Наконец ему вставили жестяную трубку глубоко в задний проход, и мощная струя воды ворвалась в его кишечник. Гарри давился слезами, чувствуя, как вода вместе с воздухом наполняет его внутренности и распирает их. Вскоре в кишках уже вовсю бурлило и урчало, позыв пришел сразу же. Парень с ужасом почувствовал острую потребность испражниться – его так прижимало только при сильном поносе. Он изо всех сил сжал мышцы ануса, больше всего боясь не удержать кал и обделаться на глазах веселившийся толпы. Но палач знал свое дело, и в переполненных кишках забурлила новая порция воды, живот скрутила мощная волна, которая началась где–то у желудка и стала двигаться по направлению к анусу. И как только из заднего прохода извлекли воронку, давление изнутри увеличилось, мышцы сфинктера уже не стали подчиняться воле Гарри, хотя он до темноты в глазах напрягся и сжал анальное отверстие, но под напором воды очко открылось, и на глазах у публики Поттер начал испражняться. С жидким калом, который вместе с грязной водой тек по его ногам, из него с громким звуком выходил накаченный в кишечник воздух. Толпа на площади бесновалась, а Поттер в этот момент мечтал о смерти. Никогда в жизни он не испытывал такого унижения. Мощная струя жидкого говна вытекала из его открытого ануса, шлепалась на деревянный помост и брызгала на ноги. Развенчанный герой, как ни старался сдержать себя, срал очень сильно, с громким неприличный звуком из него выходил еще и воздух, который попал в кишки при вливании воды. Парень готов был провалиться сквозь землю, слушая похабные выкрики толпы.

Он стоял в луже собственных испражнений, по ногам еще струились зловонные потеки, а собравшиеся на площади смотрели на его оттопыренную жопу с широко раздвинутыми ягодицами и приоткрытым анусом. Многие пришедшие полюбоваться на казнь, сейчас достали свои омнинокли, чтобы рассмотреть происходящее действо во всех подробностях. Те, кто находился вдали от эшафота, даже включили замедлители на своих аппаратах и нажали кнопку «синхронный комментарий». С этой минуты они видели все происходящее на помосте в замедленном темпе, а в линзах вспыхивали ярко–лиловые надписи, комментирующие все манипуляции палача, которые он проделывал с осужденным Гарри Поттером.

А экзекутор тем временем похлопал Гарри по ягодицам, а затем сделал знак своим помощникам, и те, держа в руках воронку, подошли к лицу Поттера. Один из них держал новый кувшин со слабительным зельем, вызывающим мощное испражнение, и парень понял, что они снова собираются вливать в него эту жидкость, чтобы вызвать сильный понос. Парень с ужасом увидел, что трубка, которую только что извлекли из его кишечника, сильно перепачкана калом, а сейчас ее собирались всунуть ему в горло. Поттер рванулся изо всех сил и снова стиснул челюсти, не давая засунуть себе в рот обосранную воронку. Экзекутор опять впился в его яички, но Гарри, превозмогая боль, продолжал упорствовать и сжимал зубы, чувствуя раскрошившуюся эмаль. Тогда палач схватил железные щипцы и слегка сжал ими мошонку. Тело осужденного гриффиндорца выгнулось дугой, из его горла вырвался душераздирающий крик, а истязатель сдавил клещи еще сильнее, заставив свою жертву захлебнуться страшным воплем. Парень вдруг обмяк, и в тот же миг полубесчувственному мученику разжали рот и снова втолкнули в горло перепачканную говном воронку. В этот раз жидкость хлынула прежде, чем Гарри успел вдохнуть воздух. Его лицо побагровело, он захлебывался и кашлял, пытаясь выплюнуть душившую его воду. Внезапно щеки Гарри посинели, и парень безвольно распростерся на пыточном верстаке. Палач резко выдернул воронку, обдирая горло, опасаясь, как бы осужденный не задохнулся. Поттера начали приводить в чувства, а он, корчась и хрипя, широко раскрытым ртом пытался вдохнуть побольше воздуха. На несколько минут парня оставили в покое, ожидая, когда он придет в себя, но вдруг изо рта Гарри забил мощный поток рвоты, и одновременно он начал мочиться, струя с силой била в пол, забрызгивая ноги палачей.

Когда экзекуторы поднесли третий кувшин, Гарри глухо застонал. К этому моменту в него влили уже около пяти литров, и его желудок болезненно растянулся. Но пытка продолжалась, и более рьяные поклонники острых ощущений, стоящие возле самого помоста эшафота, могли слышать мерное бульканье воды и скрежет зубов по металлу воронки. Живот Гарри был уже настолько раздут, что малейший глоток вызывал мучительную боль. Он чувствовал, как к его горлу снова подступает рвота, но из–за находившейся воронки ему не удавалось извергнуть распиравшую его жидкость. Парень с трудом заставлял себя проглатывать заливавшую горло воду, чтобы не захлебнуться. Растянутый до неимоверных размеров желудок давил на диафрагму и мешал дышать. Кашляя и задыхаясь, парень вдруг почувствовал, как сильная струя мочи снова брызнула между его бедер и полилась на деревянный помост под взрыв смеха, раздавшийся в толпе. После этого воронку извлекли из его горла и привычным движением запихнули в задний проход. Поттер неуклюже дернулся, пытаясь спасти очко, но не успел он вскрикнуть, как металлическая трубка с натужным хлюпаньем скрылась у него в прямой кишке. Сделано это было настолько грубо, что Гарри взвыл от боли. Мощная струя слабительного зелья снова стала распирать его кишечник, живот утробно заурчал, и, как только внутри него раздался громкий, бурлящий шум, парень так истошно закричал, будто ему в задницу вогнали раскаленный железный кол.

Живот раздулся до каких–то совершенно немыслимых размеров, даже пупок выперло наружу. Гарри отчаянно вертел задом, не в состоянии больше терпеть эту пытку, и стал изо всех сил тужиться, стараясь избавиться от распиравшей его кишки ледяной воды, но палач крепко вдавливал ему в задний проход воронку, и, сколько парень ни напрягался, ему не удавалось выдавить из себя ни капли. Зато, когда экзекутор, наконец, извлек из многострадального очка Гарри железную трубку, гриффиндорец тут же с хлюпаньем и громким звуком выходящего воздуха разрядился мощными струями жидкого дерьма и грязной воды, постанывая и содрогаясь всем телом, а по ногам бесконечным потоком текла моча. Бывший герой магического мира потерял ощущение времени, места и всего происходящего. Распластанный на пыточном верстаке, стараясь унять тупую, распирающую боль в кишках, он громко испражнялся под жизнерадостный, издевательский смех толпы, но ему уже было все равно, жестокие страдания притупили стыд.

Когда перед его глазами появился очередной кувшин и перепачканная дерьмом воронка, он завопил что было сил, так, что казалось, порвутся голосовые связки. Тело зашлось в судорогах, изо рта потекла слюна, глаза закатились, но помощник палача легко всунул обосранную трубку в раскрытый рот жертвы и протолкнул ее глубоко в пищевод. Поттер уже не смог сделать вдох, как делал это раньше. Ему казалось, что поток воды бесконечен, задыхаясь и корчась от дикой боли в переполненном желудке и пылавшем горле, он глотал и глотал. Очередной кувшин превратил страдания Гарри в жуткую агонию. Он корчился и вопил, его чудовищно раздутый живот отзывался дикой болью, ему с трудом удавалось сделать глоток воздуха. Его лицо посинело, вены на шее вздулись, глаза были выпучены, рот широко разинут. Поттер, словно выброшенная на берег рыба, ловил воздух, при каждом вдохе из его ободранного горла вырывались жуткие хрипы, а по ногам лилась моча с кровью и жидкое дерьмо. Он испытывал жуткую боль в переполненном животе и кишечнике и чудовищную ломоту в почках и пояснице. Вдруг по телу юного мученика прошла страшная судорога, глаза вылезли из орбит, вены на шее набухли, словно толстые веревки, казалось, они вот–вот лопнут. Когда кувшин опустел, началась новая пытка. Он хрипел и задыхался, судорожно кашлял, воздух едва проходил сквозь распухшее, воспаленное горло. Пару минут спустя его лицо стало багрово–синюшным, как у повисшего в петле висельника, грудь задыхающегося парня часто вздымалась, он корчился, кожаные ремни врезались в его тело, почти до крови обдирая кожу, все мышцы напряглись точно струны, сведенные мучительными конвульсиями. Его принялись приводить в чувства. Задыхаясь и кашляя, Гарри в первые секунды не мог сделать ни единого глотка воздуха, слюна текла из его рта, который он широко разевал, хватая воздух. Беспомощная жертва была почти в полуобморочном состоянии, из широко раскрытого ануса продолжало вытекать жидкое дерьмо. Гриффиндорцу заткнули рот и оставили лежать на пыточном верстаке, лишив возможности шевелиться и кричать, оставив ему только мучения и позор…