Канер замолчал. Вид у него был донельзя виноватый.
Но я понимала его чувства. Это вообще паршиво очень, когда обстоятельства становятся сильнее собственных обещаний.
— Двое уже казнены, а с прочими слугами и непосредственными участниками этого инцидента ведутся беседы. Но я совсем не уверен в том, что дядя сумеет поймать того, кто умеет менять облик. — произнёс он спустя молчание.
— Он и не меняет облик. Это только иллюзия. — поправила я его.
— Ты смогла бы узнать его при встрече?
— Не думаю. Видишь ли, чем сильнее и опытнее маг, тем качественнее его иллюзия, не говоря о других навыках. А опыт показал, что я как маг почти ничего не стою.
— Неправда. Будь это так, мы не добрались бы сюда.
Следующие слова сорвались с губ сами собой.
— Это не только моя заслуга.
Перед внутренним взором на краткий миг, росчерком молнии возник образ, заставив меня позабыть о том, как дышать. Кто был с нами? Почему я не могу дотянуться до него и понять?
Кажется, я задала эти вопросы вслух. Канер побледнел, а Ива, ставшая свидетельницей этой картины, чуть не выронила из рук блюдо, в котором несла нарезанные яблоки.
— Ты перенервничала, — произнёс мужчина, стараясь говорить негромко и спокойно. Словно с больной.
Таким обращением я была уже сыта по горло.
— Можете сколько угодно молчать и скрывать правду. Но не нужно выставлять меня сумасшедшей. Я знаю о том, что тот, кто путешествовал с нами, заставил забыть о нём. Только он просчитался…
Я перевела дыхание.
— Тиса, я…
Договорить он не успел. В комнате стало настолько прохладно, что изо рта вырвалось облачко пара. Присутствие кого-то незримого рядом стало очевидным не только для меня. Нечто угрожающее и тёмное скользнуло мимо окна и затмило солнечный свет.
Чувство самосохранение вопило об опасности. Бежать и как можно скорее! Успеть спасти Иву!
Но я опоздала. Наверное, было поздно уже в тот момент, когда я подняла свой взгляд и попыталась вглядеться в тень, чтобы понять, какой незримый гость к нам пожаловал.
И мой мир разделился.
Всё, что было на поверхности — страх за себя и других, недоумение — словно пыль на воде, схлынуло, отошло на второй план. Время замерло.
Мне показалось, что это тьма наполнилась искрами и вспышками, но на самом деле я, не заметно для самой себя, перешла на магическое зрение. Тонкая и едва различимая серебряная нить, рождённая в глубинах тьмы, устремлялась ко мне, пронзая саму мою суть и сердце насквозь.
Происходящего я не понимала. Полагалась только на чувства, которые подталкивали меня к неведомому гостю. Даже случись ему стать моей смертью, то я знаю, что шагну вперёд без раздумий.
И вот сейчас я протягиваю вперёд руку в безумном порыве. Позабыв о долге и земных обещаниях, стремлюсь прикоснуться, понять…
Сквозь колдовскую пелену я слышу, как меня зовут по имени чьи-то голоса. Но они не значимее комариного писка. Под силу ли им вернуть меня, когда сама душа рвётся прочь?
Последнее, что я почувствовала, перед тем, как ухнуть в тёплые пушистые объятия тьмы, это быстрое прикосновение ледяных пальцев на своём горле.
Тёплый весенний ветер и согревающие солнечные лучи стали для меня лучшей наградой, после изнурительных часов занятий. К тому же завершились они тем, что мне самостоятельно пришлось спускаться в библиотечные архивы за необходимыми на завтра книгами. А в этом подвальном помещении было не только темно, но и жутко холодно. И сегодня от этого холода не спасла даже зимняя шаль.
Теперь, щурясь от яркого солнца и вдыхая чистый весенний воздух, я даже не услышала звука приближающихся шагов.
— А ничего не меняется, как я погляжу, и одна юная адептка снова спешит покинуть хранилище знаний и мудрости веков, — произнёс наставник Лаврий, добродушно улыбаясь.
— И всё потому что эти самые знания и мудрость не помещаются в главную библиотеку Ордена, — заметила я и сама поразилась тому, как жалобно прозвучал мой голос.
Наставник внимательно посмотрел на меня и опять насмешливо прищурил глаза.
— Боишься темноты, Тиса?
— Нет. Там просто очень холодно.
Признать за собой ещё одну слабость я была не готова. К тому же противные ледяные щупальца страха отступали всякий раз, когда я снова выходила из подземелья на солнечный свет. А значит, это не в счёт.
— О, в таком случае, я знаю отличное средство от холода. Ты ведь любишь мой чай?
В этом вопросе не было необходимости, но этому пожилому человеку нравилось видеть, как загораются мои глаза, едва я заслышу приглашение на чай от него.
Я с готовностью закивала и нервно облизнула губы.
Наставник Лаврий нередко баловал меня особым вниманием, и иногда мне казалось будто он не просто мой земляк и добрый наставник, а добрый дедушка. Тот, кто всегда поддержит добрым поучительным словом непутёвую внучку и напоит изумительно вкусным чаем.
Чай всегда был для него не просто любимым увлечением. Наставник Лаврий как никто иной точно знал, какой чай следует пить при простуде или когда на душе становится слишком грустно и неуютно. Он мог идеально подобрать этот напиток к долгому интересному рассказу или дружеским посиделкам. И я не раз пила душистый сбор, после которого снились самые сладкие сны, а наутро тело наполнялось силой и лёгкостью.
Как и многие другие наставники, Лаврий обитал в отдельном крыле, где ученикам дозволялось бывать только в сопровождении старших или имея при себе специальное письменное разрешение.
К четырнадцати годам я успела привыкнуть к тому, что даже сверстники не признают меня равной себе. Привыкла к сплетням и презрительным взглядам в свою сторону. Поэтому шагая по длинному узкому коридору, следом за своим наставником, я только привычно нацепила маску безразличия, покрепче прижала к себе сумку с книгами и горделиво вскинула подбородок.
Какая мне разница, о чём шепчутся по углам, когда меня воспитывает лучший наставник Ордена Видящих?
В маленькой уютной гостиной Лаврия всё было по-прежнему.
Несмотря на то, что окна этой комнаты выходили на теневую сторону здания, здесь всегда было светло, благодаря золотистому магическому свету под потолком, отражающегося от стёкол буфета, изящных статуэток древних богов и блестящих рисунков любимых чайных чашек старика.
И снова как в первый раз я заворожено наблюдала за священнодейством, происходящим на моих глазах.
Лаврий в такие моменты всегда выглядел сосредоточенно и предпочитал молчать. Воду для чая он кипятил исключительно на живом огне, не допуская использование магии. Но я всегда была твёрдо уверена в том, что без магии тут не обходится. Просто она была иного порядка и заключалась не в практичности или яркости производимых эффектов. Настоящую магию я видела в глазах наставника, в его движениях. Она пропитывала золотистое пространство маленькой комнаты и застывала на кончиках его чутких пальцев, отбирающих каждый компонент для напитка, повинуясь неведомому вдохновению.
Когда тёмная, почти чёрная, жидкость наполнила чашки, некоторое время я просто вдыхала этот чудный аромат. Наставник превзошёл сам себя и словно смешал в небольшом заварном чайнике саму суть тепла.
— Пробуй. Не обожжёшься, — сказал Лаврий, наблюдая за мной.
Мне хотелось возразить и сказать, что я просто для начала хотела насладиться чудом. Но я не вдруг испугалась, что мои слова разрушат волшебство момента.
Это действительно было самое невероятное сочетание, что мне доводилось пробовать. Стоит лишь прикрыть глаза, как с лёгкостью можно представить сразу несколько самых восхитительных вещей — прогретый солнцем летний день, тепло домашнего очага и любовь.
Я прикрыла глаза, чувствуя обволакивающее и терпкое послевкусие с нотками мяты и перца. И первых же глотков хватило, чтобы окончательно прогнать холод, пропитавший тело до самых костей.
— Ну как, тепло?
— Тепло. Я никогда не перестану восхищаться вашим талантом, наставник.
Лаврий немного помолчал, неторопливо отпивая из своей чашки, и только потом произнёс негромко:
