– А Годунова куда повелел царь отправить? – жестко спросил Ляпунов.

Посланник Михаил озадаченно потер рукой переносицу, не зная, что ответить, но тут на помощь пришел находчивый Андрей Щелкалов.

Тот уверенно и твердо спросил:

– А Годунова-то за что? Ведь только он и радел за то, чтобы прекратить сегодня междоусобную бойню. Он уговорил всех послать нас на переговоры.

– Так вон оно что! – задумчиво произнес Прокопий Ляпунов.

– Ну что, вы согласны прекратить бунт и разойтись по своим домам?

Толпа некоторое время молчала, затем Василий Шуйский громко сказал:

– А что?! Дело сделано, Бельского царь в ссылку отправляет; пожалуй, и нам пора расходиться по домам. Главное, что наш государь жив-здоров, опричнины не будет.

После всего случившегося Борис Годунов понял, что нужно, прежде всего, искать поддержки среди дворянства. Изворотливый царский шурин всегда умело выходил из любой ситуации, предпочитая находиться в тени, не выставляя себя напоказ. Последнее время Годунов особенно сошелся в делах с дьяком Андреем Щелкаловым, человеком умным, пронырливым и деятельным. Пока в царской Думе шли междоусобицы, Борис все больше и больше сосредотачивал власть в своих руках.

Царь Федор был слаб здоровьем и слег от болезни. Борис понимал, что он может в любое время умереть, а сестра его, Ирина, едва ли сохранит за собой престол. Впервые за все время Годунов почувствовал, что так удачно начатая карьера, возможно, скоро рухнет. И уже, наверно, в этот раз его не спасет ни родство с царем Федором, ни его дружеские отношения с Андреем Щелкаловым. Бориса стали постепенно оттеснять от царского престола. Боярская дума ополчилась на всех Годуновых, которые уже занимали знатные должности при дворе. Борис стал лихорадочно искать возможность спасения от опалы, пытаясь, если не сохранить свою должность при дворе, так хоть обеспечить будущее своей семьи.

Мария, жена Бориса, видя, что ее любимый муж последнее время стал замкнутым и неразговорчивым, решилась с ним поговорить.

Разговор состоялся вечером в опочивальне. Мария уже лежала в постели, поджидая мужа. Было тихо и спокойно, горели, потрескивая, свечи, распространяя аромат воска и меда. Наконец ее долгожданный муж явился в спальню и, не глядя на жену, лег рядом с ней, отвернулся и притих.

На этот раз Мария решила не сдаваться и все-таки выведать, что же творится на душе у ее супруга.

Она нежно провела рукой по его волосам и зашептала на ухо:

– Что с тобой, Борис, происходит, почему ты молчишь и, как прежде, не делишься со мной своими делами и думами? Что с тобой, расскажи, на душе легче будет…

Борис резко повернулся к жене и, не сдерживая себя, почти выкрикнул:

– Неужели ты, Мария, не видишь, что происходит? Царь Федор очень болен и уже едва ли снова воссядет на престол. Ирина же, если умрет Федор, не сможет удержать в своих руках власть. Бояре, как коршуны, вьются вокруг почти уже пустого трона. Вся Боярская дума против нас, Годуновых, ополчилась. Мы им как кость в горле!

– Что же ты намерен теперь делать? – с тревогой спросила Мария.

– В случае, если Федор умрет, нам надобно к этому подготовиться, чтобы во время опалы жить безбедно. У меня есть мыслишка, только ее надо бы хорошо продумать.

– А у меня, Борис, имеется другая, – перебивая мужа, заявила Мария.

– Какая же? – оживился Борис, зная, что жена его часто давала ему дельные советы и частенько выручала его из безвыходных ситуаций.

– Прежде всего, нужно найти бабку-колдунью, которая может лечить любые болезни, и попробовать поставить царя на ноги.

– Где же найти такую бабку? – тут же заинтересовался супруг.

– Есть такая бабка Елена, юродивая, многих больных она подняла на ноги. Она не только умеет лечить, но и предсказывает будущее.

– Тогда, Мария, сыщи ее, пусть приведут ко мне.

– Завтра к обеду она будет у тебя. Можешь обо всем с ней поговорить.

– Если все-таки с бабкой ничего не получится, надобно сделать пожертвования Троице-Сергиеву монастырю, хотя я и раньше им много жертвовал и давал разные льготы. А на этот раз дам монастырю тысячу рублей, дабы обеспечить своей семье безбедное существование. Ведь в случае опалы у нас все отберут.

Мария с удивлением взглянула на Бориса, воскликнула:

– Так это же огромные деньги! Может дать им поменьше?

Годунов печально улыбнулся, но ничего жене не ответил.

Супруги некоторое время молчали. Затем первой заговорила Мария:

– Вообще-то ты правильно решил, ведь и правда, в случае опалы у нас все отберут, зато наши вложения останутся в монастыре, и мы сможем ими пользоваться.

– Ничего, бояре меня так просто не разорят!

– с воодушевлением сказал Годунов и продолжил:

– Я еще месяц назад отправил в Лондон к королеве Елизавете моего друга Джеромора Горсея с письмом, чтобы она разрешила вывезти мне свое состояние в Англию. Пусть тогда почешутся бояре Мстиславские, Шуйские, Головины, Воротынские и с ними митрополит Дионисий.

Мария очень удивилась сказанному Борисом и воскликнула:

– Что же ты, Борис, мне об этом никогда не говорил?

– Не хотел тебя, милая, расстраивать, а сейчас подошло время, поэтому будь готова и к тому, что, возможно, нам даже придется бежать в Англию.

– Неужели все так плохо?.. – с тоской в голосе молвила жена.

– Будем надеяться, что Господь услышит наши молитвы и все наладится, – с надеждой в голосе, перекрестившись, ответил Борис.

Царь Федор Иванович, бледный и обессиленный своей болезнью, лежал на высоко поднятых подушках и надсадно кашлял, когда в его опочивальню вошли Годунов и его жена Мария.

Федор открыл глаза, посмотрел с надеждой на пришедших, попытался изобразить на лице приветливую улыбку, но вместо этого получилась горькая гримаса, и произнес слабым голосом:

– Давеча мне Ирина Федоровна сказала, будто вы нашли бабку, которая может исцелять болезни.

– Да, Федор Иванович, эта бабка уже здесь и ждет, когда мы позовем ее, чтобы она посмотрела тебя.

– Давайте же ведите ее поскорее, а то эта проклятая болезнь совсем измучила меня. Эти всякие иноземные лекари только хвалят себя, какие они умелые, а сами ничего не могут.

– Мария, позови бабку Елену, пусть она войдет, – попросил шурин царя.

Елена несмело вошла в спальню, с интересом озираясь по сторонам, она никогда не видела такого богатства и царской роскоши.

– Подойди, Елена, к царю, – попросила Мария.

Бабка перекрестилась на образа и встала на колени перед царем, часто кланяясь и накладывая на себя крест.

– Встань, целительница, подойди ко мне ближе и посмотри, что со мной, – слабым голосом сказал царь, вытирая покатившиеся из глаз слезы.

Бабка наклонилась над царем, внимательно его оглядела, потрогала морщинистой рукой его лоб, молвила:

– Болезнь царя излечима. Велите кипятить воду и дайте мне в помощницы молодую, сметливую девку.

Елена опять наклонилась над царем, заглянула ему в глаза, провела рукой по его лицу, и Федор заснул безмятежным сном.

Царица Ирина Федоровна с удивлением сказала:

– Ведь он уже несколько дней маялся бессонницей, кашель не давал ему ни минуты покоя, а тут, поглядите, уснул и не кашляет.

Елена повернулась к царице, внимательно на нее поглядела, наклонилась до самого пола и молвила:

– Царица ты наша всемилостивая, разреши мне тебе кое-что сказать!

– Говори, Елена, коли по делу.

– Вскоре, как только выздоровеет твой муж и царь государства российского, ты забеременеешь. Только не доверяй докторам иноземным, тогда выносишь ребенка.

Ирина всплеснула руками, заулыбалась, молвила:

– Неужели правда! Если так будет, я тебя, Елена, озолочу.

– Так и будет, милая, я никогда зря не говорю.

Годунов подошел вплотную к старухе, негромко сказал:

– Если это произойдет, Елена, будешь жить припеваючи!

Глаза у Бориса засветились надеждой от того, что, кажется, его минует беда, что все наладится, и он снова будет управляющим при дворе. Мысленно он уже строил планы мести своим врагам и соперникам, которые желали его падения, а может даже и смерти. Он прошептал своей жене Марии на ухо: