Вскоре люди поджарили мясо на костре, и Травинка позвала Моа, положив на слой белых крупинок перед ней большой кусок сырого мяса. Его Моа быстро съела, а люди управились со своим завтраком. После чего костерок погасили, и люди, постояв немного на краю горы, начали спускаться вниз. А Моа думала о причудах людей – какие же они странные, забраться на гору, только чтобы поесть! Все-таки у всех людей, где бы они ни жили, есть свои причуды…

Теперь людям идти было намного легче – все вокруг освещало солнце, и пропустить какой-то камень было невозможно. А, значит, Моа не придется их долго ждать, и от этой мысли она скакала по камням еще с большим удовольствием, чем всегда. Ей хотелось бы остаться здесь, в этих покрытых белыми крупинками горах, где обитало много горных козлов. Но она знала, что Травинка пойдет дальше, а, значит, Моа пойдет дальше вместе с ней. И не столько оттого, что должна подчиняться зову, а оттого, что привязалась к девочке, и не хотела оставлять ее одну.

Вскоре они догнали людей, которые не ходили на гору, и вместе пошли обратно в селение. День прошел незаметно, ночевали они в пещере, а на следующий день, еще утром, Моа снова увидела постройки селения.

Их встретили резкими звуками те животные, похожие на волков, которые не ходили с ними; обступили любопытные дети, радостные женщины. Мужчины разделили мясо на более мелкие куски, и женщины принялись нанизывать их на длинные веревки, которые подвешивали на палки над кострами, разведенными возле построек. Травинка тоже сделала себе такую связку, и поучаствовала в общем разговоре охотников (наверное, они рассказывали женщинам и детям об охоте).

Травинка осталась в селении еще на ночь, а утром, собрав в свой мешочек мясо, пошла вниз, к лесу, и Моа бежала рядом с ней, то и дело, обгоняя. Весь день дорога была легкой, погода – ясной, а вечером Травинка нашла себе пещерку для ночлега. Здесь она развела костер, подсушила свое мясо, дала Моа хороший кусок мяса, и сама поела. А потом девочка уснула, и Моа, устроившись рядом с ней, но на расстоянии от костра, тоже вскоре задремала.

Утром они покинули горы, и днем, под кружащимися ледяными крупинками, вступили в лес. Здесь везде было очень много ледяных крупинок, что не страшило Моа, но стало небольшой трудностью для Травинки – она при каждом шаге проваливалась в белый покров по колено. Поэтому Моа забегала вперед, и даже поймала двух белых, ушастых, зверьков, величиной с двух больших грызунов, которые пытались убежать от нее, передвигаясь прыжками. Второго она не съела сразу, а немного поиграла с ним, до момента, когда с ней поравнялась Травинка. А уже потом быстро съела.

Сама девочка ела мало, но это не мешало ей идти вперед так же быстро, как и раньше. Она издала радостный вопль, увидев деревце с ярко-красными ягодами, и сорвала их, сбрызнув их соком мясо, к удивлению Моа.

Когда начало темнеть, Травинка остановилась, и начала рыть белый покров, а Моа гадала, что же она хочет сделать. Но вскоре, когда девочка скрылась среди ледяных крупинок, поняла – она сделала себе постройку в толще белого покрова, для ночлега. Заглянув внутрь, Моа обнаружила, что она маленькая, и Травинка там едва поместилась. Так что Моа легла снаружи, решив пока не идти на охоту – она чуяла в некотором отдалении запахи разных животных, и среди них были запахи хищников.

Хищники пришли к постройке в темноте – это было три крупных волка. Моа оскалилась, зарычав, и кинулась на ближайшего к ней волка, крупнее остальных. Битва была недолгой – она расцарапала ему морду, прокусила переднюю лапу, и остальные убежали вслед за раненым волком. А Моа легла снова у входа в постройку, где спала девочка, и заснула, только когда запахи хищников перестала чуять.

День за днем проходил в пути по большому лесу. Моа привыкла охотиться днем, чтобы ночью находиться рядом с девочкой. Обычно Моа ловила белых и ушастых прыгунов, или больших птиц, которые не успевали взлететь из снега прежде, чем их настигала лапа барса.

Как-то днем Моа заметила, что Травинка вместо мяса ест плоды, которые собирает, залезая на деревья. Видимо, они ей нравятся больше, чем мясо – это было видно по довольному выражению лица девочки.

Идя по лесу в очередной снежный день, Моа почуяла, что недалеко от нее раненый олень, и незнакомый хищник. Запах добычи пробудил в Моа зверский аппетит, и она, в несколько прыжков добравшись до добычи и хищника, увидела этого хищника. Он был отдаленно похож на барса, только на ушах были странные пучки длинной шести, а хвост очень короткий.

Напав на хищника, Моа пыталась укусить его за лапы. Но хоть он и был меньше нее, но дрался яростно, острыми когтями выдрав ей несколько клочьев шерсти. Но Моа, все же, удалось укусить хищника за лапу, и он, пораженный, отступил в лес, оставив добычу. А Моа начала жадно рвать мясо оленя, заглатывая его, кусок за куском. Она насытилась, съев половину туши, и отошла в сторону, умыться. А когда закончила туалет, увидела, что Травинка разделывает оставшееся мясо на маленькие кусочки, пользуясь длинными костями. Она оставила три больших куска (Моа подумала, что это ей), а самую небольшую часть нанизала на веревку.

Потом она долго разрывала белый покров, пока не добралась до земли, и, отлучившись ненадолго, вернулась с ветками. С их помощью Травинка сделала костер, и над ним повесила веревку с мясом (это мясо, как поняла Моа, она хотела подсушить).

Чтобы переночевать, Травинка построила из снега укрытие, а ночью Моа сторожила мясо, отгоняя позарившихся, было, на него волков.

Утром Моа съела один из трех кусков мяса, а остальное девочка спрятала к себе в мешок. Барс так наелся, что весь день не охотился, хотя мимо пробежал не один белый прыгун, зато вечером она съела все оставшееся мясо, кроме того, что Травинка подсушила для себя.

Они продолжали идти по лесу, день за днем, и Моа поражалась его размерам – сколько по нему идут, а он все не кончается. Видимо, места здесь были глухие – им попадались только звери, и ни одного человека они не встретили за много дней. А деревья теперь стояли так близко друг к другу, что на земле было совсем мало белых крупинок – Травинке приходилось ложиться прямо на него, из-за невозможности сделать укрытие. Поэтому Моа грела ее в такие ночи, зная, что даже в одежде из шкур девочка замерзнет, если не будет двигаться.

Впрочем, вскоре они прошли эти места, и снова меж деревьев гулял ветер, а сверху падали ледяные крупинки. Но Травинка радовалась этому – ведь теперь снова могла ночевать под белым покровом, а не на нем.

В один из дней, когда ветер дул сильнее, чем обычно, Моа увидела впереди вместо деревьев что-то вроде луга, занесенного снегом, а за ним – строения людей. Видимо, они дошли до какого-то селения.

Моа заметила, что Травинка пошла быстрее – видимо, обрадовалась, и хотела поговорить с кем-нибудь из людей. Моа же было любопытно, как люди живут здесь, и какие у них есть странности.

Когда они пересекли невысокую штуку, огораживающую селение от луга, Моа почувствовала странный, неприятный запах. Она раньше не чуяла его, и сейчас даже представить не могла, от чего же он мог исходить. Вместе с Травинкой Моа шла меж построек, видела животных, похожих на волков, и удивлялась – почему они лежат на земле, и спят, вместо того, чтобы бросаться на них? И почему не видно никого из людей?

Тревога все возрастала, Моа чувствовала, что нужно уходить отсюда, но не знала, почему. Вот она увидела рядом с одной постройкой лежащего на снегу человека, и еще сильнее почуяла тот мерзкий запах, усилившийся настолько, что Моа отошла подальше. А вот Травинка приблизилась, но отшатнулась, едва ветер сорвал часть одежды с лица человека, и стало видно, что оно сильно обезображено.

Девочка стремительно побежала прочь, и Моа тоже, понимая, что тот человек умер, и собаки тоже. А, значит, это был запах смерти…

Остановились они только возле леса, что был неподалеку. Травинка поспешно растерла в пальцах лист, длинный и тонкий, и поднесла к носу – видимо, и она почувствовала тот запах. А Моа зарылась носом в белый покров, почти сразу прогнав таким способом неприятный запах.