– Мишель, не делай так… это опасно, понимаешь? – Шепчет Марк, пока мы идём в сторону наших мест.

– Отвали, серьёзно. Это тебя точно не касается, – отрезаю я.

– Наживёшь ты себе проблем, – качает он головой, а я зло сжимаю губы.

– Следи за своими, начни жить, ты же этого хотел. И да, секс в опере это прекрасно. Попробуй, видно, у тебя нехватка этого, – язвительно произношу я, изображая на губах милую улыбку.

– Зато у тебя с этим передоз, – фыркает он.

– Марк, да что с тобой? – Удивляюсь его настроению.

– Ничего, – бурчит он, помогая мне сесть, и сам плюхается рядом.

– А честно? – Наклоняюсь к нему.

– Ничего, сказал же. Отвали теперь ты, продолжаем изображать голубков, – он раздражённо передёргивает плечами, а я цокаю, поворачиваясь к Амалии и улыбаясь ей.

Я даже не слежу за тем, что происходит на сцене. Мой взгляд блуждает по залу и останавливается на тёмной ложе. На губах расцветает улыбка, а рука тянется к горлу, всё ещё горящему и ощущающему захват Ника.

Да, меня возбуждает его жёсткость вперемешку с нежностью. Я не могу смотреть на него, не могу оторваться от него, и не хочу этого делать. Пусть всё идёт так, как это прописано где-то.

Разве имеет значение, где любить его? Нет. Никакого. Это делает вас ближе. Ты доверяешь партнёру полностью, зная, что он не подвергнет тебя опасности. И это облегчает жизнь, когда ты передаёшь свою судьбу в его властные руки. Я уверена, что Ник почувствовал эту перемену во мне, поэтому позволил себе большего. А я хочу этого большего, возможно, тогда он поймёт, что тоже может разрешить себе чуточку сладостной нежности.

– Доброе утро, – говорю всему семейству, собравшемуся за завтраком в столовой.

– Доброе, – улыбается мама. Отец даже не обращает на меня внимания, вспоминая вчерашний день и, видимо, до сих пор пребывая в состоянии раздражения. Тейра переписывается с кем-то и тоже не поднимает головы.

– Мишель, что будешь? – Спрашивает Лидия, когда я вешаю рюкзак на стул и сажусь за стол.

– Только сок и фруктовый салат с йогуртом, – отвечаю я.

– Пять минут, – бросает домработница, скрываясь на кухне.

– Итак, не хочешь ни за что извиниться? – Интересуется отец, всё так же изучая газету.

– Нет, – пожимаю плечами.

– Мишель, – мама с укором смотрит на меня, а я только усмехаюсь.

– Да?

– Вчера ты сбежала и даже не предупредила нас, – продолжает она, а я цокаю, потому что нечего мне сказать.

– И?

– Ты считаешь, такое отношение допустимым? – Папа бросает газету на стол, опрокидывая кофе, и вскакивает с места, шипя проклятья.

– Мы с Марком просто уехали. Ты же этого хотел, так что ты тут сцены устраиваешь? – Равнодушно смотрю, как мама пытается не испачкаться и тоже подскакивает, а отец осматривает идеальный костюм.

– Вы могли бы хотя бы нас предупредить! А взяли и исчезли, – он уже повышает голос.

– И что дальше? Исчезли, чтобы потрахаться, – я отчего-то извращено наслаждаюсь злым выражением лица отца, испуганной мамой и смешком от сестры.

– Мишель Пейн! Ты совсем с ума сошла?! Тебе сколько лет? – Отец орёт так громко, что мои уши начинают звенеть.

– Девятнадцать. И да, сексуальная жизнь у меня очень красочная. Не стоит переживать об этом, как и том, что внуков я вам не планирую, – заявляю я.

– Тогда вы женитесь! Это что такое? Как Марк может так вести себя… ты… уму непостижимо! В какие неприятности мы ещё из-за тебя влипнем? – Орёт он, активно жестикулируя руками.

– Никакой свадьбы. Я встречаюсь с Марком, вы этого все хотели. Мы проводим время вместе, и это тоже было в ваших планах. Так, чёрт бы вас подрал, что вы ещё хотите от нас? Хватит уже указывать. Мы оба понимаем, что делаем и нам хорошо вместе. Было намного лучше, пока ты не заставил его признаться, – я не могу сдержать гнев и цежу каждое слово с ненавистью на себя за эту ложь.

– Но это неправильно! – Отец опускает кулак на стол, что приборы звенят.

– А что правильно, а папа? Правильно поливать грязью людей, и наслаждаться слухами? Или же правильно предлагать меня каждому встречному мужчине, лишь бы он помог тебе? А может быть, вот это правильней – желать своей дочери только роль проститутки? Я слышала, как ты после оперы разговаривал с этим придурком о том, что если у нас с Марком ничего не выйдет, то ты с удовольствием поможешь ему со мной. И я знаю этого человека, папа. Это Роберт Глэм, он работает на Ни… на Вуда! При этом ты очень красноречиво пообещал ему просто продать меня за акции компании «W.H.»! Это правильно? Ни хрена это ненормально! Я взрослая и решать буду только я, но никак не ты. Когда деньги затмили твой разум? Когда ты стал таким? – Кричу, выплёскивая весь гнев, всё отвращение за вчерашнее и тоже поднимаюсь на ноги.

– Что? Ты всё неправильно поняла…

– Да ладно? Всё я поняла верно! Это твои слова. Твои! Откуда у тебя такая ненависть к Николасу Холду? За что? За то, что он поставил тебя на место, когда ты пытался его унизить?

– Это не твоё дело! Я делаю всё, чтобы ты продолжала свою роскошную жизнь! А Роберт обещал помочь! Да что ты знаешь? Ничего! Этот Холд никто, приживалка на шее Вуда, а лезет везде. Сам про себя распространяет слухи, пытается быть первым и главным. С его подачи все начали думать, что он глава корпорации. А оказывается, нет. И я ещё был любезен с ним! Да кто этот сосунок такой?! Он скользкий, отвратительный тип. Да я уверен, что он связан с криминалом. Он посоветовал Вуду отказать нам, хотя мы предложили самые выгодные условия. И почему это ты так его защищаешь?

– Не защищаю! Я смотрю на всё с другой стороны. Он не тот человек, который будет про себя говорить или же распространять слухи. И ты должен быть любезен, это этикет, которым вы тыкаете носом каждому! Ты не знаешь его, чтобы оскорблять! И если он так посоветовал Райли, значит, это его решение. А Вуда никто не заставлял выполнять его слова, верно? Так, может быть, причина всех проблем не то, что они не хотят вливать свои сбережения в вашу компанию? Ты просто им завидуешь, что они в свои года имеют больше, чем ты сейчас! И не смотри так на меня, потому что я права. Я полностью права, и ты не имеешь никакого права меня вмешивать в это! Я неутешительный приз. Я человек, которого ты задолбал со своими мнимыми манерами. Если раньше было терпимо, то сейчас невыносимо слышать, в кого ты превратился! Это не мой папа! Не мой! И да, на этих выходных я буду с Марком! Лучше с ним, чем тут с вами изображать образцовую семью без любви и уважения! И мне плевать на твои взгляды и планы! Я всё сказала, – срываю рюкзак со стула и уже намереваюсь уйти, как слышу уже более спокойный голос отца.

– Мишель, я не хочу ругаться с тобой, потому что ты ещё юна, чтобы понимать всю ситуацию. Я спишу твою вспыльчивость на гормоны и женскую сущность. Но не желаю, чтобы ты общалась ни с одним из этих мужчин. Теперь они мои враги, они топят нас. А, значит, и тебя. Я не против твоих отношений с Марком, и даже желаю вам счастья. Только будь благоразумной.

– Я всегда благоразумна, – отвечаю не поворачиваясь.

– Тебе напомнить? – Усмехается отец.

– А напомни, что же я такого сделала? Я следовала твоей указке, встречаясь с Теренсом. Не пила и не курила, также не употребляла ни одного запрещённого препарата. Я только защищала свою жизнь, когда он пытался меня избить до смерти за дозу. Так напомни мне, пожалуйста, кто в этом виноват? Кто насильно толкал меня туда и даже не слышал меня?! Ты кричишь о нашем положении, только вот в тот день все показали тебе средний палец. С меня довольно твоих советов, у меня есть своя голова на плечах, и я буду общаться с теми, кто мне нравится. Хоть с бездомными, и тебя это не должно волновать. Хорошего дня, – бросаю я тишине позади и иду в сторону холла, чтобы подхватить своё пальто и направиться в университет.

Не понимаю, что произошло в наших отношениях с отцом. Неужели, я стала смотреть на него, как Ник? Но его слова, довольный голос Роберта вчера меня настолько разозлили, что не смогла терпеть больше. Мне хотелось ударить их, накричать и сказать, насколько они глупы. Они так ненавидят Ника, потому что не знают, как ему удаётся подчинить себе Райли. Они ничего не знают! Не знают, насколько он замечательный и умный. А обсуждают его, словно он террорист их банковских счетов.