Свекровь скрупулезно собирала копеечку к копеечке. Она работала учителем начальных классов и приносила из школы остатки хлеба (покусанный – на сухарики, целый – на стол), гарнир и котлеты (дети не пришли на обед, что же пропадать-то будет!). Она не выбрасывала ни кусочка и старалась любые остатки пустить в ход. Однажды потушила картошку на отваре, оставшемся от говяжьих почек. Ну как это – выливать отвар? Варево так воняло мочевиной, что есть отказался даже привычный ко всему свекор. В конце концов, Натка готовку для них с Генкой взяла на себя. Варила борщи, жарила рыбные котлеты, пекла пироги с курицей и картошкой. И продукты покупала в основном за их с Генкой счет. А его родители твердили, что она готовит тяжёлую нездоровую пищу и варили себе овсянку на воде, делали салат из одуванчиков, доедали школьные котлеты и честно вносили в общий бюджет половину стоимости соли, масла и крупы.

За девятнадцать лет жизни на севере Генкины родители скопили сорок две тысячи рублей. По советским временам хватало на хороший домик где-нибудь на юге. Они даже в последний свой отпуск ездили приценяться, и даже домик им вроде понравился… Но сразу расстаться с накоплениями всей жизни духу не хватило, решили подумать ещё. А через два месяца после их возвращения деньги перестали быть деньгами. Всё, что успел купить на эти сорок две тысячи свекор, срочно вылетевший в Саратове – еще один гараж поближе к дому, новый холодильник, телевизор и микроволновку.

Потом Генкины родители ещё пять лет готовились к отъезду, дожидаясь от властей компенсаций и возмещения расходов на переезд. Потом год складывали в контейнер всё, что поместилось. Что не влезло, попытались продать сыну. Генка отказался, родители нашли других покупателей. И уехали. Наконец, в свой Саратов, оставив им с Генкой полупустую квартиру с древним холодильником, колченогим кухонным столом, облезлым ковром, продавленным диваном и очень хорошим пианино, на котором когда-то играла Оксанка. Пианино занимало слишком много места, чтобы везти его с собой. А купить его желающих не нашлось, пришлось «дарить сыну». Именно так – Натка как-то разговорилась с соседкой, та и пересказала, как свекровь хвасталась: «Вот, уезжаем, столько хорошего молодым оставляем в подарок».

Так что когда Генка с Наткой через пару лет затеяли переезд в Северск, они без сожаления бросили эту квартиру со всей рухлядью. Все равно дом деревянный, грибком траченный, за что тут держаться! Денег от их с Генкой ударной торговли хватило на квартиру в городе, на обустройство со временем заработали. А свекровь теперь звонила регулярно раз в месяц, сладким голосом спрашивала, как у них с Геночкой дела и приглашала в гости «на витамины».

Телефон опять заверещал, и Натка опять подпрыгнула. Генка! Нет. Из посёлка звонила Ирка, её лучшая задушевная подруга. Теперь, когда Натка жила в Северска, виделись они не часто, хотя перезванивались и по возможности – она ли в районе в командировке, Ирка ли с оказией в городе – встречались.

– Натусь, привет! – частила в трубке подруга. – Как вы там? Я в пятницу вечером выезжаю, в субботу утром жди! Денег тратить зря не буду, целую, пока, приеду, поговорим!

Натка положила трубку и нагнулась за альбомом, собирая те снимки, что рассыпались. Ирка. Вот она на студенческой фотке. Это они после репетиций в клубе фотографировались. Дурачились, кривлялись. Молодые, веселые, искристые. Даже на черно-белой любительской картонке видно, как им тогда было хорошо. Вся жизнь впереди! Про свои нынешние тридцать четыре тогда думала – «пожилая».

А вот Ирка уже с Андрюхой. Сколько же они с Генкой хитростей придумывали, чтобы этих двоих подружить! Андрюха был Генкиным другом и одноклассником, они вместе приехали поступать в Томск из своего северного поселка, поступили и так и держались друг друга в чужом сибирском городе. Натка с Иркой, тоже обе приезжие из далёких южных республик, познакомились в начале первого курса в танцевальном кружке. Очень быстро подружились и тоже составляли друг другу компанию во всяческих важных девчачьих хлопотах. А когда у Генки с Наткой случилась любовь, и они занялись исключительно друг другом, Ирка и Андрюха оказались в ситуации третьих лишних.

Третьих лишних познакомили, они даже стали встречаться, но как-то вяло. На четвёртом курсе Ирка и Андрюха были свидетелями на Наткиной и Генкиной свадьбе. После института подруги разъехались, но через год Андрюха съездил в отпуск в Иркину республику, женился на ней и привез в их северный посёлок. «Ну, Натка, жить вам теперь с Генкой долго и счастливо», – сказала ей при встрече подруга. Примета такая есть: если свидетели женятся, то те, на чьей свадьбе они гуляли, никогда не разведутся. Что ж, долго работала примета, да, видно, иссякла.

Хорошо, что Ирка в субботу приезжает. А то одна она тут за выходные у этого телефона измается!

Видимо, организм приспособился к северному времени – в этот раз Натка не проспала. И на работу шла, не торопясь, и в кабинет зашла без минуты девять.

– О, Никитина, сегодня ты вовремя! – встретил её Прянишников. Молодец, поддаёшься дисциплине.

– Здравствуй, Кеша. Меняюсь под твоим чутким руководством, – посмотрела Натка ясным взором.

Она уже стала привыкать к его присутствию в кресле Нины Степновой, да и на работу шла в настроении не цапаться с ним, не нарываться. Толку никакого, Нина всё равно не появится. Она уселась на диванчик по соседству с незнакомой девчонкой, которая примостилась на самом краешке и постреливала по сторонам круглыми чёрными глазками.

– Во-во, продолжай в том же духе, меняйся. Кстати, знакомься, Лада Лата, – Кеша мотнул головой в сторону девчонки. – Как звучит, а? Молодая журналистка из Вымпела, просится к нам на стажировку. Прикрепляю её к тебе. Ты ж у нас теперь дипломированный специалист, давай, передавай мастерство.

Вымпелом назывался посёлок из области, райцентр. Значит, девушка оттуда и сразу на стажировку? Ну-ну.

– Кеш, а чего предавать-то, если ты меня уже неделю без сюжетов держишь?

– Ну, во первых, не неделю. А во-вторых, пойдёте сегодня с Ладой делать опрос. Тема: есть ли в стране секс.

– Ты хочешь сказать, это новость у нас сегодня такая будет? Что в стране секс появился? По-моему, этот опрос не для новостей, а Кедрачу в «Добрый вечер». Давай мы лучше спросим что-нибудь про зарплату. Тем более, что информация есть со статистикой, подводку нормальную можно сделать, про рост цен поговорить.

– Никитина, ты опять лезешь со своими комментариями? Мне нужен опрос на полторы минуты на тему секса. Тебя что, в твоей Москве не научили, что есть три темы, которые всегда интересуют людей: секс, смерть, дети? Секс в первую очередь. Так что вам с Ладой я даю наиважнейшее задание: сделать гвоздь сегодняшнего выпуска! Камеру берёте в двенадцать. Веду новости сегодня опять я, а сюжеты у нас такие…

Кеша быстренько раскидал темы. Открытие сезона золотодобычи, готовность к путине, проблемы городского автопарка и делегация бизнесменов из китайского города Сунь Фунь Хэ опять уплыли мимо Натки. Остался только секс.

– Ну и что мне с тобой делать, Лада Лата? – спросила Натка практикантку уже в своём кабинете. Она привела туда девушку после планёрки и усадила за стол декретницы Маруси Рюминой.

– Ты какими судьбами к нам на практику попала?

– У меня мужа сюда переводят, я у вас на телевидении работать хочу. Позвонила, попросилась, Иннокентий Яковлевич пригласил попробовать.

– Кстати, что за имя такое чудное – Лада Лата?

– Псевдоним. По паспорту я Гульсара Загиддулина.

– Тебе сколько лет?

– Двадцать

–Ты опросы когда-нибудь делала, Гульсара?

– Нет, никогда. Я криминальные репортажи делала с нашей поселковой милицией.

– А что, много криминала в вашем Вымпеле?

– Ну, сараи мальчишки подожгли на прошлой неделе. Квартиру одну обворовали. Водку фальшивую в ларьке продавали. Я про это в последнем выпуске криминальной хроники рассказывала.