– Ты поссорился с Настей? Наверное, нагрубил? Или же случайно обидел?

– Ничего я не поссорился, всё нормально.

– Так, где же нормально? Ты себя в зеркале видел? Нет? Тогда глянь и поймёшь, почему я волнуюсь.

В зеркальном отражении на меня смотрел осунувшийся мужик. Грудь впалая, лицо бледное с красными глазами. В этом парне было трудно узнать «Кентавра», грозу миксиан и прочих опасных для человека личностей.

– Да уж, не фонтан, – огрызнулся я своему отражению и хотел уйти, но отец не отпускал.

– Что ты сопли распустил. Я не чужой для тебя человек. Будь мужиком и поделись с отцом своими проблемами. Авось, что – то вместе и придумаем.

Я рассказал о Насте, и с тяжёлым сердцем смотрел на отца. Он почему-то рассмеялся и пригрозил мне пальцем.

– Эх ты, девушка тебя любит, а ты не можешь этого понять.

– Если любит, тогда почему не ответила на мой вопрос.

– Почему? Да потому, что ты ни разу ни признался в любви по– настоящему. Ты не знаешь, что будет завтра. Не готов к нему. И профессии у тебя как таковой нет. Много ума не нужно, чтобы стрелять и бегать за динозаврами по горам и степям. А ты вот здесь заработай кусок хлеба свои горбом и прокорми семью.

– Так у меня нет семьи. Нет, конечно, у меня есть ты и на жизнь нам вроде бы как хватает. Так же?

– При чём здесь я, дурень? Любая девушка хочет иметь надёжное мужское плечо рядом. Детки, жильё, и в семье была полная идиллия. А ты? Чем ты можешь доказать Насте свою любовь?

– Могу встать на колено и громко сказать об этом.

– Сынок, словам не велика цена. Я вон матери твоей обещал «золотые горы», а видишь, как получилось…

– Ну, и что мне делать?

– Вот, наконец-то, я слышу слова мужчины. Мой тебе совет, во-первых, ты должен понять, если один член семьи военный и бороздит просторы Вселенной, тогда это не семья, а чёрт знает что. Какая молодая баба захочет сидеть одна, без мужика.

– Жена?

– Правильно жена, однако такую женщину ещё найти нужно. А в наше время такая одна на миллион. Предположим, ты с Настей расписался и продолжаешь служить. Тебя нет на Земле полгода, или больше. Ревновать не будешь? Я по себе знаю, когда с твоей матерью расписался, и уехал на две недели в командировку, то места себе не находил. И дело здесь не в том, любит она или нет, в другом, мы все живые люди, и поддаёмся мимолётному искушению. Не могу утверждать, что все такие, но большинство точно. Проверено на личном опыте.

– Мать тебе изменяла?

– Честно?

– Ну да, если уже у нас с тобой откровенный разговор.

– Один раз изменила. Ты тогда маленьким был, годика два или три. И изменила с моим лучшим другом. Получилось как в анекдоте, я на вокзал в командировку, а она любовника в постель. Я бы не узнал, если бы дома на шкафчике не забыл паспорт. Взял такси и возвращаюсь домой. Ну, и на горячем их застал.

– Неприятно побывать в такой ситуации.

– Неприятно говоришь? А «рога» носить, которые твоя мамка мне поставила приятно?

– И как ты поступил?

– Как поступил? Друга выбросил с балкона, в чём мать родила, на улицу. Мамку твою выгнал, ненадолго. Через неделю простил, когда она на коленях приползла под двери и со слезами на глазах умоляла о прощении.

– Простил?

– А куда мне было деваться? Любил я её и продолжаю любить, сынок. Я тогда неделю из дому не выходил. Пил беспробудно, до тех пор, пока водка не опостылела. Думай, что делать. Об одном прошу тебя, не напори горячки. Парень ты резкий, можешь дров наломать. К Насте подход нужен, она девушка умная и своенравная.

Трегубов уже лишние пятнадцать минут, ждал Крысу. Тот не спешил, и подполковник прохаживался по холлу гостиницы в гордом одиночестве. Рассматривая проспекты с рекламами на мониторах, которые предлагали незабываемый отдых на других планетах, он понимал как это ему не по карману. Всё стоило приличных денег. Нервно покусывая губу, он косился на дверь. В гостинице посетителей было мало, и никто не обращал внимания на стройного и подтянутого мужчину. Учёный возник из ниоткуда и, переминаясь с одной ноги на другую, смотрел на свои грязные кеды. Вид у него был затрапезный, и Трегубов сморщил нос и покосился в сторону метрдотеля.

– Где тебя черти носят, я уже тут полчаса околачиваюсь. Принёс?

– У меня к вам разговор, мы можем поехать ко мне домой и обсудить.

– Что?

У Трегубова от неожиданности отвисла нижняя губа. Ему не хотелось неизвестно куда ехать на ночь глядя. Но он спокойно выдержал паузу и схватил Крысу за футболку.

– Мне нужны таблетки, – прорычал он словно тигр, в глазах Трегубова сверкнули молнии, в такие минуты он был способен на любой поступок.

– Не нервничайте Сергей, и отпустите меня. Мы можем привлечь внимание посторонних.

Крыса оскалился и поправил толстые очки, которые в любую секунду могли упасть и разбиться.

– Это в ваших интересах, уверяю.

Он старался говорить как можно спокойнее, и сверлил водянистыми глазами Трегубова. Тот тяжело дышал, но постепенно успокаивался.

– Поедем, Сергей, час драгоценного времени ничего не решит. Ни в масштабах Земли, ни тем более Вселенной.

Крыса демонстративно развернулся и потопал к выходу. Трегубову ничего не оставалось, как следовать за этим недоноском. За гостиницей в глухом переулке был припаркован автомобиль последней модели. Он мог передвигаться как по земле, так и по воздуху. Подполковник застыл от неожиданности, когда увидел, как Крыса лазерным лучом сканирует дверь.

– Прошу вас, Сергей, мы теряем время.

Трегубов уселся на заднее виденье и включил кондиционер. Холодный воздух подействовал отрезвляюще, и он с неимоверным усилием воли взял себя в руки. Хотя были мысли пристрелить Крысу. Машина мягко поднялась на метров десять и рванула вперёд. Скорость была бешеной и у Трегубова, от мелькающей перед глазами рекламой, чуть не закружилась голова. Крыса не оборачивался и управлял машиной при помощи голоса. Они остановились возле окон высотки. Трегубов посмотрел вниз, на спящий город, и от страха сглотнул слюну. Дверь в машине открылась и выехала коротенькая лестница, которая вела прямо в квартиру Крысы. Окна как по мановению волшебной палочки распахнулись, впуская хозяина и его гостя внутрь. Трегубов обернулся, чтобы посмотреть на машину. Но с ней ничего не случилось. Она так и продолжала зависать снаружи. Подполковник оказался в просторной светлой квартире, обустроенной по новейшим технологиям. Стены были обвешаны картинами и старинными масками. Огромные окна давали столько света, что можно было не пользоваться освещением, даже вечером. Стеклянный пол, представлял, из себя океанский аквариум. Разноцветные рыбки сновали туда-сюда по лабиринтам из коралловых рифов. Специальная подсветка автоматически усиливалась и тут же медленно угасала. Это завораживало. Крыса исчез, давая возможность гостю задохнуться от зависти. Трегубов смотрел на убранство, прекрасно понимая, откуда у этого выродка деньги на такую роскошь. Крыса появился с двумя бокалами вина в руках и, с ехидной улыбочкой, предложил выпить. Подполковник взял бокал и, не раздумывая, осушил до дна.

– Ты, что фетишист?[2] – спросил он, усаживаясь на кожаный диван.

– С чего вы взяли? – удивился учёный.

– Маски, черепа и прочая хрень. Неужели это так интересно?

– Ну что вы, Сергей, это история, вдобавок ко всему неплохое капиталовложение. Антиквариат с годами становится дороже, картины оседают в частных коллекциях и никогда не появляются в музеях.

– Давай к делу, – оборвал на полуслове Трегубов хозяина. Ему не терпелось получить свои таблетки и как можно скорее вернуться домой.

– Это вам, берите.

Крыса протянул заветный пакетик Трегубову. Тот поднялся и резко вырвал его из рук учёного.

– Сколько?

– Что сколько? – спросил, недоумевая хозяин квартиры, смакуя красное вино.

– Денег сколько?