— Последние часы перед чем?

Она указала жестом на легко качающиеся стебли цветов, растущих снаружи балкона.

   — Разве ты не знаешь, что означает этот бриз? Это — дыхание небес. Власть уходит из рук Асаф Джаха. Его дух готовится покинуть тело и отправиться в рай.

   — Что я должен делать? — спросил он, неспособный сам ответить на этот вопрос. — Кто должен обладать Глазом?

   — Ты должен предложить рубин тому, в чьих руках он обретёт большую ценность и силу. Взять, например, Музаффара. Для него он жизненно необходим. Вот почему он оказался более открытым для тебя, чем Назир, который держится в стороне. Если Музаффар не получит Глаз, он потерпит поражение в борьбе за власть здесь, и Назир станет низамом. Музаффар может добиться своего, лишь владея Глазом.

Надира улыбнулась. «Бедный мальчик, — думала она, — насколько же предубеждения ослабляют твою способность рассуждать здраво. Насколько же твой разум закрыт для высшего понимания. Если бы ты только знал, в какой большой мере политика проводится через зенану. Немногие мужчины ощущают потрясения, прокатывающиеся по Хайдарабаду, с такой ясностью, как мы, женщины».

   — Я сделала верный выбор, когда приобрела Хаир ун-Ниссу для тебя, — сказала она ему. — Она говорит, что Ясмин действительно хочет, чтобы ты вручил рубин Назиру, потому что, из двух возможных наследников, он скорее всего будет способствовать англичанам в достижении их целей. Она потому так считает, что Музаффар уже поддерживает тайную связь с французами.

   — Какое это может иметь значение?

   — Очень просто: поддержав англичан против тех, кто разбил армию твоего отца, Назир Джанг восстановит гордость армии Моголов. Он захочет помочь англичанам раздавить французов, и Анвар уд-Дин будет слишком ценным союзником для него, чтобы заменять набоба Карнатики.

   — Я говорил тебе: мой отец принимает сторону одной из дерущихся собак! Назир Джанг никогда не опустится до этого. Ни один владелец святого Талвара не снизойдёт до того, чтобы ввязываться в мелкие стычки феринджи. И моему отцу не следовало делать это.

   — У него нет иного выбора. Ты должен понять, что всё переменилось. Менее тысячи французских пехотинцев разбили армию твоего отца, состоящую из десяти тысяч конников. С тех пор тысячи французов и англичан прибыли на побережье в гигантских военных кораблях. Тысячи индусских крестьян были вынуждены покинуть поля и отправились обучаться у французов и англичан их способам сражения. Какая же большая армия потребуется следующему низаму Хайдарабада, чтобы сбросить англичан и французов в море?

Она видела смятение Мухаммеда. Всеми фибрами души он противился осознанию этой истины, но в конце концов он сдался.

   — Теперь, мой сын, мы должны поговорить с Ясмин.

   — Я понимаю. — Он произнёс это так скованно, как будто его рот был полон горькой желчи.

Надира сказала ему, что он должен сделать, чтобы разрешить проблему своей жены, затем она уселась спокойно. Её огромные серьги сверкали голкондскими бриллиантами. Движущийся воздух вновь донёс до неё запах розового масла. Это была царская эссенция, открытая самой легендарной императрицей Нур Джахан. Первая жена Джехангира — Властителя Миров — была известна своими ежедневными купаниями в воде, в которую бросали лепестки тысячи роз; она заметила это опьяняющее масло, которое составляло радужные разводы в воде, и приказала выделить его и запечатать в бутылочку.

   — Аджаиб, — сказала Надира, довольная собой. — Я думаю, что управление государством является наиболее сильным достоинством твоего отца. Его политика всегда искусна, а также всегда основательна.

   — Итак, ты думаешь, что Ясмин права? Что в конце концов я должен предложить Глаз Назир Джангу?

Она положила руки на стол перед собой.

   — Напротив, у меня есть лучшая мысль. Хаир ун-Нисса говорит, что, хотя Музаффар и стремится стать низамом, он тем не менее страшится Талвара. Я думаю, что он будет помнить и вознаградит того, кто преподнесёт ему рубин.

Он с удивлением посмотрел на неё:

   — Почему ты желаешь победы Музаффара?

Она ответила ему с мрачным коварством:

   — Потому что считаю его более хитроумным политиком, чем Назир. Я думаю, что как только он добьётся престола, он стравит французов и англичан и предоставит им рвать друг другу глотки. А затем набросится на победившего, пока тот ещё не оправился, и полностью разгромит его.

Мухаммед не мог сдержать своей радости.

   — Тогда я отдам Глаз Музаффару!

   — Нет, мой сын. Ты не должен отдавать его, — она улыбнулась. — Ты должен продать ему рубин.

   — Да!

   — Иди теперь к нему и скажи, что прибыл от своего отца, который после поражения сошёл с ума. Скажи, что он разъезжает по всей Карнатике, целуя иностранцам задницы. Скажи Музаффару, что это ты решил преподнести ему рубин; что видишь в нём единственного лидера, который выберет верное отношение к феринджи. Скажи ему: «Музаффар Джанг, я дам тебе ключ к Хайдарабаду, если только ты дашь мне то, к чему стремится моё сердце. Сделай меня набобом Карнатики вместо отца! Ты не пожалеешь об этом».

   — О да. Да!

Мухаммед поднялся на ноги, горя желанием избавиться от рубина и возвратиться наконец в Аркот. Но когда он вставал, Надира уловила краем глаза нечто еле видимое, промелькнувшее за висящей тигриной шкурой.

Надира старалась показать своим поведением, что ничего не заметила. Но она оставалась рядом с подслушивающей, когда Джохар, главный евнух, явился на её вызов.

   — Пусть Хаир ун-Нисса придёт ко мне.

   — Мой долг — исполнить ваше повеление, моя госпожа.

Огромное ощущение силы охватило Надиру, как это всегда бывало, когда она стояла на перепутье дорог своей судьбы. Немного погодя появилась куртизанка.

   — Моя госпожа...

   — А, Хаир ун-Нисса. Входи. Садись сюда. Хочешь кофе? Или, может быть, кальян?

Они обменялись любезностями. Хаир ун-Нисса отказалась от всего предлагаемого с вежливой улыбкой.

«Вместе мы — сила, которую не сбросишь со счетов, — думала Надира. — Действуя по моему плану и позволяя Музаффару удовлетворять свою страсть этим отвратительным турецким способом — что, я думаю, было тебе не очень приятно, — ты приобрела если не доверие, то уж, конечно, его благодарность. Твои магические порошки развязали язык мистера Флинта, и мы узнали, чего он добивается. Мы также поняли, насколько Музаффар зависит от Глаза Змеи. Что нам ещё нужно узнать от него, это — каковы его отношения с французами и чего он хочет достичь».

Она что-то прошептала служанке, которая молча удалилась, затем отвела куртизанку в дальний конец комнаты и сказала ей тихим голосом:

   — Можешь ты узнать, что планирует Музаффар в отношении французов?

   — Он очень осторожен в этом.

   — Но ты говорила, он показывал тебе маленькие часы, подаренные ему французским генералом.

   — Только потому, что он планировал добиться своего от нашего феринджи. Он ничего не скажет по своей воле.

Надира задумалась над этим. Лёгкое дуновение вновь донесло до неё запах розового масла, и, вспомнив о шпионке, она позвонила в колокольчик.

Хаир ун-Нисса продолжила:

   — Следует предположить, что Ясмин-бегума имеет хорошую связь с Карнатикой и что за посланцами Музаффара, возможно, следят, а может быть, их даже перехватывают...

Надира прервала её, подняв руку:

   — Ты уверена, что не хочешь кофе, моя дорогая?

   — Ещё раз спасибо, сахиба. Но нет.

«Где же Джохар? — думала Надира почти в отчаянии. — Я не могу разоблачить Ясмин и обвинить её в подслушивании. Она легко сможет запугать меня после всего, что я говорила. Теперь будет слишком трудно давать ей ложную информацию. Что мне делать?»

Когда Джохар появился вновь, она приказала ему привести охранника. Тот вошёл со страхом в глазах, которые он старался отводить, держа свой длинный мушкет у груди.

   — Эти тигровые шкуры в комнате наводят меня на воспоминания, — она повернулась к Хаир ун-Ниссе и отвела её к двери, где их не было слышно. — Моя дорогая, вы участвовали когда-нибудь в шикаре? — спросила она.