Губернатор Сойер вызвал их в сумерках тремя днями позже. Они провели эти дни в двух душных одиночных камерах, встроенных в восточную стену, имея возможность видеть друг друга, с тем чтобы поразмышлять о вражде. Всё это время, за исключением периодов, когда им приносили воду и блюдо овсяной кашицы, Клайв лежал на спине, сжав руки на животе. Он обливался потом и смотрел на каменный свод, слушая звуки шагов по крепостной стене вверху. Он не произнёс ни одного слова, как, впрочем, и Хэйден Флинт.

Томас Сойер был маленьким человеком, прилежно исполняющим свои официальные обязанности и держащимся не без достоинства. Голос его был спокоен, но суров.

   — Я слышал доклад майора Лоуренса, — сказал он, почти не поднимая головы от бумаг. — Я возмущён этим инцидентом. Мистер Клайв, судя по тому, как вас характеризуют, вы обладаете характером, необходимым для войны, но, очевидно, неспособным вынести периоды мира. Ваше поведение не соответствует поведению джентльмена, а также офицера Английской Ост-Индской компании. Вы решили пренебречь предупреждением, данным вам более мягким губернатором. Вследствие этого вы с настоящего момента увольняетесь со службы в компании.

Глаза Клайва закрылись, когда он принял бумагу, вручённую ему губернатором. Его грязное лицо было покрыто потом, волосы — слиплись. В глазах Хэйдена он являл собой человека, истинно достигшего своего надира[79]. И всё же он не мог не сочувствовать ему.

Сойер поднял голову, как человек, полностью решивший вопрос.

   — Мистер Флинт, вы были до настоящего времени приняты на территории компании лишь в той мере, в которой ваше поведение соответствует ожидаемому от гостя. Вы нарушили это условие. Как следствие этого так и согласно приказу вам предписывается покинуть территорию аренды в течение недели.

Хэйден спокойно принял это решение. Он ещё чувствовал себя слабым, и последствия недуга сказывались болью в суставах, но происшедшее на Педда Наик Петта подняло его дух.

Кара, наложенная губернатором, была огромной, почти максимально возможной для полномочий Сойера, учитывая, что им вменялась не дуэль, а лишь намерение, что, по словам Сойера, спасло их жизни. И всё же, судя по выражению лица губернатора, ощущалось, что приговор не совсем окончательный. Голос выдавал его, когда он заговорил с Клайвом, проницательно глядя ему в глаза.

   — Я разговаривал с губернатором Ковингтоном в Сен-Дэвиде и знаю немного об обстоятельствах этого необычного дела, но я бы хотел услышать, чем конкретно вызвана война между вами.

   — Честь леди, — сказал Клайв сдержанно.

   — Вот как!

Клайв объяснил, что Аркали Сэвэдж стала жертвой жестокого отношения и что он решил защитить её.

   — То, что эти рапорты означают крах для вас обоих, является несомненным, — забрав назад бумаги, проговорил губернатор. — Однако не следует забывать, что в моей власти разорвать их и тем самым восстановить вас.

Ни Клайв, ни Хэйден явно не ожидали такого поворота событий, а губернатор, выдержав паузу, продолжил:

   — Если я соглашусь забыть этот инцидент, вы должны пообещать сделать нечто для меня. Вы, очевидно, не знаете ничего, но здесь произошло экстраординарное событие, о котором, я считаю, вас следует оповестить немедленно. Пока вы предавались отдыху эти три дня, мисс Аркали Сэвэдж была похищена с территории аренды.

Хэйден Флинт был потрясён.

   — Кем? — побледнев, вымолвил Клайв.

Сойер встал и подошёл к окну.

   — Сегодня утром её отец пришёл сюда в великом отчаянии просить моей помощи. Он был сильно окровавлен. На голове у него была глубокая рана от меча; удивительно, что он мог ещё стоять на ногах. Сэвэдж клянётся, что его дочь была похищена бандой всадников. Его единственное предположение — девушка могла быть захвачена в качестве залога. Кажется, Сэвэдж задолжал Моголам. — Его глаза проследовали за кем-то, проходящим по улице, затем он добавил тихим голосом: — Подобный случай не является беспрецедентным. Власти Моголов известны своей склонностью похищать европейцев. Сказать по правде, они успешнее охотятся за белыми женщинами, чем за тиграми.

   — Власти Моголов! — спросил Клайв. — Но кого вы имеете в виду? Анвар уд-Дин мёртв, и его правление окончено.

   — Совершенно верно. Чарльз Сэвэдж говорит, что он взял кредит под капитал, состоявший из звонкой монеты, зарытой под его домом, но деньги были украдены французским адмиралом Ла Бурдоном в начале оккупации. — Сойер остановился, но так как они молчали, продолжил: — Поскольку вы были столь осведомлены, что оповестили Мадрас о событиях, имевших место в Амбуре, вы, очевидно, знаете, что после этой бойни принц Мухаммед Али Хан поскакал с отрядом в несколько сот приверженцев в Аркот с намерением опустошить отцовскую казну. Он достиг столицы прежде, чем туда прибыли вести о резне, и смог убедить тех, кто держал крепость, в том, что его отец и брат мертвы.

   — Значит, он теперь владеет всем богатством Анвара уд-Дина? — спросил Хэйден Флинт.

   — Большей частью. Хотя мы ещё не знаем, куда он перевёз казну.

   — В Тричинополи! Я готов поклясться в этом! — Кулаки Клайва сжались.

   — Я согласен, — кивнул Хэйден Флинт.

   — Для того чтобы поднять Южную Карнатику под своё зелёное знамя! — сказал Сойер. — Для этого ему потребуется каждая унция золота, которым он завладел.

Клайв посмотрел на человека, которого он готов был убить три дня тому назад. Затем он обратился прямо к нему, впервые с того момента, как бросил ему вызов:

   — Ты считаешь, что это люди Мухаммеда Али выкрали Аркали?

   — Это возможно, — ответил Хэйден. Слова Сойера усилили его опасения, но у него были и более глубокие основания для этих подозрений. — Я уверен, что она была похищена не с целью получения выкупа, но была взята как заложница.

Сойер резко повернулся к нему.

   — Заложница! С какой же целью?

   — Если её действительно выкрал Мухаммед Али, то не для того, чтобы получить долг с Чарльза Сэвэджа. Ему нужен союзник. Ему нужна армия Английской компании, чтобы защитить его от французов.

   — Да! — согласился Клайв. — Это — политический сигнал. Я вижу это. Похищая её под этим предлогом, он хочет привлечь наше внимание.

   — Чертовски странный способ заполучить союзника, — сказал Сойер, глядя на Хэйдена. — Вы, кажется, знаете мавров!

   — Действовать напрямик, как мы привыкли, — не в их правилах.

   — Если вы намерены простить нас при условии, что мы согласимся найти её, — неожиданно сказал Клайв, — то вы ломитесь в открытую дверь. Я бы взялся за это без всяких условий.

   — Я даю такое же обещание, — сказал Хэйден, ощущая свою ответственность за эти события. Он взглянул на Клайва. Новая связь соединила их, связь, которой никогда не было ранее. Тёмный гнев Клайва разрядился, и для примирения не требовалось больше стреляться.

Сойер смотрел на них твёрдым и пристальным взглядом. Он отметил преждевременность предположения Клайва.

   — Мистер Клайв, вы поняли меня верно, но, кажется, хватаете чайник за носик. Это верно, что я планировал прощение для вас. У меня есть важнейшее дело, для которого вы оба особенно подходите. И если я держал дамоклов меч над вами, то только для того, чтобы быть уверенным, что вы согласитесь на эту задачу, ибо знаю, что моё предложение будет вам далеко не по вкусу.

Глаза Клайва сузились.

   — Сэр, выскажите ваше предложение.

   — Мистер Клайв, если вы примете мои условия, то будете восстановлены в рядах армии компании в чине действующего капитана. Вы будете прикомандированы к отдельному подразделению войск. Это подразделение предназначено противодействовать силам месье Дюплейкса, поддерживающим ныне марионетку Чанду Сахиба. Я хочу, чтобы вы стали управляющим хозяйством этого подразделения, организующим все поставки, которые будут необходимы для его деятельности.

Клайв выглядел совершенно убитым.

   — У меня есть выбор?