– Убью, пидор слизеринский! – заорал Поттер, поднимая свою палочку. - Змея подложопая!

– Гнида недоношенная! Уёбище пучеглазое! Merda con gli occhiali (говно в очках ит.), – парировал его светлость, с надменной ухмылкой глядя на гриффиндорца из–за спин своих телохранителей. Забини, будучи итальянцем, как и все его соотечественники, был натурой творческой с очень темпераментным характером, поэтому в выражениях не стеснялся и в жестах себя не ограничивал.

– Опустите палочку, Поттер, – холодно произнес Северус Снейп, стремительно подошедший к своим подопечным. – Иначе я оштрафую Гриффиндор на сто баллов за нападение на студентов, а вы отправитесь на дисциплинарное слушание об отчислении из школы.

– Нападение на безоружных, миролюбивых студентов, сэр, – гнусно ухмыляясь, поправил своего декана Блейз. – Questo idiota dovrebbe essere nel manicomio (Этот придурок должен находиться в психушке ит.).

– Мистер Забини преднамеренно спровоцировал конфликт, – вступилась профессор МакГонагалл, незамедлительно подошедшая к очагу конфронтации. – За нецензурное оскорбление студента и разжигание межфакультетской вражды мистер Забини будет оштрафован на пятьдесят баллов.

– Я вас умоляю, – презрительно фыркнул флорентийский герцог. – Пусть умоются кровью те, кто усомнился в нашем миролюбии!

На физиономиях Урхарта, Гойла и Крэбба появились самодовольные улыбочки. Рядом с Гарри встали Рон и Гермиона. Уизли сжимал в кулаке свою палочку, а Грейнджер, вполоборота повернувшись к Поттеру, пыталась убедить его не поддаваться на провокацию, потому что если он применит какое–нибудь заклятие, Забини добьется своей цели – его исключения из школы. В Большом зале создалась такая напряженная обстановка, что под высоким сводчатым потолком уже начали собираться тучи, и время от времени были видны всполохи молний и слышен гром. Но сгустившиеся облака стали быстро рассеиваться, когда в Большом зале появился сам Дамблдор и, обращаясь лично к Поттеру, очень мягко попросил его опустить палочку и пройти в директорский кабинет для приватной беседы. Гриффиндорец вынужден был подчиниться и медленно отправился за старым волшебником, с трудом удерживаясь от того, чтобы не обернуться и не шмальнуть каким–нибудь проклятием в надменно ухмыляющегося Забини, стоящего рядом со своими дебилами–телохранителями и сальным уродом Снейпом. И в этот кульминационный момент в дверях появился сам Драко Малфой собственной персоной. Поттер прошел мимо него, преднамеренно толкнув старосту Слизерина плечом.

Малфою было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что произошло в его отсутствие.

– И сколько баллов мы просрали на этот раз, mon cher? (мой дорогой фр.) – поинтересовался Драко, присаживаясь за стол рядом с Забини.

– Какая на хуй разница! – прошипел на ухо Малфою его любовник. – Я тебя всю ночь ждал! Con il quale sei stata? (С кем ты был? ит.)

– С каких это пор, Блейз, тебя стало интересовать, кого я ебу? – таким же зловещим шепотом поинтересовался Драко.

– С тех самых, как ты перестал ебать меня! – парировал Забини, – Меня это немного огорчает, il mio principe bello (мой прекрасный принц ит.).

- Не подавись своей злостью, Забини, - ответил Малфой и резко отодвинул тарелку с яичницей, собираясь уже встать и уйти, ибо настроение было испоганено окончательно, и аппетит тоже пропал, но Блейз вцепился в его руку и снова прошипел в самое лицо:

– Я не злой, я просто смотрю на мир реально и вижу - кто тварь, а кто кусок говна. Ты был с ним, да?

– Оставь Поттера в покое, не лезь к нему, – отталкивая руку своего любовника, с холодной надменностью отчеканил Малфой. - А еще раз назовешь меня тварью, я тебе ебальник раскровяню.

– Нужен мне твой Поттер, как залупе уши! – зло прищурив глаза, отозвался Забини и, вскочив из–за стола, почти выбежал из Большого зала, опасаясь, как бы его любовник не успел заметить слезы отчаяния, выступившие на его глазах.

========== ГЛАВА 17 Самоистязание Забини ==========

иллюстрация к главе

http://cs610123.vk.me/u22879241/docs/10db22842c2f/Blaise_Zabini_cry_Draco_Malfoy.gif

Весь день Блейз провел в исступленном, трагически бесцельном самоистязании. С окружающими он вел себя вызывающе нагло и агрессивно, а после конфликта с профессором Флоренцом, кентавром, который являлся вторым преподавателем по Прорицаниям, самовольно покинул урок и отправился в личные апартаменты предаваться своему горю в одиночестве. Лежа на роскошной постели и нервно выкуривая одну ментоловую сигарету за другой, Блейз Забини впервые в жизни испытывал жестокую душевную боль и опьянял себя каждой каплей горечи, которая могла усугубить его неутешное горе. Бесцельно лежа и тупо глядя в потолок, он думал о своем возлюбленном, снова и снова перебирая в памяти тысячи обрывочных воспоминаний – каждую ночь, проведенную вместе, каждый миг близости, каждое ожидание, когда он считал дни до возвращения в Хогвартс, чтобы иметь возможность увидеть любимого парня. Как на сцене, Блейз разыгрывал в своем воображении эти воспоминания, и сейчас, размышляя об измене любовника, он едва мог без слез вспоминать обо всем, что у них было за все эти годы.

Лежа на кровати, Блейз прислушивался ко всем звукам, доносящимся в гулком коридоре и за соседней стеной, где были расположены апартаменты Малфоя, но там было тихо – Драко так и не вернулся к себе, несмотря на то, что занятия уже давно закончились.

Не в силах больше оставаться один на один со своим одиночеством, сводящим с ума, Забини вышел в гостиную, по обыкновению всегда многолюдную в вечернее время.

– Дайте глобус, на весь мир насрать хочется, – мрачно возвестил флорентийский герцог, вышвыривая из уютного кресла возле камина первокурсника и усаживаясь на его место.

Собравшиеся в гостиной студенты притихли. Когда Забини был не в настроении, от него можно было ожидать чего угодно, и ничего хорошего.

– Вы что, снова с Драко поругались? – присев Блейзу на колени и одной рукой обняв его за шею, обворожительно промурлыкала главная стерва Слизерина Паркинсон.

Не удосужив подружку своим ответом, юный герцог взял ее сигарету и сделал глубокую затяжку, а затем медленно выпустил дым в лицо девушки.

– Знаешь, Пэнси, самое обидное, это когда твоя мечта сбывается у кого–то другого, – задумчиво глядя на языки пламени в камине, философски изрек Забини.

– Понятно… - произнесла слизеринка, которая за все годы совместной учебы отлично научилась разбираться во всех оттенках настроения своих любовников. - Настроение под ноль, здравствуй, крепкий алкоголь, – улыбнулась Пэнси, продолжая обнимать красавчика–итальянца одной рукой за шею, а другая ее рука в этот момент принялась ласкать парня между ног.

– Не надо меня спаивать, я сам напьюсь, – с легким раздражением ответил Забини, убирая шаловливую лапку Паркинсон, которая уже стремилась расстегнуть ему ширинку и забраться внутрь.

– Знаешь, Блейз, – склоняясь к самому уху флорентинца, чувственно прошептала слизеринка, немного ерзая на коленях любовника, – мне сегодня хочется чего–то доброго, светлого и чистого, например, секса втроем, – она пощекотала языком его ухо, а потом слегка, очень игриво, прикусила мочку губами.

– Малфоя нет, а я сегодня намерен упиться до скотского состояния, – отстраняя от себя прилипчивую сокурсницу, мрачно отозвался Блейз. – Так что если хочешь светлого, доброго и чистого, обратись к Гойлу и Крэббу. По-моему, парни бездарно проебывают этот вечер, и будут рады оказать тебе услугу. Попроси, чтобы эти дебилы тебе вдули, они ребята добрые и никому не отказывают.

Паркинсон, видя, что Забини пребывает в состоянии меланхоличного хамства и от него вряд ли что-то можно получить этим вечером, скривила недовольную гримасу и поднялась с его колен, но при этом не потрудилась поправить на себе короткую юбочку, которая приподнялась еще выше, открывая всем желающим свободный обзор на подвязки ее ажурных чулок.