Игра неторопливо продолжалась, возле столика собралось уже много любопытных, наблюдая, как богатые отпрыски со скучающими физиономиями просаживают родительское состояние. Внутренне напряженный до предела, Блейз рассеянно следил за скользящими по сукну картами, полагаясь исключительно на свое чутье и случай. Мысли были не об игре, а о Драко Малфое. Думая о том, с кем сейчас проводит время его любовник, Забини по привычке постепенно начал повышать ставки, и вскоре возле него выросла еще одна стопка золотых галлеонов. По залу прошел восхищенный шепот. Сам юный герцог не испытывал к этому никакого интереса и вскоре игра закончилась так же вяло, как началась. Министерская дочка проиграла, двое других партнеров Блейза, немного отыгравшись, остались при своих. Молодые люди, разочарованные тем, что Забини сегодня, судя по всему, не намерен был проигрывать баснословные суммы, удалились в бар, а погрустневшая пятикурсница, так и не сумевшая произвести на красавчика герцога должного впечатления, вынуждена была покинуть стол, так как желающих сыграть с Блейзом Забини было много, и флорентинец никогда не оставался сидеть в одиночестве, поджидая партнеров для новой партии.
Блейз в очередной раз бросил беглый взгляд на входные двери, но новых посетителей этого импровизированного казино, в которое на этот вечер превратилась слизеринская гостиная, не было. Возле его стола уже собралась большая толпа любопытных в предвкушении интересной игры или с желанием польстить богатому наследнику, чтобы обратить на себя его взор. Блейз с детства привык находиться в центре внимания и быть тем единственным светилом, возле которого вращалось все, поэтому сейчас не сильно смущался присутствия большого количества собравшихся, устремивших на него восхищенные взгляды и готовых заискивать перед ним и исполнять любой его каприз. Сейчас Забини беспокоило совсем другое. Малфой до сих пор не появился в гостиной, хотя раньше никогда не пропускал подобные вечера. Тревожные мысли метались в сознании Блейза, а отчаяние и разбуженная ревность, словно ядовитое кислотное пятно, разъедали и отравляли его душу вот уже на протяжении многих дней. Драко сильно отдалился от него, а иногда даже преднамеренно избегал.
В это время пустовавшие места за столом по обе стороны от Забини заняли Пэнси Паркинсон и Теодор Нотт. В кресло напротив опустился Ник Харпер.
– Я смотрю, тебе сегодня фартит, Блейз, – обворожительно улыбаясь и источая изысканный, хорошо знакомый аромат, произнесла слизеринка.
Ее глаза уже с алчным блеском пересчитывали монеты в стопках, которые являлись выигрышем итальянца от предыдущей партии. При сумеречном, фосфоресцирующем освещении, царившем внутри импровизированного казино, Пэнси выглядела прекрасной и очень развратной в своем вечернем наряде с глубоким декольте. Она слишком хорошо знала себе цену и хищно улыбалась одними губами. Впрочем, Забини был уверен, что эта похотливая самка отдалась бы ему даже сейчас, на этом столе, но Паркинсон его не интересовала и трахал он ее крайне редко, только в том случае, когда Драко Малфой в этот самый момент имел его самого в жопу. Блейз всегда любил находиться в центре «слизеринского бутерброда».
– В таком случае, синьорина, вы серьезно рискуете проиграть мне, – гнусаво произнес Забини, одарив свою партнершу не менее очаровательной улыбкой.
Этот незначительный обмен любезностями заставил многие девичьи сердца учащенно забиться, а на Паркинсон устремились взоры, наполненные ревностью, завистью и нескрываемой ненавистью.
– А может, сыграем не на деньги, а на раздевание? – внезапно предложил Блейз и как бы невзначай очень медленно и плотоядно облизнул пухлые, чувственные губы.
В зале повисла напряженная тишина.
– Я бы предпочел на деньги, – краснея под пристальными взглядами присутствующих, выдавил из себя Ник Харпер.
– Ну, как хотите, было бы предложено… – пожав плечами, слегка разочарованно ответил юный герцог.
Среди собравшихся невольно вырвался вздох разочарования. Однажды коварный флорентинец уже устроил подобную игру на раздевание, и тот стриптиз запомнился многим и надолго. В тот вечер Забини был изрядно пьян и его утонченная натура жаждала изысканного развлечения. В такие моменты связываться с ним было крайне опасно. Нагло жульничая, сначала Блейз раздел почти догола всех своих партнеров, а потом начал преднамеренно делать проигрышные ходы и в итоге сам разделся полностью, нисколько не стесняясь своей наготы и с нескрываемым удовольствием демонстрируя всем присутствующим свое прекрасное, идеально сложенное тело. После того, как снимать с себя стало нечего и партнеры Забини, стыдливо прикрываясь руками и плотнее сжимая ноги, оказались полностью обнаженными, как и сам Блейз, коварный итальянец предложил следующему проигравшему заняться самоудовлетворением. Идея была воспринята присутствующими с большим энтузиазмом, и застенчивому студенту с пятого курса пришлось, сгорая от стыда, лечь на игорный стол, развести ноги, как последней шлюхе, и начать мастурбировать под жадными взглядами более сотни собравшихся старшеклассников. Сам же Блейз, нисколько не смущаясь, залез на стол, лег рядом со своей жертвой и, приняв самую сладострастную и развратную позу, начал руководить процессом, давая советы и делая комментарии, а потом, видя, что мальчишка еще долго будет теребить вспотевшей ладонью дряблый член, принялся дрочить ему сам, отпуская скабрезные шуточки под всеобщее веселье. Когда все было закончено и струя спермы забрызгала зеленое сукно, опозоренный мальчишка, схватив с пола свою одежду, не сдерживая душившего его рыдания, под всеобщее улюлюканье и смех выбежал из гостиной. Распутный итальянец, как ни в чем не бывало, с грациозностью пантеры слез со стола и, заняв свое место, предложил продолжить игру. Его партнершами остались две девушки с седьмого курса, которые с трудом сдерживали слезы, но так и не смогли бросить карты и отказаться от новой партии. Окружившая их плотным кольцом толпа превратилась в стаю голодных хищников, не спускавших горящих похотливых глаз с наметившихся новых жертв. После того, как Забини с легкостью обыграл своих перепуганных до полусмерти партнерш, он предложил всем присутствующим выкрикивать свои желания, и самое пикантное, по его мнению, и должно будет исполнено проигравшими студентками. Почти все парни изъявили желание оттрахать девушек, пустить их по кругу на вполне законном основании, ибо карточный долг – долг чести, который необходимо отдавать. Блейз, презрительно скривив губы и сделав капризно-плаксивую гримасу, обозвал всех тупыми ублюдками и безмозглыми самцами, ибо пускать по кругу благородных слизеринок – это не комильфо. Сам же утонченный эстет предложил дрожащим от стыда и ужаса обнаженным студенткам устроить сеанс лесбийской любви на столе, забрызганном спермой предыдущей жертвы. Чтобы им было веселее и интереснее лизать друг другу киски, циничный мерзавец рассыпал по сукну все свое золото, выигранное за этот вечер, и пообещал его девушкам в качестве оплаты за доставленное окружающим удовольствие.
Подлая выходка Забини имела свои последствия. В тот же вечер Майкл Уоррингтон, парень одной из опозоренных девушек, набрался смелости вступиться за честь своей подруги. Он прилюдно бросил перчатку в лицо пьяного Забини, обозвал его подлецом и вызвал на магическую дуэль по всем правилам этикета. Драко Малфой гнусно захихикал, подстрекая своего приятеля принять вызов, и предложил ему свои услуги в качестве секунданта. Итальянец на долю секунды сощурил глаза от дикой ненависти к дерзнувшему выступить против него, но в следующий же миг сумел скрыть свои истинные эмоции.
- Знаешь, Уоррингтон, это только на первый взгляд я эгоистичный и самовлюбленный ублюдок, но на самом деле я гораздо хуже, - надменно улыбаясь, произнес Забини, медленно закурил длинную ментоловую сигарету, а затем выпустил струю дыма в лицо своего собеседника. - Но если кому-то во мне что-то не нравится, не обязательно меня об этом оповещать. Постарайтесь пережить этот шок самостоятельно, - добавил флорентийский герцог, обращаясь ко всем собравшимся, и поднял перчатку с пола, принимая вызов.
