Холодный пол под босыми ногами заставил обхватить себя более плотно, прижимая плед к телу. Темный коридор казался слишком длинный, но я ступала одолевая себя и свою нерешительность. Как только я столкнулась с белой дверью, что противоположна моей, почувствовала как быстро и колко шумит мое сердце.

Господи, помоги мне хотя бы сейчас. Поднимаю взгляд в потолок, словно там кто-то есть, но это дает моей силе возрасти и тихо-тихо постучать по двери.

Прислушиваюсь – тишина, да только мое нервирующее дыхание заполняет пространство во круг. Я точно знаю, что он в комнате. Он до сих пор не хочет меня видеть?

Я разворачиваюсь, пытаясь исчезнуть отсюда, но что-то меня останавливает на полушаге. Я слишком долго терзала себя, чтобы просто уйти. Моя дрожащая рука обхватывает железную ручку, и я открываю двери, принуждая себя сделать шаг в темную комнату.

Замечаю сидящего Нильса в кресле, который, не обращая на меня нужного внимания, что-то сосредоточенно набирает на ноутбуке. Чувство, что я не нужна здесь, растет с каждой напряженной секундой.

– Нильс, я бы хотела поговорить, – с дрожью в голосе проговариваю я, даже не зная, как он отреагирует. Ждала крика, рычания, то, что выгонит и не глянет, но он все так же молчит и не обращает на меня внимания, будто меня нет. Это хуже, чем его сварливый тон и грубость. – Нильс, пожалуйста, посмотри на меня, – прошу я, изнывая от недостатка его пронзительных глаз.

Не смотрит, даже не подает вид, что слышит. Сжимаю плед в руках, понимая, что надо быть довольно сумасшедшей, чтобы сунутся к нему. Возможно, я уже сошла с ума?

– Скажи мне хоть слово, прошу тебя, – подхожу я еще ближе, в надежде, что он обратит внимание на близкое нахождения, но ему все, равно как и было раньше. – Мне плохо, Нильс, – подошла совсем близко, но почему-то я все еще готова кинуться в бег.

Выпускаю свое свободное дыхания, не зная, как еще обратить на себя внимание. Я действительно каюсь, я хочу, чтобы он смотрел и говорил со мной. Он так спокоен, по сравнению со мной: нервная, трясущаяся, умоляющая и такая… послушная, смиренная.

Я спускаюсь на свои колени, осторожно присаживаясь около его ног, нерешительно положив руку ему на его домашние мягкие штаны. Его плечи напряглись, а томный выдох лишил его нутро.

Отреагировал.

– Я так виновата, Нильс, – изнываю я в своей ошибке и многих сказанных слов с горечи. – Ты же такой честный со мной, дурного нечего не предпримешь. Ты умен, мудрый и добр. Я осознаю это так поздно… – шепчу я тихо и как можно нежнее, подбирая слова, чтобы не задеть его и показать его качества, которые вижу сама. Моя рука проходится по штанам, медленно и утишающее поглаживая его. – Я не думала, что чувство твоей собственности надо мной, заставит меня чувствовать горечь и некую ревность. Я была так зла на тебя, я была… в бешенстве и не могла удержать эмоций… – понимаю, что сама признаюсь себе в том, что вчера это было чувство дикости и ревности. Но какой бы нормальный человек смог чувствовать душу рядом с собой, но наблюдать за намеренными касаниями, что пожирали тебя? Я на это не способна.

Впервые его голубые глаза встречаются с моим терпеливым и выжидающим взглядом. Нильс совсем немного хмурит брови, и я бы сказала, что он озадачен происходящим, но держится стойко и отдаленно.

– Мне так хотелось уйти от тебя как можно дальше. Расслабиться, ведь все то время, пока сидела напротив тебя, я перебывала в жутком дискомфорте и была напряжена до придела. Я никогда раньше не чувствовала это… Было так жарко, я готова деться куда угодно, лишь бы сбежать от тебя, – смущенно опускаю взгляд, ощутив смятение от таких откровенных признаний. – А потом… я попыталась избавится от этого… Это чувство не давало здраво мыслить. Алекса посоветовала выпить совсем немного… Я поддалась, знаю, глупо, но я не имела понятия, как избавиться от напряжения другим способом, – каюсь я. Проклятые коктейли, проклятое искушение, все проклятое! Нужно сразу было вернуться, лучше бы терпела, но не ссорилась с ним.

Я не знаю, что могу еще сказать, в чем признаться, ведь то, что я сказала и так дает полный контроль надо мной. А он все молчит и молчит.

– А там, около машины… Эти нелепые слова… Пойми, я так не думала, даже не смела думать! Мне было страшно, я боялась с тобой идти, этот выброс слов был таким… поганым! Нильс, я знаю, что ты заботишься, знаю, что ты огородил меня, но дай мне знать, что ты все еще рядом. Поговори мной, Нильс, – молю я, кидая на него слезящиеся взгляд, полон раскаяния и извинений. Он внимательно всматривается, следит за моим прерывистым дыханием, но молчит, как прежде.

Вновь опускаю голову, осознавая, что мне больше нечего сказать в свое оправдание. Я сказала ему о том, о чем не смела, признаться себе. То, что я отталкивала. Но мне нужен он, а сейчас еще больше, чем это требуется. Тишина добивает с каждой секундой, а я сжимаю губы в плотную полоску, не выпуская из себя всхлипа.

Его теплые руки обволакивают мой подбородок так внезапно, что я дергаюсь назад, но он удерживает меня, поднимая голову вверх. Я снова встречаюсь с той глубиной синих бездонных глаз, которые готовы прожечь меня дотла своим взглядом.

– Ты всегда будешь делать то, что я тебе запрещаю? – тепло ухмыльнулся Нильс, а с меня все же вырывает облегченный всхлип с парой слез, которые были на грани. Его пальцы скользят по щеке и стирают влажные дорожки, заставляя меня все так же облегченно выдыхать.

Он заговорил.

– Только если ты не будешь со мной разговаривать, – шепчу я, а Нильс закрывает ноутбук, отложив его в сторону на стол. Его цепкие руки подтягивают меня к себе, и совсем скоро я оказываюсь на его коленях. Я, ошеломленная его действием, не знаю куда деваться. Отворачиваюсь, чувствуя как стали горячи мои щеки, но парень намеренно возвращает мое лицо, так же потянув за подбородок.

– Покажи ты свои эмоции и чувства раньше, не какой бы истерики и Одри в помине не существовало, – прямо говорит он, а я наблюдаю, как огоньки играют в его глазах. Не привычные ощущения смущают меня, и я так хочу выскользнуть с его рук, но уже запрещаю себе это делать, зная, что буду жалеть. Пока он добр, я хочу получать это добро в ответ.

– Значит, ты специально… делал так? – растерянно спрашиваю я, смотря на Нильса и мягкую улыбку.

– Мне нужно было увидеть то, что ты чувствуешь. Единственный вариант – Одри. По крайней мере ты держалась достаточно долго и хорошо, – толи гордясь, толи довольствуясь моей реакцией, он прижимает меня еще ближе, потянув так, что я полностью кладу голову ему на плече, почувствовав его запах мяты и того же одеколона.

– Это того не стоило, – качаю я головой. Он мог найти другой вариант? Зачем был нужен такой спектакль, что заставил меня погубить свой контроль?

– Стоило, – перечит он, а я не собираюсь спорить. – Знаешь, а я все еще зол на тебя, – задумывается он, а я вновь сажусь, смотря на него обеспокоенная словами парня. – Мы ведь договорились, что не какого алкоголя не будет? – спрашивает он, но все же больше утверждает.

– Одри не будет? – прищурилась я, наигранно закатывая глаза. – Поверь, после рвоты и сегодняшнего утра я больше никогда не коснусь этой гадости! – практически вскрикиваю я, а Нильс погружается в хохот, завлекая и меня.

– Умница, – шепчет он мне в шею. – Не мешало бы выпить чашку кофе, не так ли? – спрашивает он, а я мигом вскакиваю, мчась из комнаты в кухню. В душе все расцветает, улыбка не сползает с моего лица, а ощущение расслабленности и

блаженства несут меня практически на крыльях.

Он посмотрел. Он заговорил. Он вернулся ко мне, в мои руки, из которых я постараюсь его больше не выпускать.

========== Часть 37 “I know” ==========

Мое утро настает с легкой улыбкой и пониманием того, что все здорово. Солнце заполняет мою комнату своими яркими лучами, окончательно прогнав сон. Подтягиваюсь, сонно потирая глаза, желая чувствовать себя так хорошо всегда.

Мне нужно вставать. Я провела всю неделю в кровати и в безумных блужданиях с парнем, моим соседом. Пятница – последний день и я хочу попасть в колледж, и надеюсь, он не будет препятствовать моим желаниям.