Вместо ответа он лишь сильней придавил мои плечи к земле. Голова оказалось на боку, плотно прижатой щекой к траве. Нестерпимо болела шея. Что ж, если он будет так давить – то скоро просто свернет ее. Может, оно и к лучшему. Лучше, чем болото. Только я успела об этом подумать, как он резко оторвал мой торс от земли, легко перевернул – и я уже лежала на спине, но мои плечи были все так же прижаты к земле. Надо мной возвышалась обозленная физиономия кареглазого. И как только я могла находить его приятным?! Тяжелый взгляд будто бы пронизывал меня насквозь, а бывшие некогда мягкими и пухлыми губы теперь сжаты и вроде бы даже посерели. Он казался в разы старше – и это меня испугало.

– Я оставлю тебя только тогда, когда ты успокоишься и перестанешь искать смерти. У меня есть обычное человеческое право помешать самоубийству. Ты не должна желать смерти! Можешь успокоиться, наша чересчур долгая жизнь – понятие относительное. Ты всегда можешь где-нибудь утонуть, откуда-то упасть, стать жертвой хищника или даже замерзнуть в холодную зиму. Более того, у тебя вполне хорошая возможность умереть от голода, так как я думаю, что охотиться ты не умеешь, а найти в этих лесах что-то съедобное неопытному человеку тяжело. Ты должна бороться и искать! Пока жива. Подумай о своих близких – может, ты еще с ними встретишься. По крайней мере, если умрешь – то точно не встретишься! Подумай, в конце концов, о своем псе – я вижу, ты к нему привязана. Что он будет здесь делать без тебя? Ведь он пошел за тобой в этот мир, может быть – пошел сознательно, хотя мог бы спокойно и дальше жить с твоим мужем, о котором ты упоминала. Подумай же о ком-то, кроме себя, наконец! Ты не одна такая! Я, Турка и Олеся ищем выход уже долгие годы! Десятилетия! И нас держит в этой жизни только надежда и то, что мы есть друг у друга!

По мере слушания этого горячего монолога я заметно успокаивалась. Да, он прав, этот странный парень во всем прав… Даже если я никогда не вернусь, то есть еще Домка – мой мохнатый дружочек, мой умница и красавец. Скосив глаза, я увидела его – он сидел здесь же, внимательно наблюдая за нашим общением. Ну как я могу его бросить в этом чужом и непонятном мире?!

Кареглазый увидел, что я успокоилась и отпустил меня. Лицо его опять приняло вполне нормальное выражение, глаза усмехались.

– А насчет грязных рук ты права. Но у меня не было выбора. Обещаю тебе впредь не прикасаться к тебе без крайней на то нужды. Будь уверена – я держу свои обещания. Кстати, твой пес меня восхищает. Намного больше, чем хозяйка, по крайней мере, по уму и твердости духа.

Я опять взорвалась. Похоже, этот сумасшедший день оставил ощутимый след на моей психике.

– А не много ли ты на себя берешь?! – холодно процедила я, надеясь, что у меня это получилось хотя бы наполовину так же внушительно, как у Сашки.

Кареглазый звонко и очень обидно расхохотался. Это меня еще больше распалило:

– Кто дал тебе право оценивать умственные способности меня и моей собаки? В конце концов, я старше тебя, и можно иметь хоть немного уважения к старшему и постороннему человеку! Уходи и оставь нас в покое!

Он немного утих:

– Да? Ты старше меня? И насколько же?

– Мне двадцать четыре года! – напыщенно ответила я и сама поняла, какой дурой выгляжу.

Мой собеседник опять расхохотался, с трудом успокоился, развернулся и куда-то пошел, бросив через плечо:

– Если что – иди на огонь!

***

И вот, впервые после спасения из болота мы с Домкой остались одни. После спасения из болота… Ах, как тогда было прекрасно! Ведь все мои заботы сводились к тому, что сломаны ногти и мне придется какое-то время сидеть в этом сыром месте грязной, дожидаясь помощи! А теперь… как же все изменилось! Как теперь все странно, непонятно и неестественно! За один день весь мой мир, вся моя жизнь, казалось – сгинула в тартарары! Я вспомнила слова кареглазого: «…Ты не одна такая. Я, Турка и Олеся ищем выход уже долгие годы! Десятилетия!» Десятилетия! Как это страшно звучит и как несовместимо с нормальной человеческой жизнью! Разве может человек так долго искать что-либо?! И не сойти с ума при такой жизни? Да, для этого нужно иметь определенную твердость духа. Он был прав, и насчет оценки моего ума – тоже прав. Жаль, что я его под конец  обидела…

Солнце уже собралось за горизонт. Красиво в горах. Закат виден до последнего, ведь его не закрывают дома и деревья. Как же я измотана! Интересно, а как мы будем ночевать? Кареглазый говорил, что звери здесь есть. Допустим, с одним зверем мы с Домкой справимся… А если их целая стая? А змеи? Я могу ночью замерзнуть – в тонкой футболке будет холодно, а греться об собаку можно только одной стороной. Да и есть хочется. И пить… Ладно, все – хватит сидеть и думать, нужно начинать новую жизнь в этом новом для меня мире. С чего начнем? Знаю – для начала нужно помыться! Целый день мне было не до того, а теперь пришла пора отчиститься, наконец, от «подарков болота». Слипшиеся волосы и характерный запах от всего тела не давали мне покоя. Вот если бы кто-то еще подсказал – где же брать воду? Кто-то… Но кто?!

Одиночество предстало предо мной со всей своей отвратительной четкостью. Нет, я не смогу так – я не смогу всю жизнь быть только с собакой! Я пойду к ним, к сумасшедшим незнакомцам. Хотя я уже знаю, что девицу зовут Олеся, а азиата – Турка. Странное имя, ведь никакой он не турок! Наверно, они дали ему такое прозвище. Ладно, пойду их искать.

Внезапно я очень остро ощутила свою беспомощность – я не могла пойти в магазин и купить еды себе и своему псу, я не могла снять жилье для ночлега, я не могла купить более теплой одежды, я даже не могла, как крайний вариант – выклянчить у кого-то все это бесплатно, обратиться в полицию или просто к людям! Моя самооценка и уверенность в себе стремительно снижались, как горные породы во время оползня.

«Если что, иди на огонь!» – вспомнила я последние слова кареглазого. И пошла.

Несмотря на быстро темнеющее небо, мы с Домкой успешно пробирались к мерцающему вдали огоньку. Они развели костер на той самой полянке, где мы делали привал днем. Идти было легко: во-первых – уже не пекло солнце, а во-вторых – мы уже знали дорогу. Подойдя достаточно близко, я в нерешительности остановилась, чего-то вдруг застеснявшись. Не так-то легко идти к малознакомым людям и просить у них приюта, тем более, у них даже нет никакой причины мне симпатизировать.

Уже совсем стемнело, но в свете костра я могла хорошо их рассмотреть. Турка сидел лицом ко мне и что-то вытачивал ножом из веточки, судя по всему – очередную стрелу. Недалеко от него в полутьме виднелась Олеся – она что-то искала в полотняном мешке при этом скудном освещении. Боком ко мне, сложив руки на груди, стоял кареглазый, смотрел в огонь и о чем-то сосредоточенно думал. Временами он улыбался, будто вспоминая что-то забавное, а временами наоборот – сжимал губы и углы его челюстей в этот момент заострялись, придавая лицу злое и жестокое выражение. В такие моменты он выглядел вдвое старше. От костра поднимался аппетитный запах жареного мяса и Домка в нетерпении шагнул вперед. Услышав треск сминаемых веточек, все заметно напряглись. Кареглазый настороженно обернулся в нашу сторону, но увидев – кто это, расплылся в улыбке: