— Нет.

— Немедленно.

— Поттер, не сейчас.

Резко обернувшись, я вцепился пальцами в толстую шею Наземникуса.

— Не беси меня, старый. Клянусь, убью тебя, если не дашь мне мою палочку.

Нашарив в складках мантии мою волшебную палочку, Флэтчер мирно поднял свободную руку.

— Нервнобольной, — буркнул он и принялся выискивать в своих закромах бадьян.

Заклятие Оцепенения пока плотно сковывало любые движения Морана, поэтому мне хватило ума пока не демонстрировать свой арсенал чар, тем более, что боль в спине требовала к себе внимания хоть кого-то, кто может вынуть осиновый кол.

Неплохо началось Рождественское утро. Моран, появившись в доме, без предисловий кинулся на меня во всеоружии, а я только и успел, что попытаться бежать, за что получил удар не в грудь (и пришел бы мне неминуемый конец), а в спину.

— Поттер, я предупреждал тебя, — хрипел Моран. — Клянусь Мерлином, во второй раз тебе так не повезет, я уже нашел покупателя для твоих клыков.

— Акцио, правый глаз, — рявкнул я, нацелив палочку на браконьера, и только потом понял, что наколдовал.

Моран взревел от боли да так, что у меня едва барабанные перепонки не лопнули, а Наземникус с перепугу побил все свои запасы бадьяна. А у меня в руке оказался теплый сгусток крови в котором хлюпал (клянусь, хлюпал!) человеческий глаз.

Недолго думая, я выкинул глаз в окно, а Моран, воя и ругаясь, извивался бы точно на ковре, если бы не Заклятие Оцепенения.

Наземникус так и замер с колбой на пороге, моргая и приоткрыв рот. Оглядев сначала пустую глазницу Морана, а затем то, как я с остервенением вытираю руку о штору, Флэтчер нервно хихикнул.

— Одноглазый однорукий ирландец, — чуть истерично констатировал он.

— Ты думаешь меня лечить, или подождем, пока из меня вытекут остатки крови? — рявкнул я так, что аферист едва бадьян не выронил.

Полчаса, или около того, Наземникус ходил вокруг меня, гадая, как бы вытащить кол из спины. Удивительно, что я практически перестал чувствовать боль, только крайней степени раздражение.

— И что прикажешь с ним делать? — протянул Наземникус.

— Ты еще думаешь? — огрызнулся я. — Он не отстанет.

— Ну и что? Убить его прикажешь?

— Да, старый, это логично.

Почему он не слушал и не слышал меня?

Какой компромисс хотел найти Наземникус Флэтчер?

Тогда я еще не понимал того, что каким бы аморальным существом не был этот вечно пьяный экземпляр человеческих отбросов, для него не было ничего ценнее человеческой жизни. Он никогда не убивал, и все время, что мы были и далее будем знакомы, пытался уберечь меня от страшного греха убийства. Даже когда я менял рацион и попивал человечью кровь, я никого не убивал, он следил за этим.

Нет, не потому что Флэтчер был высокодуховным святошей. Он просто боялся, что в списке его преступлений, в сумме — около двух пожизненных в Азкабане, прибавится еще и это.

Но я был то ли циничнее, то ли более здравомыслящим. Я боялся Морана, несмотря ни на что, оставлять за спиной угрозу, способную не только продать мои зубы втридорога в Лютном переулке, но и знающую о моих махинациях с наркотиками, вхожую в картель и способную выдать меня руководству, было, согласитесь, рискованно.

Это сподвигло меня провернуть одну из самых жестоких афер своей жизни: уничтожить угрозу чужими руками.

***

Деревня Билбери встретила меня снежными завалами и холодным ветром — погода очень недружелюбная, под стать немногочисленным жителям одной из редких ферм на отшибе.

— Ну хоть двери прикройте, — протянул я, глядя вслед оборотням, которые, оставив меня в амбаре, привязанным цепью к столбу.

Промозглый ветер дул прямо в лицо, заставляя морщиться. Руки скрутили за спиной, и возможности дотянуться до волшебной палочки просто не было, впрочем, я не заклятиями швыряться сюда прибыл.

Отпихнув ногой назойливую курицу, клевавшую мне штанину, я возвел глаза к небу.

— Хотите, с трех раз угадаю, почему оборотней никто не любит? — громко и неведомо кому крикнул я.

Мне никто не ответил в течение получаса. Где-то спустя столько я услышал шаги на снегу, сопровождаемые треском и повернул голову к двери.

Женщину я узнал сразу — видел ее в Отделе Мракоборцев раза три, не меньше. Высокая, выше меня, худая, с невероятно длинными седыми волосами, хоть еще и не старая, она опустила на меня взгляд и чуть обернулась, чтоб убедиться, что ее дети, двое рослых оборотней и низенькое бесполое, на первый взгляд, создание, в котором я признал девчушку Джейден, тоже вошли в амбар.

Потом она ногой придвинула приземистый табурет и села напротив меня.

— Вы реально так встречаете каждого гостя? — поинтересовался я.

— У нас здесь друзей нет. — Голос у нее со стальными нотками, резкий. — Что сын Поттера забыл в Билбери?

— Мне кажется, или я слышу презрение?

— Тебе не кажется. Отец, видимо, плохо воспитал тебя, раз ты говоришь с женщиной в таком тоне.

— Мне же кажется, что моему отцу не смеет говорить о правильном воспитании детей женщина, которая делает из дочери забитого слизеринского трансвестита, — хмыкнул я.

Джейден оскалилась.

— Послушайте, Розмари… вы ведь Розмари? Так вот, Розмари, я трансгрессировал на другой конец страны не для того, чтоб вы мне высказывали все, что наболело, — произнес я. — Я назову вам имя, одно имя, и вы…

— Ты пришел ко мне в дом и смеешь…

— Карл Моран, — громко сказал я.

Это имя, клянусь, подействовало на оборотней, как кнопка «пауза» на пульте управления. Изможденное лицо Розмари Галлагер словно окаменело.

Дверь амбара скрипнула, и в свете одной-единственной лампочки я заметил высокую фигуру и блеск огненно-рыжих волос. Луи явно не ожидал увидеть меня здесь, еще и в цепях, еще и что-то говорящего, но шум поднимать не стал, тихонько замер за спиной женщины.

Прелестно, милый кузен, а если бы меня ногами били, ты бы тоже так послушно стоял?

— Что ты можешь знать о Карле Моране? — рыкнула женщина.

— Достаточно. Знаю, что он попал в Азкабан только потому что я этого захотел, знаю, что его покрывала половина министерства магии, знаю, что он вышел из Азкабана не отсидев и треть срока, и знаю, что он сделал с вашей семьей. Соболезную вам, — сказал я, глянув женщине в глаза. — Да, это я уговорил отца отправить Морана в Азкабан. Думаю, если вы снимите с меня цепи, это будет лучшей благодарностью.

Цепи тут же рухнули, стоило Луи взмахнуть палочкой. Оборотни устремили взгляды на него.

— Он вышел на тебя? — спросил Луи.

Я кивнул.

— Что ж, ты знал куда идти, — констатировал кузен.

Посвящать дикое семейство оборотней в тайны своей кровопьющей личины я не собирался, поэтому быстро приступил к главному.

— Чего вы хотите от Морана? — задал я эдакий риторический вопрос.

— С семи моих детей и мужа заживо сняли шкуру, — проскрежетала Розмари Галлагер. — Как ты думаешь, Поттер, чего я хочу?

— Вы это получите, — пообещал я. — Сполна.

На остром личике Джейден промелькнула тень улыбки.

— Ты предлагаешь нам Морана? — насмешливо вскинула брови женщина. — Хочешь сказать, что знаешь, где его найти?

— И даже больше, — кивнул я. — Я знаю, где найти его семью.

***

Удивительно, как меняется отношение к тебе, когда люди слышат то, что хотят слышать. Секунду назад ты мог быть осужденным за все людские грехи, но стоит произнести волшебную фразу, ту самую, что так желанна для слуха твоих судей, ситуация может в корне измениться, причем в твою сторону. Тут уж дело в человеческой психологии, ну или в твоем даре убеждения.

Будь, скажем, на моем месте все тот же Скорпиус, исход сложился бы иной. Малфой, со свойственным ему талантом, наплел бы оборотням такие вдохновляющие речи, что те немедля избрали бы его своим вожаком и понеслись бы качать права под двери министра магии.

Будь на моем месте дурочка Доминик — взяла бы нытьем, мольбами и красивыми глазами.

Окажись на моем месте Луи — стоял бы на месте и рта бы не раскрыл перед лицом своей волчьей семьи.