— Думаешь, французская?

— Мы в Новом Орлеане, парень. Здесь каждый второй француз.

Но Джаспер не отставал.

— Здание старое, атмосферное. Да, я уверен, что это тот самый «Дом Восходящего Солнца». — И, увидев в темном углу у здания с заветной вывеской, окликнул. — Эй, мистер! Мистер!

Финн и бровью не повел, сосредоточено грея огоньком зажигалки содержимое гнутой чайной ложки.

— Мистер! Прошу прощения!

— Джаспер, это обычный наркоман, пойдем отсюда, — взмолилась девушка.

Но Джаспер уже подоспел.

— Прошу прощения, мы из Монтаны…

— Да хоть из Гондураса, мне по хуям, — огрызнулся Финн, чиркая зажигалкой.

— Что за хамство! Джаспер! Джаспер, пошли!

— Это южное гостеприимство, — уперся мужчина. — Мистер, вы местный?

— Съеби нахуй, Монтана, у нас своих негров хватает.

— Джаспер! Оставь его уже!

Но турист был крайне терпелив.

— Это тот самый «Дом Восходящего Солнца»? — поинтересовался он. — Тот самый?

— Че? — снова сосредоточив внимание на содержимом чайной ложки, буркнул Финн.

— Ну, дом из песни.

— Какой песни?

— Про дом восходящего солнца.

— А, — откинув дреды с лица, протянул Финн. — Не знаю.

— Джаспер, мы еще здесь только потому, что карта у тебя.

— Можно войти, осмотреться? — не унимался Джаспер, опустив руку на дверную ручку.

— Нет, — холодно сказал Финн.

— Почему?

Щелчок затвора и холодно дуло давит в лоб.

— Только дернись кто-то, нажму на курок, — пообещал Финн, когда группка туристов отшатнулась.

И, сильнее уперев пистолет в лоб Джаспера, повел дуло вниз.

Джаспер послушно опустился на колени.

Позади сдавленно всхлипывала девушка.

— Пой, — произнес Финн.

— Что… что?

— Песню про дом восходящего солнца.

— Послушайте, мистер, мы просто хотели зайти и посмотреть… на улице полиция, мы видели.

Финн усмехнулся.

— Чувак, — протянул он. — Ты в Новом Орлеане. Забудь про полицию. Пой.

Когда же выяснилось, что перепуганный турист мало того, что забыл слова заветной песни, так еще принялся что-то мычать, чтоб не получить в лоб пулю, Финн оттолкнул его ногой и взмахнул пистолетом.

— Бегом, — посоветовал он.

Туристов как ветром сдуло, а Финн, опустив тоскливый взгляд на погнутую чайную ложку, выпавшую на землю, тяжело вздохнул.

Нехотя потопав к двери с витражными стеклышками, он не успел повернуть ручку, как вход в бордель благодушно перед ним распахнули.

— Ты снова спугнул туристов? — холодно спросила короткостриженая платиновая блондинка, чьи волнистые локоны делали точеный подбородок совсем кукольным.

— За углом копы, — соврал Финн. — У тебя есть еще мясо, не возникай.

И, прошел в душный коридор, пропахший приторно-сладкими духами, задев блондинку плечом.

— Он снова спугнул клиентов? — послышался недовольный взвизг, и красавица-брюнетка, вцепившись тонкими пальцами в стойку у входа, метнула в Финна ненавидящий взгляд.

— Снова? — В коридор заглянула чернокожая вейла.

— Марианн! — возмутились в один голос выглянувшие из комнаты прелестницы.

— Хорош пищать, — прикрикнул Финн, сев в низкое кресло и закинув ноги на стойку. — У вас есть мясо.

Вейлы подняли гвалт, и лишь когда Марианн Ле-Солей Леван звонко хлопнула в ладоши, поутихли.

— Да он гниет уже, — взъелась вейла в черном платье до колен, ткнув ладонью в первую дверь за стойкой. — Я есть это не буду.

И, повернувшись на каблуках, зашагала прочь.

Когда вейлы, ругаясь и шипя, разошлись, Марианн зашла за стойку и, опустив руки на плечи Финна, произнесла:

— В последний раз свежее мясо было пять дней назад. Ты уже пятый день разгоняешь клиентов. Объяснишься?

— Я устал рубить мужчин на части.

— Если ты считаешь, что выше этого, то отошли свое резюме на Уолл-стрит, там прям-таки обыскались наркомана без среднего образования и с судимостью, — жестко сказала вейла. — Я не жду благодарности за то, что сделала для тебя, но требую уважения.

— Прости, — протянул Финн. — Я делаю это, потому что забочусь о тебе.

— О моей грешной душе, Финн?

— О том, что нас уже пасут копы. Рано или поздно здесь будут еще и федералы. Выбирай: или спокойно жить без копов под дверью, или каждый день есть свежее мясо.

Покрытые темной помадой губы Марианн Ле-Солей Леван сомкнулись в тонкую линию. Острые ногти легонько впились в плечо Финна.

— Значит, это не милосердие убийцы? — сладко спросила она.

Финн опустил взгляд.

Запустив тонкую ладонь под его футболку, вейла присела на подлокотник кресла.

— Никто и никогда не будет любить тебя так, как я, Финн, — прошептала она, касаясь острым носиком темных дредов. — И все, что я прошу взамен — право на еду.

— Ешь, хуле, — бросил Финн.

— Надеюсь, ты правда понимаешь это. И не будешь в очередной раз пугать клиентов.

— Я же не специально, — отмахнулся Финн. — В школе я не учился, но мозгов хватает, чтоб понять: чем чаще вы жрете мужиков с улицы, тем дольше не жрете меня. Так что не пизди про любовь, ты меня просто откармливаешь на черный день.

Лицо Марианн Ле-Солей-Леван потемнело.

— Дверь всегда открыта, ты можешь уйти в любой момент, — сказала она, поднявшись с подлокотника и одернув узкое платье. — Ах да, тебе же некуда. Каково это, Финн, знать, что в мире почти восемь миллиардов человек, но ты не нужен никому?

Финн поджег сигарету и исподлобья взглянул на вейлу тяжелым взглядом.

— Поэтому никто и никогда не будет любить тебя так, как я, — улыбнулась она. — Цени это, Финн.

*

Мужчина лет сорока, одетый в белоснежную наглаженную рубашку, строгий крой которой совершенно не вязался с лихим косым шрамом, бороздившим небритую щеку, уселся на переднее сидение неприметного черного автомобиля и протянул сидевшей за рулем женщине бумажный пакет с жирными пятнами.

— Сэндвич с жареной рыбой и кукурузой — лучшее, что есть в Новом Орлеане, после проституток и пива. Зацени, Сильвия.

Сильвия недоверчиво покосилась на пакет, сжав его двумя пальцами.

— Так много жира.

— Мы в Штатах. Здесь все жирное. Это тебе не твоя родная тощая Колумбия.

— Венесуэла, — поправила Сильвия, ограничившись стаканчиком кофе. — Куда уж мне оценить изыски высококалорийного фаст-фуда. Это мне не твой родной жирный Канзас.

— Техас, — буркнул мужчина, откусив от своего сэндвича большой кусок. — Ты злая. Диего совсем сел на голову.

Сильвия метнула в него такой суровый взгляд, что американец осекся.

— Он меня не слушает, — сквозь зубы процедила Сильвия, сжав стаканчик так, что грозилась проткнуть его пальцами. — Он снова меня не слушает.

— Ты не истина в последней инстанции, — пожал плечами американец. — Он взрослый человек.

— Напомни, когда я была не права?

Мужчина хотел было быстро ответить, но задумался.

— Напомни, что было, когда Диего решил игнорировать мои советы? — сверкнула глазами Сильвия.

— Ну допустим, — отступил американец, чья карьера агента Федерального Бюро Расследований сменилась должностью начальника охраны картеля Сантана. — Чем ты не довольна? Командировкой?

— Он должен был гнать в шею Флэтчера и его очкастого подпевалу, как только те перешагнули порог его дома, — взъелась Сильвия. — А не играть с ними в гостеприимство.

— И что плохого? Они приносят прибыль.

— Флэтчер приносит только смерть, — прорычала Сильвия так, словно в ее адрес прозвучало оскорбление. — Уж поверь мне. Это чертов Всадник Апокалипсиса.

— Чет не тянет он на всадника. Разве что его конь — загробный хромой ишак.

— Еще один юморист, — буркнула атташе. — Мужчины. Тупиковая ветвь развития.

— Ну ты не обобщай. Скушай сэндвич.

Пристукивая пальцами по рулю, Сильвия минуту смотрела в окно и раздраженно слушала, как обедает начальник охраны.

— Тебе не нравится этот Старлинг? — спросил американец. — Очкарик?

— Он такой же Старлинг, как я — Сантана.