, что для заключенных в ИВС они проходят не чаще двух раз в месяц по предварительному письменному заявлению и в порядке очереди. От отчаяния хотелось кричать. Кэролайн, словно робот, несколько минут листала папку контактов на своем мобильном, думая о том, к кому можно обратиться за помощью. В какой-то момент она хотела позвонить Клаусу: Майклсон точно нашел бы свои рычаги воздействия даже в полицейском участке и узнал бы об обстоятельствах задержания все. От этого звонка Кэролайн удерживала лишь одна мысль, которую озвучила Ребекка: сейчас Никки действительно находится рядом с ней и сильно в ней нуждается. Валери имела возможность приехать только с утра, так как на несколько дней, предварительно договорившись со Стефаном и Кэролайн, уехала отдыхать за город с семьей, а ехать поздно вечером с маленьким ребенком в полицейский участок было немыслимо. Кэролайн, не находя себе места, в кровь кусая губы и нервно отстукивая по поверхности стола пальцами нервный незамысловатый ритм, вновь позвонила Ребекке с просьбой дать ей телефонный номер Маркоса, и после связалась с ним. Разговор с ним практически ничем не отличался от диалога с Ребеккой, с той лишь разницей, что он полностью назвал преступления, в которых подозревался Стефан. Кэролайн слушала адвоката, и ей казалось, что в ее тело кто-то вонзает острые кинжалы. Подстрекательство к убийству, нанесение тяжких телесных повреждений… Кэролайн казалось, что Маркос сейчас рассказывает о каком-то другом человеке. В голове крутился только один вопрос: как это вообще возможно? Адвокат Стефана, не зная всех подробностей, предположил, что таким образом Елена пыталась за что-то ему отомстить или получить какую-то компенсацию. Однако думать о причинно-следственных связях сейчас совершенно не было сил. До нее уже лишь отголосками доходили фразы адвоката, она уже не помнила, о чем ей говорила Ребекка… Она знала лишь одно: Стефан ни в чем не виноват.

Из забытья Кэролайн вырвал звонкий детский голос.

— Мама, — позвала Никки, и Кэролайн, наскоро вытерев слезы, подошла к ней и поцеловала в лоб. — Где папа? — спросила малышка.

Кэролайн стиснула зубы, почувствовав, как предательский ком снова подкатывает к горлу.

— Зайчонок, папа на работе, — поборов дрожь в голосе, произнесла она и улыбнулась. — Он скоро приедет. Но перед этим тебе нужно хорошенько выспаться. Смотри, какие у тебя глазки сонные. Сейчас уже все спят: и Фыр-Фыр, и Тедди, и Оскар. Пойдем и мы?