— Лжец!

Хэйден Флинт почувствовал, как кровь отливает от лица. Он начал было говорить, но Назир Джанг знаком приказал ему замолчать, и де Бюсси продолжал:

   — Но это ещё не всё. Несколько дней назад на побережье обрушился тайфун. Он разрушил английский флот, включая флагманский корабль адмирала Боскоуэна — «Намур». Их положение теперь намного хуже, чем было до того, как прибыл великий адмирал Боскоуэн. Губернатор Дюплейкс приказал своим войскам поспешить к границам Кудалора и взять форт Сен-Дэвид как можно быстрее. В свете всех этих фактов позвольте задать вам следующий вопрос: почему низаму следует поддерживать вашу могущественную Английскую компанию?

Эти новости разбили все надежды Хэйдена, подорвав даже ту слабую позицию, которую он надеялся занять своими доводами. Какой же пустой бравадой оказались произнесённые им только что слова. Он осознал огромное значение того, что говорила ему Ясмин, и понял, что должен немедленно донести полученную информацию до форта Сен-Дэвид.

   — В этом случае, ваше высочество, я прошу позволения покинуть Хайдарабад и присоединиться к моим соотечественникам в их последней битве, — сказал он спокойно.

Назир Джанг наклонил голову и искоса взглянул на де Бюсси, прежде чем ответить.

   — Разбейте его оковы, — приказал он.

   — Но, ваше высочество, я должен прот...

   — Месье де Бюсси, мы уже повелели. Мы уверились, что мистер Флинт — человек чести. Посольство Анвара уд-Дина можно считать закончившимся. Мухаммед Али Хан выедет сегодня в Аркот с нашим решением: его отец остаётся набобом Карнатики, но наш суд примет к рассмотрению требование претендента, Чанда Сахиба.

Де Бюсси продолжал протестовать:

   — Отпустить человека, который хотел убить ваше высочество?

   — Мы находим это недоказанным. Он получит наше позволение покинуть Хайдарабад с тем, чтобы возвратиться в форт Сен-Дэвид и верно служить своему господину, как он ходатайствует. Возможно, к этому времени ваши доблестные французские войска захватят эту крепость. Возможно, другой английский флот прибудет, чтобы спасти её. Кто знает, кроме Аллаха? Мы, таким образом, предаём его жизнь в руки Бога.

Они освободили Хэйдена Флинта от цепей, и он вышел из зала заседания дурбара не остановленный охраной. Они смотрели на него: Назир Джанг, его министры и злобный глаз проклятого алмаза.

Когда он спускался по ступеням, ему стоило огромных сил подавить панику, поднявшуюся внутри его. По наклонному слоновьему сходу к воротам дворца спускалась масса людей, покидающих цитадель. За ними следовали две сотни солдат, конные телохранители с зелёными знамёнами на пиках, овальными щитами. Далее — огромная туша Макны, слона-самца, с Мухаммедом Али Ханом, смотрящим невидящим взглядом вперёд. Сзади следовало полдюжины паланкинов, сопровождаемых женщинами в сари.

У него невольно перехватило дыхание, когда он увидел малиновые занавеси паланкина Ясмин.

Он бросился бежать, насторожив тем самым охрану. Они преградили ему путь тяжёлыми мечами, а когда Хэйден попытался прорваться, на помощь прибыло ещё несколько вооружённых стражников.

Вырваться было невозможно. И тут ужасная мысль пронзила его.

Мухаммед Али жаждал отомстить жене. Покинув Хайдарабад и возвратившись в Карнатику, она окажется отданной на его милость. Ей будет предъявлено обвинение в зине. Она едет к своей погибели. Они забьют её камнями до смерти, так же как они побили камнями то несчастное создание.

Он кричал, и его крик эхом отдавался в ущелье высоких стен слоновьего спуска. Затем он увидел, как занавеска паланкина отдёрнулась назад и закутанная фигура подняла пальцы ко лбу, губам и сердцу, прежде чем шедшие по сторонам служанки не задвинули занавесь вновь.

Длинный ствол мушкета высунулся из-за камней, следуя за своей целью. Мушкет был направлен на одинокого всадника, направившего лошадь в сухую лощину. Отклонившись назад в седле, он двигался по направлению к дороге от Пондичерри до Бахура. Роберт Клайв знал это место как идеальное для засады. В конце концов, какой-нибудь ничего не подозревающий французский офицер поддастся искушению сократить путь, проехав по лощине, и тогда он умрёт.

Полдюжины солдат-индийцев Клайва низко пригнулись, следя за феринджи. Их пыльные тюрбаны сливались со скалами.

Никто из них больше не жевал свой пан; они вынули тонкие палочки табака изо рта и прекратили беседу. Все глаза обратились к извилистой лощине.

Стрекот сверчков мягко разносился в воздухе.

Неожиданно раздалось ржание. Лошадь оступилась на каменистой осыпи и остановилась. Всадник погладил её, соскочил на землю и, взявшись за поводья, повёл лошадь вниз. Неожиданно поводья вырвались из его руки, а голова лошади резко откинулась назад. Затем, через долю секунды, он услышал звук мушкетного выстрела и замер на месте.

Всадник вглядывался в окружающие скалы с бьющимся сердцем. Когда он посмотрел вниз, то увидел, что его лошадь лежит в клубах пыли, колотя копытами в предсмертных судорогах; из-под её головы растекалась тёмная лужа крови. Тот, кто стрелял, пробил в её черепе аккуратную дырку.

   — Каун хаи? Кто здесь? Киа мангте хо? Что вам надо?

В ответ донёсся крик:

   — Вахан каре рахо! Стой на месте!

Сверчки вновь начали стрекотать. Он услышал шаги позади него, начал поворачиваться, но приказ повторили вновь, и он подчинился. Горячий стальной ствол, приставленный к его голове за ухом, заставил его вздрогнуть.

Тёмные руки ощупали его, вытащили пистолеты, повернули вокруг, и он увидел перед собой человека с грубым лицом, в выцветшем красном мундире.

   — Ты!

У Роберта Клайва отвисла челюсть.

   — Боже праведный! Хэйден Флинт?

   — Клайв, во имя всего святого, я никогда не был так счастлив увидеть человеческое лицо!

   — Что, чёрт побери, ты здесь делаешь?

   — Я мог бы сам спросить тебя об этом! Ты застрелил мою лошадь.

   — Вы, сэр, выглядите слишком по-французски! — неожиданно холодно сказал Клайв. — Вас не ждали здесь, Хэйден Флинт.

   — У меня есть сведения для губернатора Ковингтона.

Как по-другому я могу попасть в Сен-Дэвид, кроме дороги Виланор — Бахур?

   — Здесь — самый короткий путь в Пондичерри. У них есть гарнизоны в Тирувади и Джинджи.

   — Неужели это — достаточное основание, чтобы стрелять в меня, даже не окликнув?

   — От меня вы иных оснований не получите, сэр. Куда вы направлялись?

   — Я уже сказал тебе, в чём дело.

Клайв оставался непреклонным.

   — Вы утверждаете, что направлялись не в Пондичерри?

   — Конечно, не в Пондичерри! За кого ты меня принимаешь?

   — Англичанам пришлось несладко на этом побережье.

И вас не ожидали в этих краях.

Хэйден склонился над своей лошадью, возмущённый подозрительностью Клайва.

   — Посмотри, что ты сделал с лошадкой, которая везла меня! Но не затрудняй себя извинениями перед своим другом. — Он вытер пот с лица и добавил более примирительным тоном: — Что ж, жаль, но ничего не поделаешь, придётся оставить её стервятникам.

Клайв закричал на него, когда он собрался уходить:

   — Да, жаль! Мы теперь потеряли возможность устраивать здесь засады. Кого мы можем застать врасплох, когда на дороге лежит воняющая туша, а падальщики кружат над ней, оповещая всех на пятьдесят миль вокруг.

И мы не можем убрать её или закопать в этой каменистой земле!

Хэйден задержался.

   — Что ж, сэр, значит, вам не следовало стрелять в неё здесь.

   — Вам повезло, что я не застрелил вас, друг. Я пытался сделать это.

Хэйден повернулся к Клайву и увидел чёрное пламя, горевшее в его глазах.

   — Что ж, хорошее приветствие получаю я, вернувшись на английскую территорию.

На обратном пути, в сумерках, Клайв сухо сообщил Хэйдену основные события, происшедшие в Мадрасе, начиная с захвата «Удачи» французами, оккупации форта и до побега в Сен-Дэвид. Он упомянул, что Аркали Сэвэдж была в форте Сен-Дэвид, но не мог заставить себя сказать, почему она оказалась здесь.