Автор с любовью вспоминает студенческие годы, проведенные в Баку и письма, которые он писал матери. Эти два человека жили одной жизнью и заботились друг о друге. Так и пролетели пять лет студенчества, а в 1971 году Мария познакомилась с семьей будущей невестки. Она была довольна: сын нашел одну-единственную, вторую половинку. Когда у нее родилось двое внуков, она не усидела и принялась за их воспитание.
Судьба сложилась так, что сын вынужден был работать в горкоме партии и гнуть спину на врагов Марии, которые уничтожили её семью. Она занемогла и слегла в постель, умерла 13 мая 1981 году, за десять лет до распада СССР.
Последняя глава посвящена мифам вокруг расстрела царской семьи. Личные исследования автора показали, насколько все сложно с обстоятельствами ее расстрела и что здесь пока ещё рано ставить точку. В этом вопросе глубоко заинтересован не только Дом Романовых, возглавляемый Марией Романовой, но и финансовые центры США, Великобритании и России. Николай II оставил после себя огромное финансовое состояние, которое хранилось в Испании и США. Впрочем, из этого состояния был сформирован комитет Федеральный резервной системы США, подписан договор из трех копий, которые хранят каждая из сторон. Две копии этого нашли, но вот третьей копи так и нет. В настоящее время договор действителен, и тому, кто представит третью копию, будут возвращены деньги Российской империи.
В этой главе мы находим различные исторические сведения о представителях дома Романовых в прошлом и сегодня, о белых пятнах убийства царской семьи, исполнителях расстрела, давших противоречивые и даже ложные сведения – такие, как «записка Юровского».
До сих пор неизвестно, где могила царской семьи. Ученые высказывают мнение, что её вообще не существует. Не было и отречения императора Николая II от престола – такого документа нет вообще. А был переворот в армии, генералы угрожали царю расправой над его семьей. Она для него была самым ценным в жизни, поэтому покинув ставку в Могилеве, он спешно возвращается в Петербург. Временное правительство во главе с Керенским держит под арестом всю семью Николая II, а в августе 1917 всю семью увозят в Тобольск, затем в мае 1918 года перевозят в Екатеринбург и помещают в Дом особого назначения, где и происходит расстрел.
В ноябре 2017 года исполнится 100 лет со дня Октябрьского переворота. Ровно 74 года КПСС находилась у руководства страной. После неудавшегося ГКЧП распалась держава под именем СССР, а союзные республики обрели независимость.
Все годы советской власти режим генсеков в секрете сдержал убийство царской семьи, в то время как на Западе этой теме были посвящены фильмы и книги. После распада СССР убийству уделяли больше внимания. Книга «После расстрела: история русской родовой дворянки» правдиво рассказывает об истории великой княгини, чудом спасшейся от красного колеса большевиков. Какими бы ни были её страдания, она жила и ви-дела, что творила власть большевиков, которая сделала все, чтобы фальсифицировать историю России, показать Николая II слабым руководителем, предать забвению царя и царскую семью. И это им удавалось всего лишь 74 года. Сегодня Россия другая, и все чаще на страницах печати воссоздается образ царской семьи, которая уже канонизирована Русской православной церковью.
В будущем году Россия и все человечество вспомнит убиенных членов этой венценосной семьи и отметит 100-летие со времени расстрела императора и его семьи. Как уже было сказано, в советские годы идеологи режима старались предать забвению белые пятна истории, но им это не удалось. Историческая справедливость восторжествовала, и вся правда о расстреле царя и его семьи известна, но не полностью. Эта книга – правдивый рассказ о жизни и смерти великой княгини Марии Николаевны Романовой.
Эльман Насиров, депутат Милли Меджлиса, директор Института политических исследований Академии государственного управления при Президенте Азербайджанской Республики, секретарь Комиссии по международным отношениям Партии «Новый Азербайджан», доктор политических наук, профессор.
Пролог
В самом центре южного города Баку в новостройке, поднявшейся в новом веке, гасли огни в окнах многоэтажного белокаменного дома, и только на четвертом этаже в одном окне горел свет. В этой квартире за письменным столом сидел 70-летний мужчина и усердно работал. Настольная лампа освещала экран стационарного компьютера и лежащую перед ним клавиатуру черного цвета. Он уже привык в эти дни работать допоздна, и хотя это и не входило в его правила, был вынужден писать, чтобы завершить произведение, над которым работал более 15 лет. Он любил трудиться с раннего утра, когда на востоке проглядывала едва заметная полоска неба нового зарождающегося утра. В знойные дни Бакинского лета он имел привычку работать на балконе. С Хазара в это время в город тянулись свежие струи морского воздуха, охватывая жилые кварталы, поднимаясь все выше и выше. В такие минуты бодрящий чай с лимоном с розеткой свежего варенья, поставленный заботливой хозяйкой на столе, придавал особые силы для творческой работы.
Но нынешнее время ему о чем-то говорило, и он старался запечатлеть на белой бумаге компьютерного формата все, что было у него на душе и сердце, словно спешил запечатлеть в своих мемуарных воспоминаниях художественными мазками все образы минувшей эпохи и связанные с ними семейные тайны.
Так, в своих первых строках старый журналист написал следующее: «Во второй половине 1980 года моя жизнь резко изменилась. В то время я уже работал заместителем главного редактора городской газеты «Маяк» и иногда печатался на страницах республиканской прессы. На этой должности я работал по решению Бюро Али-Байрамлинского ГК партии. В апреле 1979 года, накануне Всесоюзной конференции по нравственному воспитанию, прошедшей в Баку, в газете «Вышка» вышла моя статья о нравственном воспитании членов трудового коллектива Али-Байрамлинского Маслоэкстракционного завода, вызвавшая большой интерес в ЦК КП Азербайджана. Министр пищевой промышленности Кямил Мамедов позвонил директору завода Пирверди Мамедову и выразил свою благодарность за постановку вопроса воспитания в трудовом коллективе. В тот же день мне позвонил Пирверди Мамедов и выразил благодарность за статью. Потом у меня были публикации и в газете «Бакинский рабочий» о жизни первичных партийных организаций хлопкоочистительного завода, о деятельности узлового парткома станции Кази-Магомед. Я активно принимал участие в освещении социально-экономического развития трудовых коллективов промышленных предприятий города Али-Байрамлы. Моя журналистская популярность росла, и я одновременно, по приглашению отдела пропаганды и агитации, посещал горком партии и помогал работникам писать различные материалы, которые отправлялись в ЦК партии. Я чувствовал, что нахожусь в резерве на руководящую должность в ГК партии, но об этом никому ничего не говорил.
В семье часто поднимались вопросы об улучшении наших жилищных условий, тем более что я состоял на квартирном учете с 1971 года – как только приступил к педагогической деятельности. Прошло уже 9 лет, подрастали два моих сына, с нами жила моя мать Мария. И я твердо решил пойти на прием к первому секретарю ГК партии Г. Губатову.
Летом я обратился к нему с заявлением об улучшении моих жилищных условий. Внимательно выслушав меня, он в то же время выступил со встречным предложением. «Мы тебе выделим квартиру, но с одним условием. Ты переходишь на работу в городской комитет партии. Будешь получать зарплату 180 рублей в месяц. Работа начинается в 9 утра и заканчивается поздно, около 10 вечера». Возможность получить квартиру в Новой части города, вскружила мне голову, и я сразу согласился, не спросив совета моей матери. В радостном настроении я вернулся домой. Мы жили на первом этаже двухэтажного дома поселка, в котором также жили заводчане маслозавода.
Я продолжал работать в редакции, и однажды редактор газеты «Ишыг» Захид Фараджевич Исмаилов, вызвав меня к себе в кабинет, поздравил с новой квартирой. Решением профсоюзного комитета редакции «Ишыг» мне выделили квартиру из четырех комнат в новой части города. А уже через некоторое время меня направили в Дом политпросвещения ЦК КП Азербайджана на собеседование к директору Вели Гусейновичу Мамедову, а потом на бюро ГК партии меня утвердили в должности заведующего кабинетом политпросвещения. Со мной лично беседовал Вели Мамедов. Он спросил, как и по каким обстоятельствам я родился в Уральской глубинке. Я рассказал, что родился в семье переселенца, которую реабилитировали в 1956 году, после чего мы приехали в Азербайджан. Он посмотрел на меня и ответил, что в ту эпоху были несправедливости. Ведь он был кандидатом исторических наук и хорошо знал о переселении народов на окраины бывшего СССР. Биография моя была чистой, поэтому он принял меня на работу. С положительным ответом я вернулся в Али-Байрамлы и доложил об этом в общем отделе ГК партии.
