Мальчик терпеливо ждал.

– Надеюсь, вы умеете танцевать? – спросил он, подойдя на шаг к слизеринцу. – Да, профессор, а что нужно? – поинтересовался парень. – Вы должны найти партнершу для открытия Святочного бала. Такая у Турнира традиция – чемпионы открывают бал. – Хорошо, профессор. Значит, я, как и остальные чемпионы, открываю бал... – вздохнул он.

Гермиону было найти не сложно. По-видимому, на всех курсах объявили о Святочном бале, и Константина везде теперь провожали шепотки девочек, засматривающихся на него. Похоже, земля слухами полнится...

Но его они мало интересовали. О своей подруге он вспомнил сразу, и решил пригласить ее.

Он поправил сумку на плече и вошел в храм книг.

Тут как всегда царила обыкновенная мертвая тишина, разбавляемая шорохом страниц, кашлем или чиханием, и лишь иногда – шепотом.

Он проходил между рядов и наконец увидел ее за дальним столиком. Она читала что-то о волшебных существах. Ее палец скользил по странице древнего тома, а перо, которое она держала в руке, чиркало по пергаментному свитку.

Девочка подняла голову, но затем быстро ее опустила.

– Привет, – прошептала она убирая сумку с сидения, но не отрываясь от своей работы. Но мальчик садиться не стал. Она была слегка удивлена и подняла глаза от пергамента на него. – Ты пойдешь со мной на бал? В качестве партнерши?

Перо резко дало осечку и посадило большую кляксу.

Девочка зашипела, и вытащенной палочкой свела ее, уничтожив и пару написанных ею ранее строк.

Константин ждал.

– Пойду, – ответила она сердито, – только сядь рядом. Не маячь перед глазами... Пожалуйста. Ты меня сбил. – Прости. Я не нарочно.

Мальчик садится рядом, намеренно скрывая свою довольную улыбку, и открывает один из учебников, на ходу думая о золотом яйце.

Оно вопило на разные голоса – как только его открывали, но он тем не менее узнал эти голоса. Скорее всего, это русалки. И испытание будет связано с водой. Но подсказка в самом яйце. Значит...

На него едва тут не полетела книга с верхней полки. Только отменная реакция, выработанная отцом, спасла его от неминуемого синяка.

– Что за... – Константин потер руку, о которою ударилась книга. Гермиона смотрела не на него, а куда-то за спину.

Из библиотеки бегом бежала невысокая тень в ярком плаще, сталкиваясь с входящими учениками.

У Риты Скитер сегодня определенно везучий день на сенсации.

Константин с утра вспомнил методику отца «все фиолетово». Потому что Скитер из бесед с учениками о парне и подслушанного в библиотеке приглашения Константина к Гермионе на бал, сделала душещипательную историю любви. Все только ее и читали, позабыв о других, более важных вещах.

– Глядишь, – ехидно произнес Малфой, – и Казановой так ненароком заделаешься...

В ответ на него устремился злой взгляд.

Парню больших трудов строило сегодня спокойно позавтракать, когда внутри все кипело, и он покинул стол не в лучшем расположении духа.

– Я... ее... найду, где бы то ни было, и... – прошипел мальчик Гермионе на ухо в библиотеке. Когтевранка лишь хихикнула, открывая очередной толстый том. – Оставь ее. Я думаю, не стоит нам на нее даже злиться – она ведь делает свою грязную работу – пишет за деньги. – Может, ты и права.

Константин оставил затею о слежке за мерзкой репортершей.

Администрация школы, обуреваемая желанием поразить гостей из Шармбатона и Дурмстранга, проявила небывалую для них изобретательность. Замок никогда еще не выглядел так нарядно и красиво. Нетающие сосульки эффектно свисали с перил большой, мраморной лестницы; традиционные двенадцать елок Большого зала увешаны светящимися желудями, живыми ухающими совами из чистого золота и другими волшебными игрушками, словно только что из сказки. Рыцарские доспехи на все свои скрипучие (и не очень) голоса пели рождественские гимны.

Мало кто поехал в эти рождественские каникулы домой. Бал интересовал всех, и народу было необыкновенно много в замке в эти дни.

Константин послал всем подарки, заодно ожидая привоз ему из России парадного костюма. Он ожидал и визита отца – на бал приглашались и родители, семьи участников Турнира в качестве гостей, но гадать не хотел – наверное, у Ивана и так много работы в конце года и вряд ли он прибудет сюда снова только из-за такого развлечения.

Все радовались жизни, только Флер Делакур постоянно жаловалась на еду: она была слишком для нее калорийной, и девушка боялась, что не влезет в свое платье.

Многие, как и Гермиона, с иронией в словах иногда затыкали дитя Франции. А Константин вспоминал, как отец из-за визита Франциска сидел две недели только на паровой кухне...

Константин еще раз встретился с Гермионой и рассказал про то, что он открывает бал и спросил у нее, умеет ли она танцевать. Она ответила ему, хихикнув:

– Я умею танцевать почти все танцы. Я планировала вместо Хогвартса поступать в академию балета – меня туда брали – сильные ноги и хорошая фигура. Я понравилась на смотре. Но пришло письмо, и я... – ... выбрала Хогвартс. – Закончил за нее мальчик. – Здорово. Значит, ты планировала связать себя с танцами... – Да. А ты... Ты что делал до Хогвартса? Кем мечтал стать? – Мечтал стать... обычным. Не магом даже, – парень поднял глаза на нее. – Ты, может меня сейчас не поймешь, Герм, но на меня слишком много возложили с самого начала жизни, слишком много надежд и чаяний. Меня буквально разрывает на части... – А сейчас? – Я иду по своему пути. И только я один знаю, когда он кончится, – Константин дернул подбородком. – Наверное, нам стоит потанцевать, – сказал он после минуты молчания. – Надо ведь проверить, как мы двигаемся вместе... – Я согласна. Давай в субботу. Как раз хватит времени. – Давай.

Девушка ушла. Костя прошептал в пустоту на русском:

– Ах, если бы можно было бы просто жить...

С утра Рождества Константин протер глаза и тут его как током прошибло, осенило: парадного-то костюма да сих пор нет! А ведь сегодня этот бал!

Он совсем позабыл об этом – он в темпе доделывал уроки, заданные им на каникулы и разгадывал загадку яйца, которую решил не откладывать на потом.

Стихотворение ему не понравилось, но вывод был один – в воде надо будет продержаться час. А о заклинании он и не думал, думал о том, как получить жабры – ведь рыбы им дышат в воде, а значит может дышать и он.

Зелье он приготовить по времени не успевал – нужно было на приготовление несколько месяцев... А потом оно еще настаиваться и должно. Единственный выход – частичная трансформация, напрашивался сам.

Нужен совет отца, или знающего... Константин все же начирикал письмо отцу и направил с Импером. Он надеялся, что ответ придет в начале января, так выходило по срокам...

Но это лирика. Парадный костюм – вот что сейчас волновало его.

Мальчик решил напрасно не нервничать. Он медленно разворачивал свои подарки от всех крестных и отца, но костюма среди них так и не нашел.

Значит, он вскоре прибудет.

Он позавтракал с остальными. Потом прошел прогуляться – слизеринцы заклятиями посылали снежки, играя “в кто дальше швырнет”. Потом вернулся и пообедал. И на обеде, практически в самом его конце, его окликнули сзади со знакомым жестким немецким акцентом:

– Константин! – Дядя Гил! – парень подлетел к нему и они обнялись. – Вот так сюрприз!

Гилберт Байльшмидт, иначе – Калиниградская область, был одет в черную кожаную куртку на молнии с мехом на воротнике, и аккуратные, явно новые штаны. Его насмешливые красные глаза обвели студентов. Он раскраснелся – с мороза. В руках у него был сверток и явно с одеждой.

На мальчика пахнуло холодом, но он все равно был рад такой встрече, обнимая любимого с детства «дядюшку Гила».

– Дай на тебя посмотреть, – Константин обернулся вокруг своей оси на сто восемьдесят градусов. – Совсем стал как твой отец. Почти копия. И ростом с меня...