Постирав заляпанную кровью одежду, я развесила её на ветках и подошла к мужчине, бесстыдно пользуясь тем, что он меня не видит.

— Раздевайся, — сказала я, забирая у него поводья. — Пока моя одежда подсохнет, ты тоже сможешь искупаться.

На миг произошло странное. Мне будто хотели возразить, но потом Клён принялся покорно раздеваться. Я привязала лошадь к большим корням дерева и придержала его под локоть, стараясь не смотреть на хорошо сложенную мужскую фигуру.

А он красивый. И, между прочим, тоже имеет достаточно шрамов. Мне кажется, он должен неплохой воин, раз ещё жив после всех этих «отметин».

— Не бойся. Я буду рядом, — сказала я, заводя его в воду. И мягко добавила: — Просто хочу, чтобы никто ничего не заподозрил о… наших трудностях.

Сейчас при свете начинающегося дня было прекрасно видно, что в его волосах ещё есть кровь. Наверное, и я выгляжу не лучше.

Попросив не волноваться, я быстренько метнулась к своей сумке за шампунем, который также имелся среди моих баночек. Зачерпнув немного с собой, я закрутила ароматно пахнущую баночку и вернулась.

— Приятно пахнет, — заметил Клён, когда я намыливала ему голову.

— Я сама делала, — почему-то решила похвастаться я, стараясь не задевать мужчину. Хотя совсем избежать этого, не удавалось. Он был слишком высок. — Теперь постарайся получше промыть, у тебя там кровь ещё.

Клён как-то сдавлено кивнул, и я отошла на шаг, чтобы тоже промыть волосы как следует. Ещё вначале пути я обнаружила, что они обожжены. Пришлось подрезать прямо ритуальным ножом, и теперь тёмно-золотистые пряди едва касались плеч. У Клёна и то волосы длиннее. До лопаток.

Чтобы смыть мыльную пену, я решила немного понырять, и пока Клён моется как может, отплыла на довольно большое расстояние.

Когда я в очередной раз вынырнула, никого не было ни в воде, ни на берегу.

— Клён!

Я рванула к берегу, намереваясь нырнуть поближе к тому месту, где совсем недавно видела мужчину. Но вдруг меня коснулись, чьи-то руки и уже сам Клён собственной персоной вынырнул из воды рядом.

Поражённая я замерла, вглядываясь в его лицо. А в душу закралось подозрение.

— Клён… ты видишь?

— Нет, — грустно улыбнулся он. — Просто плыл на звук. Знаешь, когда сосредоточусь, то могу примерно сориентироваться в пространстве. И решил попробовать…

— Ты напугал меня, — сказала я тихо.

— Извини.

Вдруг я осознала, что мы находимся слишком близко. Его рука на моей талии, а грудь касается его обнажённой кожи. Моя рука на его плече…

— Клён. Поплыли к берегу, а? — попросила я робко. Голос дрожал от смущения и ощущения, как внизу живота становится слишком жарко.

Вместо ответа, он вдруг выдохнул моё имя и притянул к своему телу.

— Тиса.

Его рука скользнула к моему подбородку, а затем его губы накрыли мои. Это был напористый и стремительный поцелуй, полный неприкрытой страсти и желания обладать. Он вцепился в меня словно голодный. Но, что ещё хуже, я не возражала. Поддалась, забыв обо всём и отвечая также яростно и страстно. Пережитые за последние сутки эмоции, требовали выхода. На какой-то миг мы даже ушли под воду. Это немного остудило пыл.

— Клён, прошу не надо, — прошептала я, чувствуя, что он уже готов зайти дальше поцелуев.

— Тиса. Я тебе противен?

— Нет, Клён. Ты нравишься мне. Просто боюсь, ты сам будешь не рад, когда к тебе вернётся зрение.

— Если вернётся, — поправил он меня. — Да и не важно это… прости.

Внутри что-то болезненно дрогнуло.

Я молча взяла его за руку и потянула его к берегу.

Там я расстелила наши плащи на песке, чтобы нормально обсохнуть. Солнце уже взошло и приятно грело кожу. Обработав свои ожоги, я направилась к Клёну. Он уже натянул на себя рубашку и штаны, поэтому можно было не бояться прикосновений.

Мазь и в самом деле оказалась чудодейственной. Рана на голове почти затянулась, и гематома сошла на нет.

Когда я собиралась встать с колен, Клён перехватил меня за запястье и удержал.

— Ещё раз прошу простить меня, Тиса. Ты поступила со мной благородно, заботишься обо мне, а я…

Я прижала указательный палец к его губам.

— Тише, Клён. Ты не должен просить у меня прощения, — я провела пальцами по его небритой щеке. — Ты красивый и сильный мужчина, которого, я надеюсь, ждёт прекрасное будущее. А наши пути… они пересеклись только на время. Когда найдём нормального целителя, я отправлюсь дальше на север. И поверь, так будет лучше.

— А если я захочу идти вместе с тобой на север? — вдруг вскинулся он. — Ты мне запретишь?

Оставалось сокрушённо покачать головой, совершенно забывая, что он не видит моих жестов.

— Ты и сам не захочешь идти со мной, когда память к тебе вернётся, — подумав, добавила: — Или зрение…

— Да, что ты заладила с этим зрением? Так и скажи, что я для тебя обуза! — вспылил он.

Какой же он непрошибаемый.

— Я увечная уродина, Клён! Да никто не будет связываться со мной в здравом уме! — не выдержала я, и даже попыталась вырваться.

Но так бы мне и позволили…

Клён опрокинул меня на спину и навис сверху. Его невидящие глаза смотрелись жутко, но губы кривились в живой, пусть и язвительной усмешке.

— А кто же говорил о том, что это не самое плохое? Кто радовался тому, что есть руки и ноги?

— Ну почему же ты всё переворачиваешь с ног на голову, — вздохнула я, подумав меж тем о том, что не зря опасалась связываться с ним. Присутствует в этом мужчине что-то опасное и непримиримое.

Он склонился ниже, снова прикасаясь своими губами к моим. Только теперь это была нежная ласка. Клён словно пробовал мои губы на вкус.

— Губы у тебя тоже есть, — сказал он, прикрывая глаза. — И пахнешь ты мёдом и летом.

Я затаила дыхание, рассматривая его обманчиво безмятежное лицо. Острые скулы, прямой нос, длинные ресницы, под которыми прятался совершенно невообразимый взгляд. Идеальный излом тёмных бровей.

Интересно, кто он такой? Нисколько не удивлюсь, если окажется что он имеет отношение к аристократии. Правда, никаких колец не видать. Вообще ничего.

— Тиса. Я даю тебе слово сопроводить тебя домой. Даже если мне удастся всё вспомнить и вернуть зрение.

— Почему? — спросила я. — Ведь я и сама справлюсь.

— Потому что мне так хочется.

Я криво усмехнулась. Весомый аргумент. Даже не знаю, что ему ответить на это.

— Хорошо, — согласилась я и поднялась на ноги, когда Клён сел.

В своё время мне доводилось общаться со многими самоуверенными и заносчивыми мужчинами. Многие считали, что девушке в Ордене не место. А уж что началось, когда я стала младшим магистром и не вспоминать лучше.

Поэтому со временем у меня выработался своеобразный иммунитет. Я больше не боялась и не пасовала. Я просто делала то, что должно.

Вот и сейчас я взяла себя в руки и спокойно собрала сумку. Затем, сняла ещё немного сырые вещи и оделась, решив, что досохнут по дороге.

Когда я обернулась, Клён уже стоял собранный и готовый отправляться в путь. Если бы не его взгляд, я могла бы подумать, что зрение к нему вернулось. Слишком уверено он чувствовал себя.

========== 2. Путеводный свет ==========

Переправу удалось найти довольно своеобразную. Это была длинная песчаная коса, которая переходила в каменистое мелководье. Но выбирать не приходилось. На той стороне действительно виднелись дома.

Приблизившись к селению, я спрятала лицо в тень капюшона и уронила на глаза длинную чёлку. Неизвестно что подумают обо мне местные, если я им покажусь во всей красе.

С востока надвигались тучи, когда мы добрались до порога трактира. Вовремя.

Хозяевами трактира оказалась пожилая супружеская чета, которые поначалу встретили странных путников насторожено, но увидав, что деньги у нас имеются, проявили большую снисходительность.

Мы получили двухместную комнату, которую нам выделили как брату и сестре. Я специально настояла на этом, чтобы кровать была не двуспальная, а раздельная. Ночёвки под боком у Клёна хотелось избежать.