– Не хватает финансирования, товарищ полковник. Нам бы ещё тысяч пятьсот, и до конца недели строители закончат объект.

– Вечно ты жалуешься, – пробурчал Мальцев и засопел. – Привлекай молодёжь к строительству. Только подбирай кадры и не всех подряд. Есть надёжные ребята?

– А кто их знает, есть они или нет? Служат недавно, и большинство в облаках летает. Серьёзности ноль. Как доверить? Их даже страшно ставить на ночь в караул и выдавать оружие.

– Это кстати по твоей части, Владимир Семёнович.

Мальцев упёрся суровым взглядом в щупленького майора. Тот сидел в конце стола, и не высовывался. Когда взгляды остальных обратились на него, он втянул голову в плечи.

– Плохо проводится работа, товарищи. И всё почему? Потому что распустились. Зарплата приходит вовремя, ещё и с надбавками, никаких проблем с жилищными условиями нет – вот и работаете спустя рукава. А как отдуваться за проделанную работу? Что мне генералу докладывать? А? Я у всех спрашиваю!

Мальцев поднялся и со всей силы стукнул по столу.

– Значит так, – рявкнул он, – когда прибудет очередная комиссия, и станет проверять «Циклон», я спрошу с каждого. И не дай Бог, кто-то заболеет, или попробует переложить свою работу на плечи товарища. Смотрите.

Он пригрозил огромным кулачищем.

– Вплоть до понижения в звании, всем понятно?

В кабинете воцарилась могильная тишина. Офицеры, чувствуя вину, сидели и тупо глазели на стол.

– Деньги я постараюсь выбить, хотя, не обещаю.

Мальцев с достоинством и чувством выполненного долга уселся на свой стул.

– Докладывай Трегубов по «Зеркалу». Только давай в деталях и, лучше всего, начни с самого начала.

Из-за стола встал высокий и подтянутый подполковник Трегубов. Он отличался от остальных офицеров педантичностью и преданным отношением к службе. Это потомственный офицер, для которого слово родина, не было пустым звуком. Открытый взгляд, приятная улыбка, которая сводила многих женщин с ума, вьющиеся волосы аккуратно уложены пробором посередине. Всегда выбритый, до синевы на щёках, с коллегами пунктуален. У солдат пользуется уважением по праву.

Такими эпитетами характеризовал Мальцев Трегубова в Центральном управлении космической разведки, сокращённо ЦУКР.

– Наша Вселенная состоит не только из времени и пространства, – начал Трегубов.

Стальной голос подполковника высокий и быстрый, заставлял собеседников вздрагивать. Природная мощь и тембр Трегубова была на редкость красивой. «Большой театр потерял хорошего тенора», – так часто повторяли друзья Трегубова.

– Есть ещё другой принцип взаимосвязи, – продолжил подполковник. – Он осуществляется при помощи энергетических, световых потоков, которые излучают звёзды. Эти излучения зарегистрировали наши технари. Проект «Зеркало», начинал своё существование ещё в двадцатом столетии. Были попытки привязать звёздные сигналы к алюминиевым пластинам. К сожалению, тогда ещё не позволяли технологии завершить этот проект до конца. Так вот, если создать алюминиевые сферы и поместить туда человека, он окажется в пространстве неведомого нам мира. Таким образом, при помощи зеркал, человек сможет существовать в двух измерениях. Геометрия этого феномена пока неизвестна, но мы заканчиваем оборудовать лабораторию.

– И что это нам даст? – бесцеремонно перебил Мальцев докладчика. – Допустим, у нас получится, это укрепит нашу обороноспособность?

– Пока я не готов ответить на ваш вопрос. Мы работаем, и поверьте, перспектива этого проекта огромна. Например, мы сможем отправить человека в прошлое, и попытаемся его изменить.

У Мальцева глаза на лоб полезли. Он прищурился и спросил:

– Изменить прошлое? Это что, машина времени? Насколько я понимаю, если изменить прошлое, тогда и настоящее того, это как его, поменяется. Так же?

– Может быть…

– Что значит, может быть? Такой ответ Трегубов ни меня, ни ЦУКР не устроит. Нам нужны не предположения, а конкретные ответы на поставленные вопросы. Деньги мы получаем регулярно, и за каждый государственный рубль несём ответственность.

– Давайте, Иван Степанович, не торопиться, – ответил по-военному чётко, Трегубов. – Снять стружку с нас всегда успеют, если, конечно, мы провалим эксперимент. Но я уверен, мы сможем доказать, что не зря свой хлеб кушаем.

– Мне бы твою уверенность, – ответил с досадой в голосе Мальцев. – Хорошо, кому из солдат можно доверить выполнение этого задания?

– Над этим вопросом сейчас работают мои люди. Мы проверяем всех, но конечно отдаём предпочтение «Кентаврам». Эти ребята не раз уже доказали на что способны.

– Согласен с тобой, единственная гордость нашей части, – ответил Мальцев.

– Не согласен, есть ещё и внутренняя и внешняя космическая разведка. Там бойцы тоже не из робкого десятка. Только нужен человек, который не побоится рискнуть своей жизнью. Мы не можем дать гарантию, что испытатель вернётся обратно. Механизм возврата не отработан. Правда, есть кое какие мыслишки…

– Выкладывай какие?

– Если Центр поручит провести первый эксперимент с возвращением в прошлое, тогда выход найден.

– Каким образом? Не пойму я тебя Трегубов.

– В прошлом наш солдат сможет найти лабораторию, которая проводила опыты и помочь им с техническими деталями. Вот тогда и есть шанс вернуть его обратно. Согласны?

Глаза у Трегубова блестели. Он был настолько увлечён этой идеей, что ни капли не сомневался в успехе.

– Да, уж, всё это правильно, но сам понимаешь, нельзя исключать человеческий фактор. Человек не машина, ему свойственно допускать ошибки. Вот я, к примеру, человек не суеверный и чихать хотел на чёрную кошку, если она перешла мне дорогу. Но есть такие, кто верит в то, что чёрные коты приносят несчастье. Так же? Уверен, что человек доставляет чёрной кошке больше проблем, чем она сама. Вот так и в нашем случае. Всё идёт как по маслу, эксперимент в полном разгаре, но может вмешаться «господин случай», не дай Бог, конечно, и тогда всё пойдёт в другое русло. Ты об этом, Трегубов, подумал?

Подполковник пожал плечами и развёл руки в стороны.

– Если так, тогда вообще ничего не стоит делать; просто сидеть, сложа руки и баста, – парировал он.

– Необходимо мыслить масштабно и пытаться, как шахматисты, смотреть на пару шагов вперёд, чтобы не получить мат, от более хитрого противника. Я тебя, Трегубов, прекрасно понимаю, но ответственность на мне. Так что думай, и хорошенько. На сегодня всё. Да, чуть не забыл, обязательно познакомить меня с личным делом солдата, который даст согласие на участие в проекте. И прошу, не приказываю, прошу по человечески, не надо никого заставлять идти на столь рискованный шаг. Человек должен сам принять такое решение, без давления. Свободны, товарищи офицеры.

Мальцев захлопнул за офицерами дверь и достал из шкафа бутылку коньяку.

– Что-то в последнее время пристрастился я к этой гадости, пора завязывать, – пробурчал он под нос.

Утром, выбежав на балкон, я тут же налетел на перила. Внизу находился родной город! Некоторые здания я узнавал, они строились при мне, и теперь выглядели серо и мрачно среди новых построек, светлых и радостных. Высотки соседствовали с крохотными, словно бы из русских былин, домиками, блестели широкие ленты автобанов, и узкие дорожки парков терялись в бесконечности. Неподдельные чувства овладевали мной. Я гордился своим народом, который, не смотря на трудности, сумел перестроить и наладить жизнь. Отец спал в кресле на кухне, рядышком валялась пустая бутылка водки. Я не захотел его будить, прикрыл ноги клетчатым пледом, чтобы он не замёрз. Нагрел чайник и, нарезав несколько бутербродов с колбасой, перекусил. Поковырявшись среди старых вещей, переоделся и собрался сходить в город. Каково же было моё удивление, когда в дверном проёме появилась Настя. Она мило улыбалась, словно утренняя звёздочка, с распущенными волосами, блестевшими как жидкое золото. Молодая, сильная, с морским загаром и высокой грудью – она показалась мне игрушечной куклой Барби. Цветное платье в ярких кружевах подчёркивало изящную фигуру и стройные ноги. Живописную картину слегка портили плечи, которые, из-за худобы, торчали будто свечки.