Я просыпаюсь полностью, когда умываюсь холодной водой и привожу себя в порядок. Довольно быстро одеваюсь и иду на кухню, чтобы сделать горячий чай. За все время я ни разу не услышала Нильса, который должен был встать примерно двадцать минут назад.
И так как мы не являемся врагами, так как мы нашли вчера множество интересных разговоров сидя тут, на кухне с горячими чашками кофе, то могу предположить, что я имею право пойти в его комнату.
Чувство, что я оправдываюсь для себя самой, не покидает меня, даже стоя около двери. Легко стучу, и тянусь к ручке, тихо и неуверенно открывая двери, когда не слышу приглашения. Зайдя внутрь, я замечаю его перед зеркалом. Изумленно исследую парня в строгом костюме и с тяжестью выдыхаю, как только он загадочно ухмыльнулся мне.
– Ты поздно встаешь, Розали, – проговорил он с упреком, на что я прищурилась. Он встал раньше, чем я. Нильс полностью поворачивается ко мне, а я не могу снять это дурацкое выражение лица, что заявляет о неожиданности и удивлении, которое я действительно испытываю по отношению к парню и его внешнему виду.
– Ты мне поможешь? – спрашивает он, а я все еще не шелохнулась. В голову сразу лезут мысли о том, что он задумал что-то, а я не люблю такие мгновенные сюрпризы, что может устроить Веркоохен довольно внезапно. Даже, зная его совсем плохо, мне уже ясно, что мне нечему радоваться, кроме его изящному виду. – Давай же, Роуз, помоги мне, – говорит он, призывая подойти к нему.
Как ни странно я ступаю, но все еще довольно нерешительно и с неким неудобством. Смотрю на то, что Веркоохен мучается с галстуком, который не может завязать на своей шее. Мои руки неуклюже берутся за края темно-синей ткани галстука и я поправляю воротник белой рубашки.
– Куда ты собрался, Нильс? Ты говорил, что мы пойдем в колледж, – не смотрю на него, чувствуя заинтересованный взгляд на себе. Завязываю галстук, поправляя его, чтобы не было туго и не приносило неудобство парню.
–У меня дела, Роуз. Но я отведу тебя в колледж, а так же заберу, ясно? – спрашивает он довольно тихо, но приказным тоном, заставив меня лишь покачать головой. Я отхожу от него, и Веркоохен оценивает мой труд в зеркале, что весит на дверях его шкафа.
– Почему ты не хочешь рассказать, куда идешь? – с интересом спрашиваю я, проявляя любопытность. Его плечи изрядно напряглись, а после он устало выдохнул.
– Это не касается тебя, Розали, – с упреком сказал уже серьезней, а я опускаю голову, понимая, что такие расспросы ему совсем не нравятся.
Ощущаю ком в горле, когда он подходит ко мне ближе, а я отворачиваюсь, скрывая обиду. Надо же, опять Нильс взялся за эти игры с переменами настроения. Вчера был добр, искренен и мягок, а теперь что-то скрывает, уходит и отдает приказ.
– Кофе стынет, – пытаюсь сказать так, что бы он не услышал это так грубо, как мне бы хотелось. Вовремя себя, остановив, я чувствую его пальцы на подбородке, которые совсем легко, практически не прикасаясь ко мне, поднимают голову.
– Ты раздражена, Роуз. А еще ты злишься. За что? – спрашивает он так не принужденно и с улыбкой, словно он пошутил надо мной, а я как ребенок обиделась. Но это не шутки, а я осознаю то, что до сих пор не знаю его жизни.
– Вчера я была искренна с тобой. Я никогда бы не сказала то, что ты смог услышать. Сейчас ты уходишь, и не хочешь сказать куда. Не доверяешь? – спрашиваю я, смотря прямо в его голубоокие синие глаза, что глядят все в том же грубоватом стиле. – Это навевает волнение, – выдавливаю я, впиваясь пальцами в свою ладонь, сдерживая нервозность.
– Почему ты думаешь, что я тебе доверю? – спрашивает он, а я отшатываюсь, вбирая в себя воздух.
– Ты знаешь обо мне больше, чем я о тебе. Неужели ты опасаешься меня? – приподняв бровь, спрашиваю я. Он не боится меня, он знает, что если что-то случится, я все равно нечего никому не скажу. Почему он так скрытен до сих пор?
– Я о тебе ничего не знаю, – нахмурил он брови.
– А я думаю иначе, – усмехнулась я, зная, что он единственный человек, который может руководить мной и узнать что-либо в любой момент, если конечно он еще не знает.
– Собирайся, – отворачивается он от меня, заставляя испустить смешок. – Тебе смешно? – фыркнул он в мою сторону, а я потрясла головой, сразу же сняв ухмылку. Мне не стоит начинать его выводить из себя.
– Я пойду, – разворачиваюсь я, но Веркоохен грубо возвращает меня назад, ухватив за локоть.
– Какая же ты упрямая, Роуз, – рычит он, крепче сжимая мой локоть, из-за чего с моих губ слетает еле слышный писк. – Ты больна своей любопытностью.
– Нильс, пусти меня, – требую я, но Веркоохен наоборот прекращает все мои попытки вырваться, прислонив меня спиной к своему шкафу, и поставив руки по обе стороны моей головы, чтобы я не сбежала.
– Я не хочу, чтобы ты копала под меня, Розали. Не смей этого делать. Это приказ, мой приказ, Прайс, – шипит он, не отпуская меня, а я прислоняюсь к шкафу еще плотнее, когда вижу, как глаза парня становятся темным оттенком.
– Мне нельзя этого делать из-за того, что ты что-то скрываешь от меня? Это связано с Даниэлем, я права? – спрашиваю я, и вижу, как он тяжело выдыхает. – Ты угрожаешь людям? Избиваешь? Воруешь? Что ты делаешь с ними, Нильс? Это ведь не просто работа, не так ли? – накидываюсь с расспросами, пока он явно опешил. Я помню то письмо на столе, и я понимаю, что Нильс может сделать с ними. Не зря же он ходит на тренировки стрельбы и участвует в этих ужасных боях без правил! Но, я знаю, что это что-то противозаконное.
Я смотрю на то, как парень срежет зубами, а за тем разворачивается ко мне спиной, приходясь руками по своим растрепанным волосам. Он нервничает и он зол.
– Нильс, скажи мне. Я пойму, – тихо прошу я, прикасаясь к его спине, чувствуя через пиджак, как прерывисто он дышит.
Но Веркоохен не намерен любезничать и резко разворачивается, а я вскрикиваю от страха, когда его кулак соприкасается с дверцей шкафа прямо в нескольких дюймах от моей головы. Ошеломлена его реакцией, я с ужасом смотрю и покрываюсь дрожью, вжимаясь в шкаф от его гнева.
– Какого хрена ты делаешь, Прайс? – рявкнул он. – Не суйся в мои дела. Розали, если я узнаю, что ищешь хоть какую-то информацию, то тебе не поздоровится, поняла меня? – шипит он на меня, а я судорожно махаю головой. – Выметайся из моей комнаты, – прогремел он, а я быстро срываюсь с места, ощущая, как безумно разрывается сердце от испуга.
Хлопаю дверью и направляюсь в комнату практически бегом. Он сумасшедший! Вбираю воздух, пытаясь успокоиться, но ком в горле не позволяет нормализовать дыхание, из-за чего я начинаю задыхаться. Зачем он делает это? Да он прибить меня мог своей слабой замашкой, которая выскользнула совсем неожиданно, но соприкоснулась с дверью шкафа, место чего могла оказаться я!
Собираю свои вещи в темпе, зная, что уже время выходить. Мысли о том, что он разозлился, не дают покоя. Если же он так разозлился, то только из-за правдивости моих слов. Тогда, что он делает у этого Даниэля? Зачем ему такая работа?
– Розали, выходи, – проговаривает он у моих дверей и я, схватив сумку, выхожу, накидывая пальто. Нильс не смотрит на меня, и выходит. Мне приходится следовать за ним, как прирученная собачонка. Вновь. И зачем я вчера так изливала откровенья, если он даже не изменил свое отношения ко мне? Это же ему на руку, а я остаюсь в проигрыше. Да сколько можно?
Застегиваюсь и заправляюсь, отчего отстаю. И совсем погрузившись в свои мысли, останавливаюсь, когда не получается застегнуть пальто.
– Розали, – рычит он, когда замечает меня, а я замешкалась, когда не получается застегнуть молнию и она застревает. Вот же черт.
Веркоохен подходит ко мне, и одним рывком тянет за замочек, отчего молния сошлась и пальто застегнулось. Нильс дико дышит через ноздри, а глаза темнеют от раздражения, которое приношу ему я.
– Ты заставляешь меня чертовски сердиться, Розали, особенно когда такая неповоротная и нерасторопная, – шипит он, выбивая из моих рук ремень от пальто.
