Она ожидала удивления, но, похоже, просто не осознавала всю странность сказанного для обычных людей: Рамин порывисто поднялся на ноги, отступив назад.

- Так ты… божество,- произнес он прерывающимся голосом,- а я…

Он опустил голову, обхватив ее ладонями – словно сделал что-то ужасное, и теперь только понял это.

- Ты меня не понял,- возразила фея,- мы не всесильны, наша магия простая, и ее нельзя сравнивать с силой богов.

- На небесах живут только боги, значит – ты одна из них,- произнес Рамин твердо, подняв взгляд на фею,- точнее, вы, богиня Мелодия.

И, к ее потрясению, опустился на колени перед ней.

- Перестань!- крикнула Мелодия, вскочив на ноги – ее начало раздражать поведение мальчика,- я же сказала, что не богиня!

- Я не могу больше быть обручен с вами,- продолжал гнуть свое Рамин, ужаснув ее,- люди и боги не могут быть так близки. Я готов просто быть рядом, помогать – но не более.

И, поднявшись на ноги, он отвернулся.

Мелодия осознала, что переспорить его не может, и вместо раздражения в ее душу пришла горечь.

- Ну почему ты так упрям?- спросила она тихо, чувствуя слезы на ресницах,- разве не видишь, что у меня нет никакой сверхъестественной силы? Я ничем не лучше людей.

- Вы не сможете и дальше обманывать меня,- произнес Рамин, повернувшись к ней,- я ведь знаю, что в вас есть странная сила. Ни один человек не прошел по гладкой горе, и проникли в долину вы так легко тоже, наверное, поэтому. Да и медведя убить с одной раной человек не способен.

- Мне просто везло, понимаешь?- вскричала Мелодия, снова разозлившись,- в этом нет чудес!

- Как скажете, богиня Мелодия,- поклонился ей мальчик,- а теперь я пойду, а то Рык куда-то подевался.

И он тут же убежал в лес, оставив фею стоять столбом на месте. А она ощущала в душе бурю эмоций – горечь, боль, злость и страх. Не этого она ждала, сказав ему правду…

Следующие 4 дня Мелодия постоянно пыталась все объяснить Рамину, но он уже вдолбил себе в голову, что она божество, и никакие ее слова не могли его переубедить. Когда настал день ее патрулирования, она из-за этого была очень рассеянна, что, конечно же, заметили другие патрульные. Узнав, что фея с Рамином в ссоре, они сказали, что лучше ей сначала разобраться в отношениях с ним, а потом уже снова идти на охрану границ – ведь в таком состоянии, случись вдруг нападение барсов или волков, она могла погибнуть. Поэтому Мелодия сосредоточилась на попытках поговорить с мальчиком, но ни одна из них не удавалась. Отчаявшись после очередной бесплодной попытки, фея решила больше не подходить к мальчику. Но только она ушла в горы, зайдя в одну из пещер, как мысли ее сразу же вернулись к Рамину. Она поняла, что скучает по его улыбке, шуткам, ярко-голубым глазам и любви, которая проявлялась в любом поступке мальчика, в его жестах, и которую Мелодия постоянно видела ярко-розовым ореолом вокруг Рамина. Только сейчас фея осознала, как сильно привыкла к этому, и теперь, получая холод отчужденности и почтительность, страдала. И хотя она знала, что, если придет к Рамину, то он снова будет ей поклоняться и не более, все равно не выдержала даже до вечера, через пару часов выйдя из пещеры и отправившись на его поиски.

- Прошу, не веди себя со мной так холодно!- взмолилась Мелодия, найдя его возле гор, с Рыком,- мне не хватает твоего тепла, любовь, которая грела меня раньше, очень нужна мне сейчас…

Говоря это, она чуть не плакала, но Рамин был неумолим:

- Я не могу любить богиню. У нас не может быть будущего. Моя любовь умерла, когда исчез морок, который вы на меня навели.

Мелодия вдруг почувствовала сильный гнев, и с силой ударила Рамина по лицу. Он ошарашено посмотрел на нее, а она выкрикнула, желая бить его еще и еще, но сдерживаясь – все равно это ничего не изменит:

- Ты – бесчувственный сухарь! Никому не нужна такая глыба льда, каким ты стал! Так ты состаришься и умрешь в одиночестве!

И фея побежала, не разбирая дороги, горько плача от боли, что сейчас владела ее душой. А когда успокоилась, поняла, что добежала до гор. Решение возникло тут же – она уйдет навсегда из долины, и, возможно, когда-нибудь сможет забыть Рамина…

Мелодия принялась взбираться на гору, но ее склоны вдруг сделались неприступными, отчего она постоянно съезжала вниз, забравшись всего на пару метров вверх. Раз за разом, одна неудачная попытка за другой…. Фея изранила руки в кровь об острые камни, порвала одежду, но все равно упрямо лезла, пока силы не кончились. Тогда она опустилась в отчаянии на траву и взмолилась:

- Прошу вас, горы, выпустите меня! Я чужая здесь! Теперь моя любовь безответна, и лучше уж умрет вдалеке, чем тот, кого я люблю, причинит мне еще больше боли…

Боль снова усилилась, отчего слезы потекли по щекам. Фея уткнулась лицом в колени, и плакала до тех пор, пока не заболела голова. Только тогда она ощутила, как Луна лижет ее руку, соленую от слез.

- Только ты меня не предашь, не оставишь,- улыбнулась фея, погладив барса,- ты – настоящий друг.

Снова и снова гладя шерстку Луны, Мелодия ощутила, как боль в душе стала меньше. И решила, что не сдастся – будет забираться до тех пор, пока горы ее пропустят дальше. И обязательно уйдет из долины!

Подумав так, фея стерла последние слезы, и возобновила попытки забраться, подойдя к другому участку скалы, левее. Теперь ей удавалось забраться выше, чем раньше, но оттого падение становилось еще больнее. И все же, эта боль была лишь слабым отголоском боли, которая владела сейчас ее душой, и не могла остановить Мелодию. Вот ей удалось забраться еще выше, чем раньше, и тут прозвучал знакомый до боли голос:

- Что ты делаешь?

Не удержавшись, фея снова сорвалась вниз, больно ударившись локтем о камень. И, поднявшись на ноги, увидела Рамина, что смотрел на нее с беспокойством.

- Уйти хочу,- буркнула Мелодия,- что, не видно?

Мальчик медленно направился к ней. Фея подумала, что он снова будет называть ее богиней, и отступила к скале, вскричав:

- Не подходи! Я устала от твоей холодности, и раз ты не можешь дать мне тепло, просто уйди. Я тоже уйду, навсегда, и это порадует тебя…

При мысли об этом горечь и боль стали сильнее, и Мелодия, всхлипнув, зарыдала, опустившись на траву, спрятав лицо в коленях. Она думала, что мальчик уйдет, но вскоре ощутила его теплые руки, прикоснувшиеся к ее рукам. Фея подняла голову, и удивилась, увидев нежность в каждой черточке лица Рамина.

- Не плачь,- попросил он ее тихо, стирая слезы с ее лица,- и прошу – не уходи.

- Не трогай меня!- отшатнулась Мелодия от него, поднявшись на ноги,- я… не прощу тебя! И не могу больше быть с тобой….

Она, было, закрыла лицо руками, но ладони тут же словно обожгло – раны защипало от соленых слез. Она в удивлении смотрела на свои руки, а Рамин, снова подойдя, взял ее ладони в свои.

- Как же ты изранила себя,- укоризненно покачал он головой, кладя на ранки листья целебной травы,- совсем о себе не думаешь.

Этот жест, полный заботы, обозлил фею – она выдернула руки из его ладоней, и листочки, кружась, опустились на траву.

- Я решила уйти из долины, и мне все равно, сколько я ран себе нанесу, прежде чем сделаю это – боль от них все равно меньше боли в душе.

Рамин тяжело вздохнул, словно сбылись его опасения.

- Я только сейчас понял, каким дураком был, не веря тебе. Один из селян образумил меня, рассказав, что видел уже фею в нашем селении, когда был в моем возрасте. Он смог убедить меня, что феи похожи на людей больше, чем на богов, хоть и живут меж облаков. Он сказал, что боги любят всех одинаково, и не выделяют среди людей кого-то одного. Но больше всего меня затронуло, что боги испытывают обычно только радость и спокойствие, а вот феи, спускаясь на землю, способны испытывать все чувства, что знакомы нам, и даже сильнее, поэтому их боль глубже и труднее лечится.

- Это правда,- подтвердила Мелодия с холодом в голосе,- вот только узнал ты это слишком поздно – раны в моей душе стали такими глубокими, что их не излечить одними пустыми извинениями.