В какой-то момент Деймон запускает руку в ее волосы и слегка наклоняется к ее губам, но совершенно неожиданно Елена прикладывает к ним указательный палец, когда между ними остается всего пара сантиметров, а затем с силой отталкивает его и, воспользовавшись замешательством, переворачивает его на спину, усаживаясь сверху. Уголки ее губ изгибаются в довольной улыбке, когда она по взгляду Деймона понимает: он удивлен, но ему нравится это ничуть не меньше, чем ей. Деймон принимает правила ее игры и полностью подстраивается под ее темп. Становится трудно дышать, но легкие будто не воспринимают воздух, выталкивая его последние остатки вместе с хриплым стонами, которые со временем превращаются в яростный рык, слетающий с губ и словно разбивающий робкую ночную тишину. Волосы быстро намокают и непослушными прядями лезут в глаза, но Елена небрежным движением убирает их с его лба, потому что в какой-то момент понимает: она очень хочет вновь посмотреть в его глаза. Такие яркие голубые глаза, в которых, казалось, отражалось небо. Глаза, в которых она никогда не видела страх, но всегда — невероятную силу, которая не оставляла шансов уйти. Глаза, взгляд которых стал ее спасением.

Деймон с нескрываемым удовольствием наблюдает за тем, как меняется Елена, дает ей полную свободу и власть над собой, и понимает, что сейчас от той робкой девчонки с огромными шоколадными глазами в ней не осталось и следа. Она не стесняется своего тела и больше не закрывается от него, потому что понимает: больше всего на свете сейчас она хочет его близости. Она доверяет ему. Но чем смелее становится Елена, тем сильнее в Деймоне разгорается азарт: ему становится интересно увидеть, как она отреагирует, если он вдруг откажется играть по ее правилам. Чувствуя уязвимость Елены и ощущая приближение разрядки, Деймон одним движением переворачивается и нависает над ней.

— Прости, малыш, — усмехается он, — но я все же не очень люблю подчиняться.

Из груди Елены вырывается смешок.

— Чертов эгоист, — шепчет ему в губы она и в этот же момент чувствует настолько сильный и резкий толчок, что невольно вскрикивает.

— И не ври, что тебе это не нравится, — сквозь зубцы цедит Деймон, вновь войдя в нее на всю длину и начав двигаться настолько быстро и грубо, что Елена становится полностью безоружной перед ним.

Она выгибается, в кровь царапает его спину, жадно хватает ртом воздух, но умоляет его не останавливаться. Елена раз за разом ногтями вспарывает царапины, которые оставила несколько секунд назад, и это оказывается очень больно, но эта боль удивительным образом перемешивается с наслаждением, и от такого микса сознание затуманивается окончательно. Все вокруг превращается в серое размытое пятно.

— Черт побери, как же ты прекрасна, — из последних сил рычит Деймон и в следующее мгновение вскрикивает ее имя, когда напряжение, копившееся в нем и с каждой секундой лишь нараставшее, превращается в оглушительный взрыв, который забирает ощущение реальности и долгожданное расслабление. Елена с такой силой сжимает волосы Деймона, что, кажется, еще чуть-чуть, и в ее руках мог бы запросто остаться их клок. Кровь с силой ударяет в виски, и в голове набатом бьет лишь одна мысль.

— Деймон! — вскрикивает Елена, и он еще сильнее вжимает ее в матрас. Приятное тепло мгновенно разносится по всему телу, лишая силы. — Деймон… — уже тише произносит она. — Деймон…

Деймон, тяжело дыша, отстраняется и ложится рядом с ней, но не отводит от нее взгляд и, убрав у нее со лба волосы, вновь припадает к ее губам. Они лежат, полностью обнаженные, не чувствуя холода, продолжая целоваться, и время вокруг останавливается, теряя всякий смысл. Елена внимательно смотрит Деймону в глаза и медленно проводит ладонью по его щеке так, словно бы касается его впервые, словно ей еще предстоит изучить его, стать к нему ближе.

— Я скучала по тебе, — шепчет она и в темноте видит, как Деймон улыбается.

— Прошла всего неделя, — мягко отвечает он.

— И она была чертовски долгой.

В какой-то момент Деймон перестает улыбаться и притягивает ее к себе, буквально беря в охапку, и Елена утыкается носом в его грудь.

— Мне тебя тоже очень не хватало, — тихо прошептал он, касаясь губами ее влажного лба. — И даже моя любимая Италия не спасла положение.

Он слышит, как она усмехается, но больше ничего не говорит, а лишь, отыскав одеяло, укрывает им ее с головы до ног, оставляя небольшой кусок на свою половину. Слабость в теле и усталость берут верх, а нежный шелк, касающийся разгоряченной кожи, убаюкивает, и Елена чувствует, как глаза начинают закрываться.

Вскоре Елена крепко заснула, но Деймон, хотя был утомлен не меньше ее, долго не мог уйти в сон. В сознании раз за разом он прокручивал события прошедшего дня, и из головы у него не шли слова Елены о его ангеле-хранителе. Он вспоминал сон, который ему приснился в аэропорту, и внутри все замирало. До этого дня Деймон не верил в потусторонние силы и мистику, но сейчас понимал: если бы не Кэтрин, они с Энзо полетели бы этим самолетом. Даже во сне он чувствовал, что ему нужно проснуться, пытался несколько раз сделать это, но, глядя в удивительно живые, такие озорные глаза Кэтрин, по которым он так сильно скучал, он забывал обо всем. В этот день не он ее увел гулять по их любимым аллеям, а она увела его. От смерти.

Деймон знал: он никогда не сможет принять ее смерть. Приходя к ней на могилу, он всегда разговаривал с ней так, будто бы она никогда и не уходила, и в душе жила вера, что она его слышит, хотя он никогда не верил в жизнь после смерти и представить себе не мог, каким может быть тот, другой мир, о котором так многие говорят. Деймон помнил, как ему хотелось кричать от бессилия, когда Кэтрин уходила от него во сне, как по щекам текли исступленные слезы, но он даже не мог броситься вслед за ней, чтобы удержать, словно оказался закован тысячами цепей. Но сейчас в душе было удивительное спокойствие, словно бы никогда не было тех безумных пяти лет дикой боли и тоски, рвавших его сердце на куски, превративших его жизнь в существование, разучивших верить в любовь. В каком из миров Кэтрин сейчас? Быть может, Изабелла была права, в детстве по вечерам рассказывая ему о том, что где-то далеко есть чудесный город. В нем нет места боли и страху, там царит вечный мир и любовь… Может быть, Кэтрин сейчас именно там — живет той, другой жизнью, улыбается так же тепло, как тогда, когда она была с ним… Деймон не мог знать. Но теперь он точно знал другое, и эта светлая, такая нужная мысль была гораздо важнее и помогала ему постепенно подниматься, чтобы продолжить свой путь: Кэтрин слышит его, видит его жизнь… И защищает. Теперь он понимал, что именно она для него тот самый ангел-хранитель, о котором говорила Елена. И она никогда его не оставит.

И именно в этот момент, когда закончился такой страшный день и, казалось, весь мир погрузился в тихий сон, когда он наконец вернулся домой, и все тревоги растворялись в ночной мгле, он вдруг почувствовал внутри немыслимо сильное желание… Чего он хочет, он не смог бы перечислить и за час. Создать семью. Стать отцом. Съездить в Барселону и побывать на знаменитом Камп Ноу*. Подтянуть итальянский. Попасть на Феррагосто — знаменитый итальянский праздник пляжей, моря и лета, на который его приглашал Энзо. Проверить, так ли на самом деле крут гироскутер, о котором с таким восторгом рассказывал Кай. Убедить Паркера отдать ему тот самый кальян, который пару лет назад они с Бонни привезли из Турции. Просто жить. Так, как он когда-то хотел.

«Ты должен жить дальше» — эти слова Кэтрин раз за разом звучали у него в голове, и теперь они не вызывали у него раздражение, как еще совсем недавно, когда ему об этом говорили друзья и родители. Теперь они служили для него ясным ориентиром, который уже точно не даст свернуть с намеченного пути, и сейчас, вспоминая их, Деймону лишь хотелось благодарить Кэтрин и неслышно прошептать в ночную темноту:

Я буду, Кэт. Обещаю.

Soundtrack: Alyosha — Безоружная