– Давай, жри свое чистокровное говно, аристократ хуев, извращенец ебаный, – хрипло произнес насильник, тыкаясь в приоткрытые губы своей жертвы, наслаждаясь веселыми возгласами собравшихся, одобряющих происходящее. Еще пару раз погрузив дряблый член в рот Драко, садист вытер его об мокрую от слез щеку молодого человека, размазывая по лицу следы кала и крови.
Тем временем между разведенных ног Малфоя уже пристраивался другой, здоровый толстый мужик, сальными глазками ощупывающий подставленную ему промежность красивого и доступного мальчика. Приподняв его ягодицы, тюремщик примерился и с силой вошел в скользкое от крови горячее отверстие. Малфой снова завопил так, будто его насадили на кол и разрывали на части, тело под руками насильника напряглось и бессильно обмякло, а толстяк продолжал вгонять свой член все глубже и глубже, и, наконец, хуй вошел по самые яйца, заполнив все внутренности Драко. Очко хлюпало и чавкало под ударами очередного садиста, который то забивал, то выдергивал свой член, наблюдая, как не сразу сжимается кровоточащий сфинктер. Каждое движение отдавалось тупой болью. Тело парня было почти незаметно под навалившейся на него громоздкой тушей. Обрюзгшая белая задница ритмично двигалась взад–вперед, а окровавленная залупа выскакивала из нутра Драко вместе со звуком выходящего воздуха, и снова проникала в кольцо пытающихся сузиться мышц. Насильник входил сильными толчками, словно хотел пронзить насквозь свою жертву, и каждый раз, когда он загонял в открытую, кровоточащую рану свой член, Малфой чувствовал одну сплошную обжигающую боль, которая взрывалась при каждом толчке где–то под пупком, в кишках. Вскоре мужчина, тяжело задышав и вогнав свой хуй до предела, насколько это возможно, стал спускать в Драко, и с громким хлюпаньем вышел из него. Парень облегченно вздохнул, но тяжелая туша, прижимающая его к столу, не собиралась уходить. Громко сопя, тюремщик несколько мгновений лежал на изнасилованном парне, придавливая его тяжестью своего веса к столешнице, затем, тяжело приподнявшись, жирный, потный мужик подошел к лицу юного аристократа и стал тыкаться хуем в приоткрытые губы, и Малфой ощутил соленый, мокрый конец. Рот наполнился чужой отвратительной плотью, воняющей экскрементами. Насильник плотно прижал его лицо к своему паху, вогнав член чуть ли не до упора, и Драко почувствовал, как его рот заполняет сперма. Схватив свою жертву за белокурые волосы, слипшиеся от пота, тюремщик принялся яростно насаживать его на свой хуй, который уже упирался в глотку так, что Малфоя чуть не вырвало. На какое–то время у него даже перехватило дыхание. Мужик все кончал и кончал, и Драко невольно сглотнул. Сперма была вязкая, как кисель, и она прилипала где–то в гортани. К горлу подкатила тошнота, рвотный позыв был нестерпим, и следующим спазмом рвотная масса стрельнула через нос. Бывший слизеринец чуть не задохнулся, когда желто–белая слизь с хлопьями свернувшейся от желудочного сока спермы потекла у него из носа. Насильник издал сытый стон, но даже не подумал отпускать свою жертву, заставляя ее задыхаться от запаха мочи, исходящего от его брюк, вони пота из его паха и немытого тела. Когда тюремщик, наконец, отошел от Драко, парень весь обмяк на столе, голова закружилась и его снова стошнило, на этот раз немного, но оранжевый цвет рвотной массы свидетельствовал о том, что в желудок выделилась желчь. После того, как заключенный проблевался, возле его лица появился еще один подонок, жаждущий удовольствия. Его член уже пульсировал и готов был в любой момент разрядиться семяизвержением.
– Открой пасть, хуесос. Шире! – сквозь кровавый туман услышал Драко очередной приказ.
В рот полилась первая порция спермы. Захлебываясь от обилия вязкой, теплой и солоноватой жижи, парень попытался проглотить ее, чтобы не подавиться, но часть липкой, пахучей жидкости струйкой стекла через его приоткрытые губы и полилась по щеке и подбородку наружу. Вскоре поток семяизвержения ослаб. Малфой почувствовал, как последние капли спермы упали в его судорожно открывающийся рот, но тут же ему на лицо обрушился новый поток, извергаемый стоящим рядом мужчиной. Эта порция была более вязкая и соленая, и ее тоже было очень много. Драко опять не успел все проглотить, и снова по щеке потек липкий ручеек. И тут же присоединился еще один кончающий тюремщик, стараясь своей струей попасть в рот жертвы. Малфой был настолько обессилен, что уже не в состоянии был сглатывать, и большая часть липкой, пахучей жидкости пролилась на его лицо. Вкуса последней порции он уже не ощутил, потому что рот был залеплен вязкими остатками предыдущих семяизвержений. Кто-то из насильников начал мочиться ему на лицо, затем направил струю на приоткрытые губы.
В этот момент дверь в камеру распахнулась, и на коротеньких ножках, держа в руках сверток с бритвенными принадлежностями, в темницу вошел маленький гоблин–цирюльник. Все присутствующие обернулись в его сторону.
– Ну, наконец–то наш парикмахер явился, – усмехнулся кто–то из тюремщиков, убирая обмякший член в брюки.
– Я там Поттера брил, – поспешно раскладывая свой инструмент, стал оправдываться за свое опоздание маленький лысый человечек.
Все собравшиеся снова весело заржали в предвкушении очередного развлечения. Несмотря на то, что Драко всегда тщательно удалял волосы из промежности и с лобка, в отличие от Гарри, который отдавал предпочтение густой растительности в интимных местах, но процедура бритья осужденных была обязательной и прописана в инструкции, поэтому под общий восторг и улюлюканье гоблин принялся намыливать лобок и мошонку Драко. Парень корчился на столе, испытывая невыносимое чувство стыда, а его сознание было заполнено только болью. Сердце билось в бешеном темпе, голова кружилась, а избыток адреналина обострил его чувства, как никогда. Он чувствовал, слышал, обонял, видел абсолютно все, что происходило с ним и вокруг него, но все это словно находилось в тумане и имело неясные очертания.
В отличие от Гарри, который во время бритья лежал неподвижно и почти не дышал от страха, Малфой корчился, стонал и дергался, когда цирюльник грубо возил бритвой по его абсолютно гладкой и безволосой промежности, обдирая кожу и дважды заметно резанув по мошонке. От стыда Драко закрыл глаза, но даже так он ощущал взгляды этих людей, задыхающихся от похоти, собравшихся здесь посмотреть на обнаженного и униженного аристократа, выставленного на посмешище. После всего, что с ним уже сделали, его человеческое достоинство было полностью растоптано, однако его мучения еще не окончились. Цирюльник, несколько раз резанув нежную кожу мошонки, быстро закончил постыдную процедуру бритья осужденного. Стирая мыльной водой остатки пены и крови, гоблин уже возбужденно дышал в предвкушении оттрахать и этого заключенного. Нечасто совершались подобные процессы над гомосексуалистами и появлялась возможность выебать парня совершенно безнаказанно, поэтому маленький человечек не собирался упускать такой шанс и, хотя Драко Малфоя уже изнасиловали несколько человек, лысого уродца это нисколько не смущало, как, впрочем, и всех остальных. Никто из них до этого не занимался однополым сексом, а соблазн испытать новые острые ощущения был очень велик. Тем более осужденный – не какой–нибудь бродяга–сквиб или оборванец–оборотень, а парень из самого высшего общества, чистокровный аристократ, которых очень не любили в народе за природную спесь и надменность. И сейчас появилась возможность отыграться на этом чистокровном сучонке, и никто не хотел упускать такой шанс, выпадавший раз в жизни. В камеру стали подтягиваться те тюремщики, которые совсем недавно в соседнем застенке насиловали Гарри.
Гоблин вскарабкался на стол, встал на колени перед выбритым парнем и вытащил свой вновь ставший огромным член. Малфой с ужасом смотрел на непропорционально большой хуй, поразительно толстый, покрытый крупными венами и немного кривой, вздрагивающий и пульсирующий от напряжения. Внутри Драко все сжалось от страха. Под одобрительные крики наблюдающих гоблин приставил свою огромную залупу и устремился внутрь, разрывая края ануса. Драко пронзила такая дикая, адская боль, что он чуть не откусил себе язык. Парень взвыл, а из глаз брызнули крупные слезы. Собравшиеся, как завороженные, смотрели на то, как маленький лысый уродец насилует распластанного на столе красивого белокурого парня. Было в этом что–то чудовищно противоестественное и извращенное.
