В мае 1995 года по указанию главы государства Гейдара Алиева «Бакинский рабочий» временно приостановил выход издания. И так длилось до конца ноября, а в декабре газета возобновила выход уже с новым редактором Ирадой Векиловой, и в редакцию поступила новая компьютерная аппаратура. Но это было уже несвободное издание, произошли кадровые изменения. Я остался собкором по районам Аранского региона и ездил в райцентры уже из Баку.

В Баку жена купила трехкомнатную квартиру на Чичерина З. И мы все перебрались в столицу 21 ноября 1995 года. Так закончился 38-летний период моей жизни в этом провинциальном городке на Ширване. Жена устроилась в школу, сын Самир продолжал работать в компании ВР.

И здесь, в Баку, я каждый день вспоминал незабвенную Марию, смотрел альбом с сё фотографиями. Я искал прядь, которую она отрезала перед смертью, но ее нигде не было. Когда мы переезжали в Баку, эта священная реликвия потерялись среди домашних вещей. Сердце мое наполнилось грустью. В память о ней остались только несколько фотографий, которые я время от времени рассматриваю и вспоминаю дни, проведенные с этой удивительно прекрасной женщиной.

Мария умерла в мае 1981 года, а через год меня направили на учебу в Бакинскую ВПШ при ЦК КПСС. Вернулся оттуда и проработал в горкоме партии до лета 1987 года и вернулся уже в большую журналистику. Меня приняли на работу собственным корреспондентом «Бакинского рабочего», и с июня 1987 года работаю в этой газете. В моей жизни произошли большие изменения. Старший сын учился в Баку в университете Хазар, а младший служил пограничником в Нахчыванской Автономной Республике. Я много думал об их будущей судьбе. Моего заработка не хватило бы на их учебу и квартиру в городе. Поэтому я принял решение о переезде в столицу.

В Баку переселились 21 ноября 1995 года. Ныне от того бакинского дворика, где мы прожили до 2004 года, ничего не осталось. На этом месте частная компания ООО «NEO» построила 17 этажный дом, и нам выделили одну трехкомнатную квартиру взамен сломанного ими нашего жилья. Пока строили дом, мы жили на квартире исполнительного директора компании «НЕО» Мухаммада Бабаева. Новая квартира была без ремонта, пришлось все делать самим. Взял кредит, ремонт длился 18 месяцев, и с 4 ноября 2010 года мы переселились окончательно в новую квартиру, где я отметил свои 65 и 70 лет.

После того, как рухнул СССР, многое изменилось в жизни людей бывшей державы. Уже после смерти матери я искал книги, связанные с семьей императора Николая Романова. Первую книгу, которую я приобрел, называлась «12 ступенек вниз. Потом читал книги П. Жиляра «Император Николай II и его семья» и Эдварда Радзинского «Николай II: жизнь и смерть», разные статьи и публикации в интернете. Вот это стихотворение великого русского поэта Александра Блока встревожило мою душу и часто напоминало о трагической судьбе династии Романовых:

Ещё в детские годы я выучил песню:

Для меня белый пароход в те детские годы ассоциировался со свободой, которой мне не хватало в поселке Керчевск. Вся моя жизнь проходила с ограничениями. Мы не имели права выезжать за пределы нашего поселка и жить достойно. С раннего детства я столкнулся с мерзостями суровой жизни Урала, но благодаря Марии получил хорошее воспитание. Она привила мне любовь к чтению и сама также читала, не сплетничала и не злословила. Она была рядом со мной, и мы не были одиноки, вместе мужественно переносили удары судьбы. А их было так много, что не перечесть и словами не передать. Её нет рядом со мной уже 36 лет, у меня семья, дети внуки, а я все равно ощущаю это одиночество.

В следующих главах я постараюсь осветить некоторые подробности жизни Марии Николаевны, потому что я всегда был рядом с нею.

В этой главе я начинаю рассказ о Марии, которую вместе с моим отцом переселили из Крыма в поселок Керчевский Чердынского района Пермского края (Молотовской области) 14 мая 1944 года по указанию Иосифа Виссарионовича Сталина. Под это решение правительства попадали все, кто сражался на фронте Великой Отечественной войны, кто служил в партизанских отрядах в тылу и имел определенные заслуги перед родиной. Это было великое переселение народов на окраины Советского Союза.

Сквозь годы моего нелегкого и нерадостного детства, проведенного в Керчевском, я вспоминаю дни, когда по-настоящему стал себя сознавать человеком и сыном самой красивой женщины на этом свете – Марии. Она была рядом со мной всегда. В те далекие годы я особенно нуждался в её ласках и не мог себе представить свободной минуты без её обаятельного нежного взгляда серо-голубых глаз. И сегодня мне, в возрасте 56 лет, пришла в голову идея написать книгу об этой удивительной женщине, которая родилась в самый переломный период революционной эпохи и выжила несмотря ни на что. Что может возродиться в тайниках моей памяти далекого детства? Для детей того периода, жизнь представлялась именно такой, какой она была. Не было нужды особенно расписывать реалии суровой жизни семьи переселенца. Этот слепок врезался в мои воспоминания и навсегда остался в них. Потому что все мы были пропитаны социалистической идеологией, воспитаны на основах советского патриотизма и пролетарского интернационализма, и то, что творилось в других странах, и государствах мира, нас совершенно не касалось. Мы жили в отдельно взятом государстве со своей экономикой и идеологией. Мы верили в то, что для нас делала партия великих вождей пролетариата Ленина и Сталина.

Я вспоминаю каждый час своей жизни, проведенный рядом с этой женщиной. И не перестаю восхищаться и удивляться, с каким мужеством она преодолевала жестокие удары судьбы. Ну, разве для этого родился человек, чтобы спокойно переносить их и смиряться с существующим положением в государстве и обществе? Совсем нет – человек родился, чтобы быть свободным и творить своим разумом добрые дела на благо государства и общества. Этого я еще не понимал и не ставил таких вопросов в годы моего детства, которые проходили в поселке Керчевский, которому сегодня исполнилось 86 лет. И я рос в послевоенное время и испытывал те же трудности, что и дети всех городов и поселков всего Советского Союза. Но со мной была она, Мария, заботившаяся обо мне, вкладывавшая все силы и душу в мое воспитание. И я это чувствовал, хотя и не понимал, какая это жизнь в поселке, именуемом «Черный квадрат», куда даже и письма не доходили. Помню, как радовался мой отец, когда незадолго от нашего отъезда, получил небольшую посылку, присланную с родины, куда были сложены восточные сладости и горсть гороха нута, который азербайджанцы варят вместе с мясом. Эти блюда национальной кухни называются «Пити» и «Бозбаш». Здесь, на северном Урале, никто не готовил такие обеды, но мой отец знал и мог их готовить. Это я привел к слову, чтобы показать, каким был на самом деле поселок Керчевский. Никто мне не рассказывал и не объяснял значение этого названия. И поскольку родителей вывезли из Крыма, я думал, что его название происходит от слова Керчь, откуда приехали многие, и с ними Мария и мой отец. И в этой глухомани с ее крепкими морозами длинной зимой и коротким летом прошли десять лет моей жизни рядом с чуткой и внимательной женщиной.