Тем временем ситуация со второй рукой была ничуть не лучше. Здесь манекены успели добраться до пальцев и уже вовсю срывали кожу с них. Марти заметил это, когда вместе с ней лишился ещё и ногтя. Эта боль на мгновение заслонила собой всю прочую, и барабанщик не сдержал мученического стона. Он успел искусать все губы в кровь, но это ничуть не помогало стойко вытерпеть всё, что с ним происходило. Марти вновь болезненно зажмурился.
Вдруг ощущение того, что кто-то касается прямо его нервных окончаний, прекратилось. Хоть обжигающая боль никуда не делась, манекены определённо перестали сдирать его кожу. “Неужели, кончилось?” — неопределённо подумал он, чувствуя навалившуюся на него усталость, и открыл глаза. Тут Марти заметил, что все прежние куклы куда-то исчезли. Вместо них по обе стороны от него стояли две фигуры, облачённые в чёрное — наверняка очередные манекены, подумал он. От них исходила давящая аура, предвещающая что-то пугающее.
В этот момент металлические полукольца неожиданно разомкнулись — Марти больше ничто не приковывало к столу. Вот только сообразить что-то по этому поводу или как-то воспользоваться ситуацией он не успел: тут же оба манекена пришли в движение и, схватив его прямо за растерзанные руки (Марти невольно вскрикнул), потянули в неизвестном направлении, даже не утруждаясь поднять его. Они просто стянули его со стола и потащили прямо по земле. Марти хотел вырваться, но после всей испытанной боли у него просто не осталось сил на это.
Он чувствовал себя живым мешком мусора, до того бесцеремонно с ним обошлись эти странные манекены. Это ощущение лишь усилилось далее. Он не понимал куда его тащат, пока его не сбросили в какую-то яму. Несколько секунд Марти ощущал лишь падение. В эти мгновения он думал о том, что в своей собственной казни он сыграл роль материала для экспериментов, а когда “учёным” надоело с ним возиться, его просто выбросили. “Я и правда заслужил подобного конца?..” — полувопросительно-полуутвердительно подумал он за миг до того, как его тело соприкоснулось с поверхностью.
Гулкому звуку падения на мешки (похоже, он действительно был выброшен в самую настоящую помойку) сопутствовали вырвавшийся из горла Марти болезненный хрип и хруст ломающихся костей. Каждую клеточку его тела пронзила резкая боль. Казалось, на нём не осталось ни одного неповреждённого места — всё ныло, разрывалось, горело, давило, сжималось. С самым жалким выражением боли на лице, Марти лежал спиной на груде мусора и замутнённым взором смотрел вверх. Перед глазами всё расплывалось от вытесняющей всё прочее боли. “Сколько во мне сейчас сломанных костей?” — спрашивал он сам себя.
Внезапно на ум Марти пришла пугающе нелепая мысль. “А ведь когда Рэми была во власти своего расстройства, она как раз любила слушать хруст ломающихся костей…” — подумал он и вдруг усмехнулся сам себе. Ему неожиданно показалось забавным такое совпадение. “Хотя почему же совпадение? — продолжал мысленно рассуждать Марти. — Ведь Уилл в этом состоянии сдирал с людей кожу. Нет, это всё не случайно. Тау решила убить меня именно так, потому что знала”.
От осознания этой жестокой истины Марти захотелось весело рассмеяться. И он на самом деле засмеялся, закрыв глаза и запрокинув голову, насколько позволяло ему положение. Вот только этот смех вышел отнюдь не весёлым; скорее, он был похож на отчаянный хрип умирающего старика. Сухой, режущий глотку изнутри, заставляющийся грудную клетку колыхаться, а лёгкие — царапаться о сломанные рёбра, периодически захлёбывающийся в боли — вот каким был последний смех окончательно отринувшего рассудок Супер Барабанщика, Мартина Фебфлауэра.
За звуком собственного голоса он совершенно не услышал подозрительный грохот и скрип давно не смазанных колёс, неумолимо приближающиеся к мусорной яме. И когда Марти на мгновение открыл глаза, он неожиданно для себя увидел тяжёлый увесистый сейф из стали, стремительно летящий вниз — прямо на него.
Грохот от падения буквально сотряс землю. И, когда поднявшаяся пыль улеглась, остались лишь изломанное худощавое тело, массивный сейф да быстро увеличивающаяся лужа крови, вытекающая из-под него, как раз оттуда, где прежде была голова…
***
После казни никто не проронил ни слова: все были слишком напуганы и шокированы всем произошедшим, чтобы сказать что-то внятное. Минато до сих пор била дрожь, когда он прокручивал в памяти эпизод с обезумевшим Марти, на самом деле готовым убить Эрику. В этой ситуации его ужасало не то, что он встретил лицом к лицу опасного непредсказуемого противника, а то, что этот противник — не бессознательная тень, а такой же человек, как все в этом зале. Марибель же никак не могла отойти от жуткого чувства, что всё это время опасность находилась совсем рядом. Марти не был кем-то очевидно сумасшедшим и откровенно пугающим вроде Эрики — и именно поэтому его настоящая натура ужасала ещё сильнее. Марибель бы приняла монстра с искажённым безумием лицом, но улыбка и печальные глаза этого монстра никак не хотели укладываться в её голове. Ёшики разделял её чувства, но больше его поражало то, как легко Марти лишил жизни человека, который пытался поддержать его в горе от потери семьи и которого, по его же словам, он уважал. Эрика, немного оправившаяся от нанесённого ей оскорбления, злорадно ухмылялась, но всё-таки продолжала периодически потирать левую щёку рукавом, не в силах забыть унижения.
Хитаги молчала. По её щекам катились слёзы. Она неотрывно смотрела в одну точку на давно потухшем экране, где ещё несколько секунд назад транслировалась жестокая казнь её лучшего друга, убившего любимую сестру. Сердце словно сжали в тиски, в груди непрерывно ныло. Иногда Хитаги осторожно касалась пальцем собственной щеки, а затем смотрела на подушечку, чтобы проверить, не остановились ли слёзы — и неизменно на свету поблёскивала влага. “Интересно, — мысленно горько ухмыляясь, спрашивала она себя, — эти слёзы, они принадлежат мне или ей?.. Наверное, обеим, — тут же отвечала она. — В конце концов, больно от потери Деи с Марти и мне, и ей. Как жаль, что она так и не попрощалась с ним. Простите, Марти, Хитаги. Настало время мне вступить в игру”.
Она сделала глубокий вдох и закрыла глаза. Теперь она помнит, ради чего она здесь, и больше не станет сидеть сложа руки. Она расправится с “паразитом”, чего бы ей это не стоило.
Комментарий к the executioner
Это был действительно длинный суд, и убийца прожил после разоблачения как никогда долго.
А флэшбек… Какой флэшбек?
Кхм, то есть, на этот раз с Экстрой будет не совсем обычная ситуация, хотя бы учитывая её размер (если ОСов не раскроет автор, то их не раскроет никто) и тот факт, что она не выйдет в один день с концом суда.
Кстати, забавное наблюдение: сцена убийства одного из моих любимых персонажей была начата в день выхода серии аниме “Danganronpa 3 Mirai-hen” со смертью любимого персонажа автора. Совпадение особого авторского мазохизма?
========== hope ==========
Небольшую комнату буквально заливала музыка. Она заполняла собой всё: не заправленную постель, заваленный бумагой и книгами компьютерный стол, книжные полки, шкаф с зеркальной дверцей — и совершенно обыкновенная обстановка превращалась в кладезь звуков, издаваемых бодрым инструментом.
Но не только сама энергичная мелодия привлекала внимание слушателя. Помимо неё, ему нравилось наблюдать за гитаристкой. Быстрые переборы струн тонкими пальцами; спадающие на лицо из-за тряски головой пряди чёрных волос, которые девушка даже не трудилась хоть как-то откидывать, вместо чего просто закрыла глаза; сосредоточенное выражение лица, меняющееся лишь в двух случаях: при удачной, на взгляд самой девушки, части — на довольное и безмятежное, на особенно сложных моментах — на суровое и нахмуренное, непременно сопровождающееся облизыванием губ.
Марти сидел в кресле на колёсиках и с удовольствием вслушивался в гамму звуков. Он особенно любил такие моменты, когда его старшая сестра Рэм играла на гитаре, а он мог наслаждаться этой музыкой. Более ценным эти домашние концерты и репетиции делало то, что в их время не так уж много людей любили традиционную музыку, отдавая предпочтения всяким электронным композициям. Конечно же, обыкновенные инструменты всё ещё прекрасно существовали, но постепенно переходили в раздел менее популярных, в какой в своё время попали скрипки, пианино, вытесненные более энергичными по звучанию и простыми в игре гитарами. Теперь же, в век высоких технологий, сами гитары постигла та же участь.
