И захлопнул дверь.

— Скорпиус, — прошептал я. — Что это было?

— Я подумал, что Луи голоден, — сказал он с совершенно безумной улыбкой. — Я покормил оборотня с руки.

И громко захохотал так, что, уверен, нас услышали пациенты.

Я нервно сглотнул.

— Ты странный, — словно проглотив собственный смех, серьезным тоном сказал Малфой, хлопнув меня по плечу перепачканной в крови рукой. — Пойдем домой.

========== Глава 29. ==========

Я уже не раз говорил вам, святой отец, каково это быть третьим другом. Представьте себе тот самый узенький тротуар, по которому могут идти рука об руку только двое, а вы плететесь позади, лишь вполуха слыша разговор. Или представьте себе тот самый Святочный бал, на котором ваши друзья появились снова вместе, держась за руки, и по традиции чемпиона и его партнера открывают сие мероприятие танцем, а вы приходите с не особо симпатичной француженкой, которая мало того, что согласилась идти с вами, только потому что больше не с кем, так еще и по-английски знает ровно три слова. Или представьте любую прогулку по школьным коридорам, когда эти двое сливаются в поцелуе, а вы неловко смотрите в потолок и принимаетесь изучать трещины на нем.

Как вы уже поняли, я могу вам сходу назвать сотню таких вот зарисовок, которые все вместе сложатся в мою жизнь.

Я лишний человек абсолютно везде. В школе, возможно в семье, в квартире на Шафтсбери-авеню, в криминальном мире, став третьим лишним между Наземникусом Флэтчером и Карлом Мораном. Это моя карма.

Тогда, в Хогвартсе, это было моей рутиной. Быть третьим лишним.

Выручай-комната была тепло освещена, просторна и на этот раз не явилась в виде какого-то уютного помещения, в котором, как мне рассказывал когда-то Джеймс, ученики испокон веков уединялись со своими вторыми половинками втайне от преподавателей. Поэтому когда отец клялся мне, что в Хогвартсе секса не было, я ехидно ухмылялся.

Сейчас в комнате из мебели была огромная ванна золотистого цвета и стоявшая около нее вешалка, на которой уже тяжелела мантия с нашивкой бронзового орла Когтеврана.

В ванне, свесив за бортик длинный гибкий хвост, лежала Доминик, победительница Турнира Трех Волшебников, самая красивая ученица, любимица преподавателей и зазноба Скорпиуса Гипериона Малфоя.

Чешуя на хвосте красивая, словно вылитая из золота, чешуйки также почему-то на левом локте, издалека похожи на причудливый браслет, и на груди. Не так, чтоб они уж сильно скрывали ее маленькую аккуратную грудь, скорее это за них делал слой белой пены, но Доминик почему-то меня не смущалась.

Была ли вообще в этом мире хоть одна вещь, которая могла ее смутить?

— Я, конечно, извиняюсь, — позвал я, снова заглянув в комнату. — Но я на стреме уже полчаса. Филч уже трижды мимо проходил.

Доминик открыла глаза, а Скорпиус, сидя у ванной на большой подушке и лениво листая свою тетрадь по прорицаниям, скорее для галочки, что он готовился к экзамену, нежели действительно что-то повторяя, обернулся.

— Иду, — бросил он.

И, захлопнув тетрадь, поднялся на ноги, чтоб дотянуться губами до румяной от горячей воды щеки Доминик.

— Что мне делать без тебя еще год? — поинтересовалась она.

— Учиться.

В отличие от нас, Доминик на дополнительный год оставалась.

Хотела, как и полагается типичной когтевранской отличнице, отхватить как можно больший кусок знаний, а не сдать Ж.А.Б.А. на абы как, как мы со Скорпиусом.

Хотела карьеру. Кажется, в министерстве. Кажется, даже на Отдел Тайн замахнулась.

Она умная, красивая, вежливая, настойчивая, с железной выдержкой, вдобавок раскрученная турниром. Ей все двери открыты. Даже если и закрыты какие-то, Скорпиус откроет их для нее.

Как однажды открыл двери квартиры на Шафтсбери-авеню.

*

— Пожалуйста, проходите, — лучезарно улыбнулась риелтор — пышнотелая дама в строгом невыразительном сером брючном костюме.

Как учил меня Скорпиус: чем дешевле и безвкуснее кажется костюм женщины, тем он окажется дороже. Не прогадал. Дама была одета хоть и бедненько, как мне показалось, но туфли на ней явно дорогие, под стать сумочке. Да и визитка, которую она тут же всучила нам, принадлежала весьма известному агентству по продаже недвижимости.

— Скорпиус, это очень плохая идея, — прошептал я, дернув друга за рукав, когда он уже с готовностью перешагнул порог.

— Почему? — моргнул Скорпиус. — Это отличный подарок.

— Ты даришь ей квартиру!

— Я люблю делать подарки.

— Но квартира! Квартира, Скорпиус!

Риелтор кашлянула и одарила меня таким острым взглядом, что я тут же заткнулся. Во взгляде читалось: «Завали хлебало, урод, и дай мне продать эту чертову квартиру этому богатенькому идиоту!».

— Тебе не продадут квартиру.

— Я совершеннолетний.

— Потребуется очень много документов. И твой отец…

Скорпиус отмахнулся и зашел в прихожую.

Риелтор тут же почувствовала себя в своей стихии.

— Квартира просторная, два этажа, — закудахкала она. — Гостиная совмещена с кухней, имеется небольшая кладовая, удобства вон там, как видите. Наверху три спальни, как раз то, что нужно молодой семье.

— Зачем, прошу прощения, молодой семье, три спальни? — ехидно поинтересовался я.

А Скорпиус уже шастал по второму этажу.

Риелтор стиснула зубы.

— Одна спальня — для молодоженов, — по слогам, как для слабоумного, ответила она. — Вторая — для будущих деток. И одна гостевая.

Я жеманно улыбнулся, понимая, что эта ушлая мадам сейчас все же заставит моего друга раскошелиться на квартиру.

— Район превосходный, — продолжила риелтор. — Самый центр, это значит…

— … шум транспорта, — закончил за нее я.

— Удобная транспортная развязка…

— … самое то, для сына миллиардера, который ни разу не видел автобус, — кивнул я.

— Исключительно приличные соседи: музыкант и семья преподавателей Лондонской Школы Экономики…

— … необходимые соседи для юного наркомана, — шепнул я. — И музыку послушать, и о финансовом кризисе поговорить.

Скорпиус перегнулся через перила и крикнул:

— Мне нравится.

Битва за благоразумие была проиграна.

— Но, позвольте спросить, где хозяин квартиры?

— Хозяйка квартиры умерла шесть лет назад, — ответила риелтор. — Но, уверяю вас, в ее смерти не было ничего криминального. Женщина была в летах. Ее сын хочет продать квартиру, по той причине, что не живет в стране.

— Если это действительно такая замечательная квартира, почему вы шесть лет не можете ее продать? — сверкнул глазами Скорпиус.

Риелтор замялась.

— Квартира в полном порядке, мистер Малфой. Неделю назад съехали арендовавшие ее люди, и они остались в полном…

— И владелец, то есть, сын хозяйки, знает, что ваше агентство сдает квартиру? — допытывался Скорпиус.

— Мистер Малфой, это нормальная процедура, — надулась риелтор.

Но Скорпиус вступил в торги, что умел он делать, признаюсь, мастерски.

— Согласно действующему законодательству, только собственник недвижимости может как-либо распоряжаться ею, — произнес он. — Получает ли владелец квартиры доход от сдачи квартиры в аренду?

— Будьте уверены.

— Я это проверю, — пообещал Скорпиус.

— Это каким же образом?

— В вашем голосе неприкрытый сарказм, мисс. То есть вы заранее уверены, что это пустые слова, но, будьте уверены, мне ничего не стоит получить доступ к налоговой декларации владельца, и к вашей, чтоб убедиться, что доход от сдачи в аренду квартиры получаете непосредственно вы, — улыбнулся Скорпиус. — Далее я затаскаю по судам вас лично, а затем и ваше агентство, за то, что никак не препятствовали вашим действиям. Уже сейчас вам скажу, что суд я выиграю, вы вернете собственнику все до копейки, плюс компенсация, вылетите с работы и вернетесь домой, к вашим кошкам.

Я фыркнул.

И, что самое интересное, риелтор заволновалась.

— Но я могу просто купить эту квартиру со скидкой, — протянул Скорпиус.