Обойдя бурлящий порт сзади, я пошел в направлении Цирка Магнус. В какой бы город я ни приехал, везде зоны вокруг общественных развлечений граничат с заведениями, рассчитанными на неискушенного клиента, – тавернами, дающими возможность как следует напиться, а также публичными и игорными домами, готовыми, пользуясь моментом опьянения, облегчить их кошелек. Я остановился в нескольких из них, заказав дешевое вино, хорошо разбавленное водой; некоторое время поболтал с куртизанками, стоящими в дверных проемах и наглядно демонстрирующими свои принадлежности и особые умения; и раздал несколько медных монет уличным мальчишкам. Наконец я встретил нескольких людей, которые видели сумасшедшего отшельника, подходившего под описание Араксуса. По их подсказкам я пошел к грудам мусора за Кампус Цивикус.

Мы с Араксусом были друзьями в детстве. Мы вместе пошли в Коллегию Инкантаторум, предвкушая, что впереди нас ждет интереснейшая жизнь, полная магии и приключений. Но потом Фортуна нанесла мне первый удар.

Дело моего отца рухнуло. Он был торговцем антиквариатом, произведениями искусства, экзотическими украшениями, а также редкими магическими предметами. Это дело было довольно успешным, чтобы мы могли называть себя обеспеченными, если не богатыми. Его агенты прочесывали удаленные королевства, а он сам был старожилом на аукционах, выискивая интересующие его уникальные предметы и игнорируя выставляемых рабов и мебель. У него был склад для хранения диковинных вещей на любой вкус. Его постоянные клиенты знали его и доверяли его репутации, приобретая необычные изделия.

Я не пошел по его стопам, а вместо этого первым из моей семьи решил учиться в Коллегии Инкантаторум. Мои родители были невероятно горды мною, когда я сдал вступительные экзамены; отец купил всем выпивку и рассказывал желающим о том, что однажды его мальчик будет сидеть в Курии Сената.

Крах был внезапным и стремительным. Начало всему положило стихийное бедствие, а уже усилие конкурентов окончательно свалило с ног. В течение месяца отец потерял морские и сухопутные поставки, его банкиры отказались продлевать срок выплаты кредитов, а разгневанные кредиторы день и ночь стучали к нам в дверь.

В конце концов отец не выдержал всего этого и вонзил в себя меч. Мать так и не смогла оправиться и провела свои последние недолгие годы, каждую ночь плача в подушку.

Поскольку у нашей семьи больше не было денег, я не мог продолжать обучение в Коллегии. К счастью, мне удалось сохранить наш дом, хотя и пришлось продать практически все, кроме Даши.

Все это время Араксус был для меня надежной опорой. Неоднократно убегая от своих бед, я находил приют в его доме. Когда я в итоге покинул Коллегию, он пытался держать меня в курсе того, чему его учили, периодически тайно передавая мне свитки. Он оставался единственным настоящим другом, в то время как все остальные отвернулись от меня.

Я решил изменить свою жизнь, точнее, построить заново. Вначале я на некоторое время подался в легионы, но вскоре осознал, что военная служба не для меня. Потом я, по воле случая, начал выполнять поручения для фирмы «Гордий и Фальконий» и открыл, что, не имея ни образования для того чтобы быть инкантатором, ни денег, чтобы начать торговлю, я имею явный талант к тому и другому. Многому научился я у этих почтенных людей, после чего стал вынюхивать собственный путь, как лис, хотя во многих случаях сравнение с хорьком было бы более уместным. Мне даже посчастливилось найти любовь.

Потом несчастье произошло с Араксусом. Он потерял рассудок, и никто не мог вернуть его. Я все еще не могу понять, чего он добивался, подрывая свои комнаты и половину крыла в доме своего отца.

Я никогда не забывал о том, как добр он был ко мне, и, поменявшись с ним местами, всегда старался отплатить ему тем же. Вначале отчаянно пытался излечить его, потом – оградить от возможности навредить себе.

А потом произошла эта отвратительная история с Эленой, которую я так и не простил ему. С тех пор я его не видел.

Вокруг стоял невыносимый смрад. Наш великий город имеет канализационную систему – подземную клоаку, идущую от районов, расположенных на самой вершине склонов Вергу, и проходящую с двух сторон залива. В канализационные стоки поступает вода из Аква Сэкстия, которая выносит нечистоты в открытое море, – обычно это мусор и трупы. Все то, что не может быть вынесено водой, испокон веков сваливалось рабами в долины между холмами за Кампус Цивикус. Законы, запрещающие выбрасывать отходы на улицы города, дали свой результат, а налоги, позволяющие нанять рабов, чтобы те вывозили уличный мусор на городскую свалку, были еще более эффективными. Все ненужное – от старой мебели до мертвых младенцев – оказывалось на этой свалке.

Закашлявшись, я прикрыл лицо льняным платком. Всматриваясь в кучи мусора в поиске движущихся фигур, я заметил несколько печально шатающихся бродяг. Я искал тех, кто здесь обосновался, вглядываясь в лица прячущих глаза и изучая силуэты, пытаясь не слишком приближаться к ним.

Наконец я увидел его – силуэт сгорбившегося и исхудавшего мужчины моих лет, который когда-то был высоким и стройным. Сейчас же он ходил, опираясь на самодельный костыль, который, скорее, выглядел палкой из необработанного дерева. Его волосы свисали рваными засаленными прядями, закрывая лицо, борода была всклокочена, а рваная грязная туника едва походила на когда-то приличное одеяние. Я подошел ближе. Он поднял голову, уставился на меня, и я понял, что это он.

В молодости Араксус был хорош собой. У него было стройное тело, лицо напоминало о гелликанской статуэтке руки Праксителя – высокие скулы, крепкий подбородок, длинный нос, широкий лоб, обрамленный вьющимися пшеничными волосами. А смеющиеся глаза и приветливая улыбка восхищали всех.

Лицо, которое я видел перед собой, утратило былой шарм. Изможденное, грязное, обветренное лицо, которое старость настигла уже в тридцать четыре года. Он был небрит и болен. Но его глаза! Именно они больше чем что-либо отражали то проклятие, которое он наложил на себя. Его правый, зеленый, глаз смотрел на меня с коварной звериной смышленостью, а левый, черный, где-то блуждал независимо от второго, а когда остановился на мне, я вздрогнул.

Я медленно подошел, убрав платок от лица, в надежде, что он узнает меня. «Араксус…» – начал я и увидел, как его правый зрачок расширился. Значит, узнал.

«Нет! Не смотри на меня!» – вскрикнул он, отвернулся и заковылял от меня довольно быстро, несмотря на неуверенную походку и сутулость.

«Араксус, мне нужно поговорить с тобой!» – поспешил я за ним, пытаясь не поскользнуться на гниющих отходах. «Араксус! За тобой долг!» Но он продолжал убегать.

«Араксус! Не заставляй меня называть ее имя!» Эти слова остановили его, как удар молнии. Он стоял спиной ко мне, слегка покачиваясь. Я остановился за несколько шагов от него. Он медленно повернулся, и его оба глаза смотрели четко на меня. По спине у меня пробежала дрожь.

«Некоторые долги невозможно вернуть, – сказал он, – и некоторые вещи невозможно забыть, как бы мы ни старались».

«Это так, Араксус, факты остаются фактами, как и прошлые грехи. Но сейчас у тебя появился шанс немного облегчить свои страдания и оплатить долги перед тем, как Дис заберет тебя навсегда».

Еще пару минут т мы пристально смотрели друг на друга, но потом он сдался. Его левый глаз, наконец, возобновил блуждания, и я почувствовал облегчение, когда его взгляд перестал вонзаться мне в душу.

Обратно мы пошли по оживленным улочкам квартала развлечений Кампус Цивикус. Я хотел поговорить с Араксусом в тишине, поэтому мы зашли в таверну, где не кишел народ. Я заказал нам вина и оливок. Владелец с подозрением покосился на Араксуса, так что пришлось положить на стойку целый серебряный динарий и позаботиться о том, чтобы у нас был тихий угловой столик и много дешевого вина.