Малфоя ждали сотрудник Департамента магического правопорядка, так как его преступление приравнивалось к категории особо опасных и тяжелых, судебный пристав, представляющий Визенгамот, и четверо авроров в качестве конвоиров. Министерский чиновник объявил Драко об его аресте и приказал именем Верховного суда следовать за ними, на что молодой человек ответил коротким кивком и твердым шагом направился к широкой мраморной лестнице, надменно вскинув голову. Пусть он и был арестован, но даже сейчас он оставался высокородным чистокровный аристократом, для которого вся эта плебейская рвань значила не больше, чем пыль под ногами. Спустившись на первый этаж, Малфой стремительно пересек несколько пустых залов, накинул на голову капюшон, желая скрыть лицо, и вышел на улицу. Раннее осеннее утро встретило его сыростью и пронизывающим холодом. Предрассветный туман еще не рассеялся, заставив парня поплотнее закутаться в мантию. Он снова подумал о Гарри, чья одежда так и осталась валяться на полу спальни, испачканная сапогом кого–то из прислуги. Драко напоследок окинул взглядом роскошный осенний парк с многочисленными фонтанами и мраморными статуями, которые в этот ранний час еще спали. По гравиевой дорожке вальяжно прошел белый павлин, не обращая внимания на их процессию. Драко обернулся на замок и взглянул на Восточную башню, где находились покои Нарциссы.
– Мама! – крикнул парень, увидев знакомую фигуру в окне одной из комнат на третьем этаже.
Но его тут же резко развернули, авроры окружили арестованного парня кольцом, кто–то толкнул его в спину, судебный пристав встал во главе процессии, и они направились к воротам. Малфой постоянно пытался обернуться, чтобы еще раз взглянуть на мать, провожающую его в тюрьму, но ему все время мешали сопровождающие его конвоиры и замыкающий процессию служащий Департамента магического правопорядка. А вскоре они покинули территорию имения Малфой–Мэнор, и молодому человеку тут же завели руки за спину, надели наручники, и в следующий миг они трансгрессировали в здание Дворца Правосудия, где Драко Малфой в самое ближайшее время должен был предстать перед Верховным судом Визенгамота по страшному обвинению в гомосексуализме, за которое ему грозила смертная казнь.
Поттер, зная о том, ЧТО для Малфоев значит их родовая честь, был почти уверен, что Люциус не станет раздувать скандал, в котором замешан его сын. И, несмотря на арест и заключение здесь, в одной из камер Дворца Правосудия, Гарри был убежден, что его продержат в этом каземате только лишь для того, чтобы вокруг этого пикантного дела улеглись страсти. Малфой–старший не упустил возможности отомстить ему за то, что в свое время он дал показания против бывшего Пожирателя Смерти после нападения на Отдел Тайн, где они все чуть не погибли. С тех пор Люциус в своем заточении в Азкабан винил именно его, а теперь не мог не поквитаться – «око за око». К тому же его арест можно выгодно использовать при шантаже Драко, принуждая того подписать брачный контракт с Асторией Гринграсс. Так размышлял Гарри и уже не сомневался в правильности своих умозаключений, отлично понимая, что его арест и заключение являются как раз тем рычагом, на который можно давить, а Драко вынужден будет сделать все ради его освобождения из этих застенков. Люциус взял их на горячем, и теперь все козыри были в руках Малфоя–старшего. Сейчас он сможет требовать от сына все, что угодно, угрожая довести дело до суда, и Драко вынужден будет смириться с волей отца и жениться, лишь бы вытащить своего бойфренда из этого чертова застенка. Гарри был уверен, что когда его выпустят на свободу, Драко уже женится на Астории Гринграсс и будет выслан из Англии в родовой замок супруги, находящийся на юге Франции. Малфой–старший сделает все, чтобы сын оказался как можно дальше от любовника.
– Люциус, гад, чтоб ты сдох, – в сердцах произнес бывший гриффиндорец, расхаживая по маленькой камере из угла в угол, чтобы хоть как–то согреться.
Поттер был так поглощен своими мыслями, что не заметил, как быстро пролетели несколько часов его заключения, и вздрогнул от неожиданности, когда дверь камеры со скрипом отворилась, и на пороге появились конвоиры. Сердце Гарри вдруг сделало несколько лишних ударов, неприятный холодок пробежал по спине, но парень не подал вида, что испугался. Его больше волновала его нагота, и Поттер смущенно закрыл руками пах, чувствуя, как невольно покраснел, но ему грубо заломили руки за спину и, подталкивая коленом под зад, выволокли из каземата. Миновав короткий коридор и несколько решеток, Гарри и его конвоиры стали спускаться в подземелья Дворца Правосудия, и с каждым шагом сердце молодого человека все сильнее и сильнее сжималось от тревоги, вызванной неизвестностью, которая ожидала его в этих мрачных застенках. Наконец они очутились в низком сводчатом переходе, скупо освещенном коптящими факелами, которые горели в нишах возле дверей, ведущих в камеры. В длинном коридоре, противоположный конец которого терялся в полумраке, было пусто. Дым от факелов витал под низким потолком, в воздухе стоял крепкий запах горелой смолы и отхожего места. Было очень тихо, тишину нарушали только шум шагов и скрип несмазанных петель на решетке, закрывшейся за спиной Гарри. Щурясь от пламени факелов, бывший гриффиндорец увидел, что стоит в маленьком загоне перед решеткой из толстых прутьев, за ней коридор вел к другой железной двери. Конвоиры остановились как раз возле нее и грубо втолкнули парня, чуть замешкавшегося на пороге, внутрь камеры. Он не удержался и, потеряв равновесие, упал, едва успев выставить вперед руки, чтобы не разбить лицо. Дверь за ним оглушительно захлопнулась.
В мрачном помещении, освещенном факелами, за кривоватым столиком сидел сутулый человечек в потертом пиджаке. Мужчина равнодушно смерил взглядом дрожащего от стыда напуганного мальчишку, поднявшегося с пола и поспешно прикрывшего руками гениталии. В камере находилось еще человек десять–двенадцать, восседающих на стульях с высокими спинками. Большинство из этих людей были в фиолетовых мантиях, и Поттер безошибочно узнал в присутствующих судей Визенгамота. Так же здесь находился мужчина с колдокамерой в руках и еще один человек, судя по его одеянию – тюремный медик, что очень напугало Гарри, и он еще плотнее прижал руки к паху, чувствуя, как все тело покрывается холодным потом. Заключенный нервно сглотнул слюну, внезапно наполнившую рот. Дело приобретало очень дурной оборот, и парень заметно занервничал. У каменной стены стояла высокая кушетка, застеленная белой простыней.
Несколько долгих мгновений, которые показались Гарри вечностью, все эти люди рассматривали его, а он кусал губы и изо всех сил старался не показать своего смятения и выглядеть более–менее достойно, хотя в такой ситуации, в мрачном подземелье, окруженный суровыми судьями, врачом, тюремным служащим, полностью обнаженный Поттер чувствовал себя отвратительно, и, как ни старался скрыть охватившее его волнение, ему с трудом это удавалось. Он стоял голый перед всеми этими людьми, стыдливо прикрывая низ живота вспотевшими ладонями, и пылал от стыда и унижения под их пристальными взглядами.
– Имя? – произнес дознаватель, сидящий за столом, разглядывая лицо испуганного парня.
– Гарри… Гарри Джеймс Поттер, – ответил заключенный слегка дрожащим от волнения голосом.
– Возраст?
– Восемнадцать.
– Место проживания? – словно сверяясь с записями, уточнил дознаватель, углубившись в чтение пергамента.
– Площадь Гриммо, двенадцать, – ответил Гарри.
Следователь снова сверил его ответ со своими записями, а затем сухо произнес:
– Гарри Джеймс Поттер, именем Верховного суда Визенгамота вы были арестованы по обвинению в преступном разврате и противоестественной гомосексуальной связи с Драко Люциусом Малфоем.
Дознаватель замолчал, а Гарри, выслушав обвинение, почувствовал, как могильный холод сковывает его обнаженное тело. Драко не раз говорил, что за подобное преступление в магическом мире полагалась смертная казнь. Теперь ему выдвинули официальное обвинение, и все его надежды на то, что Люциус подстроил это, чтобы попугать их и прижать Драко с женитьбой, исчезали, как утренний туман. Обстоятельства принимали очень серьезный оборот, и присутствие здесь членов Визенгамота говорило о том, что судебного разбирательства с последующим вынесением приговора ему не избежать. Поттер нервно сглотнул, а перед его мысленным взором вдруг замаячил заостренный осиновый кол. Парень попытался прогнать от себя это страшное видение, а тем временем тюремный чиновник продолжил:
