— Деймон, что ты творишь? Ты идешь против семьи, ты…

Изабелла сделана глубокий вдох и сложила руки перед собой, будто в молитве.

— Вокруг тебя полно девушек. На работе, среди знакомых и друзей… Ну зачем она тебе?

— Мама, признайся, — сказал Деймон, не сводя с Изабеллы взгляд, — тебе сейчас очень хочется крикнуть, что я ублюдок, моральный урод. Тогда почему ты это не сделаешь? — с дерзким вызовом спросил он. — Ну же, скажи это! — он встал с дивана и всплеснул руками. — Я ведь в очередной раз не оправдал ваших с Грейсоном ожиданий и опозорил семью!

— Ты действительно опозорил семью, — уже жестче проговорила мать. — И у меня холод по коже проходит, когда я вижу, что делает мой сын и гордится этим! Мне горько это видеть, Деймон. И я не хочу верить, что ты такой.

— Хочешь ты или нет, но поверить все-таки придется. Прости, что не вырос таким, как Стефан, — с плохо скрываемым ядовитым сарказмом ответил Деймон.

— Причем здесь это? — воскликнула Изабелла.

— Да ладно, мам, — с усмешкой протянул брюнет, — я знаю, что, вы с Грейсоном всегда хотели иметь такого сына, как он. Покладистый, смотрящий вам в рот, целыми сутками пропадающий на работе. Надежда семьи, гордость фамилии, примерный семьянин. Конечно, трудно видеть во мне совсем противоположное.

— По крайней мере, Стефан действительно не делал ничего такого, за что Лили и Джузеппе было бы стыдно или что оскорбило бы их память!

— Я не Стефан, — рявкнул Деймон так громко, что, казалось, его слова отрикошетили от стен и зазвенели в воздухе. — И не пытайся сделать из меня святого праведника. Я всегда буду делать то, что хочу я. Елена теперь моя женщина, — произнес он, четко отчеканив каждое слово. — Ваше дело, принимать это или нет, но не надо мне говорить громкие слова о семье и важности кровных уз. Потому, что ты права: мне и правда все равно, что чувствует Стефан. И ваше с Грейсоном мнение нисколько не важнее. Если тебе больше нечего сказать мне, кроме того, что я разрушил семью и лишил ребенка матери, — лучше уезжай, потому что ничего нового мы друг для друга не откроем.

С этими словами Деймон, почувствовав вибрацию в кармане брюк, достал телефон и вышел из гостиной, всем своим видом показав, что с матерью больше разговаривать не собирается. Изабелла закрыла лицо руками и почувствовала, как по щекам потекли горячие слезы.

Кэролайн сидела на лавочке в местном парке и то и дело поглядывала на часы. Хотя день выдался очень жарким, руки у нее были ледяные, а внутри была какая-то дрожь. В руках она вертела плюшевого щенка хаски — небольшой подарок, который она купила для Никки, когда узнала, что она, несмотря на свой юный возраст, очень любит собак. Кэролайн сама мечтала о хаски, кажется, всю жизнь. Но сначала купить собаку не позволял отец, у которого была аллергия, затем она жила в съемной квартире, чьи владельцы появление такого нового жильца точно не одобрили бы… Только теперь, когда у Кэролайн появилась собственная жилплощадь, исполнение мечты казалось ближе, чем когда-либо раньше. И она очень надеялась, что это произойдет в ближайшее время.

Стефан ждал того момента, пока Никки окончательно вылечится, поэтому на какое-то время их знакомство с Кэролайн пришлось отложить. И чем дальше шло время, тем отчетливее Кэролайн понимала, как хочет приблизить этот момент. Стефан показывал ей фотографии дочери, рассказывал о ней, когда Форбс просила его об этом, но именно сейчас она вдруг почувствовала в себе сильное желание пообщаться с ней в реальной жизни — может быть, сходить в парк или почитать сказку… Кэролайн волновалась. Она невольно задумывалась о том, что может измениться в ее жизни после этой встречи и кем она может стать для этой крохи, которой сейчас так нужна была мама. Кэролайн не знала, как все сложится дальше, смогут ли они построить со Стефаном семью… Она жила сегодняшним днем, и единственное, что она сейчас очень четко ощущала, — это какое-то необъяснимое, но очень сильное чувство внутри нее — быть может, еще не совсем осознанный материнский инстинкт, — зарождавшее в ней искреннее желание подарить этой девочке тепло и заботу. Стефан любил дочь, Кэролайн это видела очень ясно. Но он никогда не смог бы заменить ей мать.

Сейчас Форбс с улыбкой ловила себя на мысли, что перед знакомством с Никки волнуется гораздо сильнее, чем переживала перед собеседованием о приеме на работу и первым свиданием со Стефаном, и вспоминала его слова, сказанные о дочери: «Она — командир нашей семьи». И ничуть не меньше, чем познакомиться с этим маленьким командиром, хотелось понаблюдать за тем, как с ней общается Стефан, увидеть, каким мягким и податливым он становится рядом со своей принцессой. А в том, что с ней он становится именно таким, Кэролайн почему-то не сомневалась.

Еще раз взглянув на часы и в какой-то момент подняв голову, Кэролайн наконец увидела Стефана, за руку с которым важно вышагивала очаровательная девочка с достаточно длинными для ее возраста волосами в летнем легком легком цветном платьице. Увидев их, Кэролайн не смогла сдержаться от улыбки: рядом с дочкой Стефан казался совсем великаном, хотя и был среднего роста.

— Привет, — с улыбкой поздоровался он, подойдя к ней. — Прости, на Бэкстрит Авеню небольшая пробка — видимо, потому, что суббота… Ты не очень долго ждала нас?

— Привет, — улыбнулась Кэролайн. — Совсем нет.

— Бекка, — пролопотала малышка.

— Нет, Ник, это не Бекка, — рассмеялся Стефан. — Просто вы с моей сестрой немного похожи — обе блондинки, примерно одинакового роста, — объяснил он Кэролайн. — Они много времени проводят вместе, так что сейчас для Никки «Бекка» — это, скорее, нарицательное, — Стефан улыбнулся. — Это Кэролайн, Кэр, — обратился он к дочери. — Кэролайн, это моя дочь Никки.

— Привет, котенок, — с нежностью сказала Кэролайн и протянула ладонь девочке.

Никки какое-то время смотрела на Кэролайн, но сделать что-то не решалась.

— Ник, что нужно сказать? — подбодрил Стефан.

— Пивет, — сказала Никки и вложила свою маленькую ладошку в руку Кэролайн.

Девушка не знала, что произошло, но в этот момент она почувствовала, как по коже пробежали мурашки, а сердце начало биться быстрее. На мгновение руки стали ледяными, но это ощущение очень быстро каким-то невероятным необъяснимым теплом, разлившимся внутри.

— Смотри, что у меня есть, — Кэролайн протянула Никки щенка и улыбнулась.

— Фыр-Фыр! — воскликнула девочка, и Стефан и Кэролайн рассмеялись.

Никки все еще застенчиво, но все-таки взяла игрушку и улыбнулась, прижав щенка к себе. Было видно, что подарок Кэролайн ей очень понравился. Она вновь взглянула на девушку и без напоминания Стефана очень старательно проговорила что-то вроде «спаиба», что, очевидно, на ее языке означало «спасибо».

— Спасибо, Кэр, — с теплотой отозвался Стефан, и Форбс едва заметно кивнула. — Ну что, теперь в зоопарк? — улыбнулся он, обратившись к своей девичьей компании.

— Тысячу лет там не была, — призналась Кэролайн.

— Вот сегодня мы это и исправим. Ник, будем смотреть на родственников Тедди?

— Тедди! — повторила девочка и звонко рассмеялась.

Стефан поцеловал дочь, взял ее на руки, кивнул Кэролайн, и они прошли к его машине, которая была припаркована неподалеку, а затем отправились в Бронкский зоопарк.

Оказавшись в зоопарке, Кэролайн и Стефан почувствовали, как сами вернулись в детство. Солнечная теплая погода, восторженные крики малышей, сахарная вата и, конечно, буйство красок и море впечатлений, которых у них было ничуть не меньше, чем у Никки. Горделивые львы, грациозные пантеры, забавные обезьяны, грозные леопарды — и для всех них были воссозданы условия именно тех районов, в которых они обитают в естественной среде. Стефану и Кэролайн показалось, что за те несколько часов, проведенные в зоопарке, они побывали в Южной Америке, Азии, Африке, Океании. Дыхание перехватывало, когда они наблюдали за тем, как павлин распускает свой роскошный хвост с причудливыми изгибами узоров, как величественно расхаживают львы, словно бы осматривая свою территорию.