— Твоя личная жизнь что-то как-то затягивает тебя в дерьмо по уши.

Я закатил глаза.

— Будто я прошу тебя вытаскивать меня. Мне во многом не нужна твоя помощь, не переоценивай себя, Финн. Я обязательно обращусь к тебе, если мне понадобится ускоренный курс выживания в тюрьме или просто нужно будет разорвать кому-нибудь рот.

В доме пахло чем-то явно очень вкусным, и ответ тому нашелся, стоило мне заглянуть в столовую.

Альдо Сантана проводил кастинг (иначе и не назовешь) нового повара, сидя за столом, уставленным тарелками с красиво оформленными блюдами.

— Это самый вкусный клубничный пирог, который можно себе представить, — восторженно воскликнул Альдо, расплывшись в белоснежной улыбке. — Вы приняты, сеньора!

Низенькая женщина радостно заулыбалась и убрала со стола пустую квадратную тарелку.

— Иди сюда, — приказал Альдо, дернув Финна за руку и усадив за стол. — Ешь. И ты ешь, уродище.

Я усмехнулся и сел на стул, пока атташе о чем-то тихо говорила с поваром на кухне.

Юный мафиози, счастливый, как ребенок у рождественской ёлки, придвинул к себе блюдо с малиновыми эклерами.

— Почему такие кислые? — облизав губы, поинтересовался Альдо. — Это меня бесит.

— Рентген показал, что в голове Финнеаса есть мозг, — заключил я, взяв чашку с чаем. — К таким новостям я был не готов.

Альдо скривился.

— А в твоей голове есть мозг?

— А ты как думаешь?

— Мой ответ далеко не очевиден.

— И кто мне это говорит, — вздохнул я, глядя, как Альдо усердно фотографирует эклеры.

Альдо пнул меня под столом ногой.

— Как ты его терпишь? — поинтересовался он у Финна. — Тебе никогда не хотелось ему набить морду?

— Сегодня я это сделал, — сухо сказал Финн.

— А что так мелко? Где сочащиеся через ноздрю вытекшие глаза? Я бы за это тебе зарплату прибавил.

Я многозначительно кашлянул.

Как раз в тон моему кашлю прозвучал приглушенный детский плач со второго этажа.

— Альдо, что там по поводу няни? — сразу спросил я.

— Ничего, — отмахнулся Альдо, взяв очередной эклер. — Твой сын плачет.

И что мне делать?

Как же это бесит. Это «ты же отец, сделай что-нибудь».

Да что я могу сделать, люди, какого родительского чувства вы ждете от меня?

— Финн, будь другом, — улыбнулся я.

— Какие у меня могут быть друзья, — холодно отозвался Финн.

— Ты глянь, запомнил, — усмехнулся я. — Серьезно, у тебя с детьми лучше получается.

Цокнув языком, Финн все же поднялся со стула.

— Поттер, — проговорил Альдо Сантана, налив себе чаю. — Ты в моем доме. В этом доме только я имею право приказывать. Сильвии, тебе, новому повару, людям картеля. Но я ни разу не позволил себе неуважительно обращаться к Финну.

Я взглянул на Альдо, как на слизняка.

— Ты это к чему?

— К тому, что не ты пытался спасти Камилу и папу, когда люди Флэтчера пришли. Не ты решил сражаться за картель. Ты сам до сих пор жив и сейчас жрешь за моим столом пирожные только потому что этот вот глупый американец защищал тебя, — сказал Альдо.

— Он защищал меня, потому что обещал твоему отцу.

— Ну ты и идиот, — покачал головой Альдо. — Клинический.

— Да иди ты, — буркнул я и встал из-за стола.

Еще не хватало, чтоб сопляк, которого я насильно в школу будил, отчитывал меня. Но слова Альдо, наверное потому что были сказаны именно им, больно резанули.

Его послушать, так я прям уж такой деспот. Нормально я к Финну отношусь, раз он до сих пор не слинял.

Я не помню, куда шел, наверное, к себе, когда решил по велению укола совести заглянуть в детскую, из которой плач уже не доносился.

Никакого прилива нежности у меня не вызывала светлая комната с кроваткой под шифоновым пологом и большими игрушками, в половину моего роста. Сам факт того, что в кроватке спит мой ребенок (мой ребенок!) воспринимался как шутка.

— Ходи к нему чаще. — Я настолько засмотрелся на парящую под потолком карусельску с тряпичными ангелами, что заметил Финна только когда он встал у двери и закрыл собой вид.

Моргнув я, нахмурился.

— Он забывает тебя, — сухо сказал Финн, осторожно обойдя меня и направившись к лестнице. — Хочешь, чтоб он в будущем относился к тебе нормально, сделай сейчас хоть что-нибудь.

Еще один учитель на мою голову.

— Финн, — окликнул я, когда он уже опустился на ступеньку ниже. — Прости. За то, сегодняшнее.

— Забей, — бросил Финн. — Просто разберись уже со своими бабами. Чтоб в следующий раз я за тебя не впрягался.

Я вымучено улыбнулся.

— Да уж. Не будь тебя рядом, я бы с перепугу забыл как трансгрессировать.

— Куда бы я делся, — пожал плечами Финн. — Я же обещал.

— Мы оба знаем, почему ты на самом деле рядом.

Наши бесцветные взгляды на мгновение пересеклись.

— Это так заметно? — холодно спросил Финн.

— Это заметно из космоса, — отозвался я, хлопнув его по плечу. — Ну, что я могу тебе сказать, Новый Орлеан… у тебя очень плохой вкус. Ты обречен на одиночество.

— А то я не знаю, — фыркнул Финн и направился в холл.

Только его мягкие шаги стихли, за дверью снова заплакал ребенок.

«Твою мать» — выдохнул я, с дергающимся глазом зашел в детскую и навис над кроваткой как дементор.

========== Глава 48. ==========

Что есть отцовство для человека, который сам еще ребенок?

Мне было двадцать четыре года, по сути, совсем уже не ребенок. Моему отцу было чуть больше двадцати, когда у него родился первый сын, и отец реализовался как отец просто великолепно.

У меня с этим были проблемы. Я даже подумал, что это мне кара за то, что смеялся над тем, что Луи заделал ребенка слишком рано.

Моему сыну было чуть больше полугода, и я понятия не имел, что будет дальше, если сейчас, когда он лишь спал, ел и орал, проблем было выше крыши. Во что вырастет Матиас при таком папе, как я?

По сути, ребенком занимались Альдо и Финн. То есть, у сына есть перспектива вырасти или копией высокомерного мафиози, или двойником новоорлеанского потрошителя.

За что мне все это?

Самая большая проблема, с которой я столкнулся — отсутствие крепкого сна.

В тот день плач Матиаса раздался, словно пароходная сирена, ранним утром.

Закрыв лицо подушкой, я обессиленно вздохнул.

Обычно плач продолжался недолго, потому что к ребенку спешил Финн и снова убаюкивал. Поэтому, терпеливо дожидаясь этого самого момента, я отнял подушку от лица и взглянул на часы.

Семь утра.

Ребенок орет. Орет уже минуты три.

— Твою мать, — выплюнул я, встав с кровати и накинув халат.

Разъяренно распахнув дверь соседней детской, я был весьма зол, когда не обнаружил там Финна, и склонился над кроваткой.

— Спи, — прорычал я.

Ребенок прищурился и, как назло, заорал еще громче.

— Что ты хочешь? — скривился я. — Есть? Я тоже хочу есть.

Точно, надо его покормить.

Трижды прочитав инструкцию к молочной смеси, я бы, вероятно, поджег кухню в попытке сотворить из пахнущего молоком и какими-то примесями порошка нечто съестное. Помогла новый повар и, быстро нашаманив из порошка некое питье, налила его в бутылочку и протянула мне.

Прижав теплую бутылочку ко рту Матиаса, я снова взглянул на часы.

Оказалось, что все довольно не так сложно: намешать еду, залить ее в бутылочку, дать ребенку, а дальше мелкий сам разберется.

«Срань Господня, да я ж отец».

Получив плюс десять очков к самооценке, я даже ухитрился поправить игрушечного зайца в кроватке и вернулся в комнату, досыпать. Но полежав не больше часа, я услышал в коридоре шаги.

— Мистер Вейн соблаговолил проснуться, — буркнул я, спрыгнув с кровати и распахнув дверь.

Но в коридоре оказался Альдо, одетый в светлые льняные одежды.

— Доброе утро, ничтожество, — буркнул Альдо Сантана. — Вижу, ты встал.

— Ребенок не дает спать.

— Удивительно, а мне спалось замечательно, — гаденько улыбнулся Альдо, спускаясь по лестнице. — Идешь завтракать? Или твоя кислая рожа не будет сегодня мозолить мне глаза?