— Ну да, такая вот я — двойственная во многих отношениях! Хотя-а-а… — Внезапно на её губах заиграла хитрая улыбка, и Марти заподозрил что-то неладное. А Хитаги уже беспечно продолжала: — Если тебе так хочется, чтобы я обращалась к тебе, как к другу, я могу называть тебя “Марти-кун”!

Услышав это, Марти невольно вздрогнул и шокированно воззрился на Хитаги, даже побледнев. От кого-от кого, а от неё он такого удара уж точно не ожидал. Несколько мгновений он смотрел на улыбающуюся подругу, не в состоянии вымолвить и слова, а затем наконец неуверенно обратился к ней:

— Х-хитаги? Ты, это, может, не стоит?

— А знаешь, — продолжала она, возведя глаза к потолку и приложив палец к губам, при этом совершенно не обращая внимания на тихое возражение собеседника, — друзья часто обращаются друг к другу совсем неформально. Может, нашим отношениям подойдёт обращение “Марти-тян”?

Марти поперхнулся. Ему казалось, что она не сможет шокировать его больше, но, похоже, это был не предел. Видя, как она загорелась, Марти подался вперёд и замахал руками.

— Не надо, Хитаги! — даже как-то испуганно воскликнул он. — Прошу, прекрати издеваться над моим именем!

Но Хитаги уже вошла во вкус: она хлопнула в ладоши и, глядя на Марти с широкой улыбкой и горящими энтузиазмом глазами предложила:

— О, а как насчёт дружеского прозвища — Мару-тян!

Марти отпрянул, как от огня, и его губы задрожали в нервической улыбке. Видя его реакцию, Хитаги ухмыльнулась и с наслаждением повторила:

— Да, Мару-тян — очень милое прозвище для тебя, Ма… ру-тян.

Марти передёрнуло, он в ужасе закрыл лицо руками и страдальчески простонал:

— No, no, God, please, no! Stop that, Hitagi! — Он поднял на неё полный муки взгляд и взмолился: — Пожалуйста, не надо больше! Я согласен на это чёртово “-сан”, только останови эти издевательства над моим именем!

Хитаги хихикнула в кулак, а затем тепло улыбнулась и проговорила:

— Хорошо-хорошо, больше не буду… Марти-сан.

Марти благодарно взглянул на неё. Впервые за время пребывания в академии… нет, впервые с тех пор, как он переехал в Японию, ему было настолько приятно услышать подобное обращение к себе. “Ещё бы, после всех этих коверканий!” — подумал он, содрогаясь от воспоминаний о тех предложениях, которые только что делала ему Хитаги.

Та же тем временем взяла в руку свою чашку с чаем, прикрыла глаза и, отпив немного, спокойно заметила:

— Что до меня, то меня совершенно устраивает любое обращение ко мне, лишь бы было ясно, что говорят со мной — хоть Хит-тян, хоть товарищ Хина.

Марти криво усмехнулся.

— Tvarshtch? — растерянно переспросил он, старательно имитируя произношение Хитаги, пусть и не добился в этом особого успеха. — Это где так говорят? Где-то в Польше или Чехии?

Хитаги слегка улыбнулась.

— Ну-у, так, на самом деле, вроде, уже лет двадцать там не говорят, но вообще это было обращение друг к другу в Советской России.

— А-а, вот как… — понимающе протянул Марти, а затем пожал плечами. — Что ж, ясно. У меня, кажется, то ли бабушка, то ли прабабушка по маминой линии иммигрировала в Англию после развала СССР.

Хитаги удивлённо моргнула, а затем буквально просияла и, подавшись вперёд, с нескрываемым интересом спросила:

— О-о, так ты не стопроцентный британец, получается?

Марти со смущённой усмешкой почесал затылок.

— Well… Actually, I’m not… — начал он. — Но я всю жизнь до пятнадцати лет прожил в Англии, привык к звукам английской речи, впитал в себя английский менталитет, так что, думаю, по духу я всё-таки англичанин. Хотя я немного умею ругаться по-русски, пусть и для русского человека это наверняка будет звучать не лучше, чем для меня — “Gutto” мисс Эрики.

Марти усмехнулся. Хитаги также не сдержала беззаботного смешка. Затем она отвела взгляд и неожиданно хитро улыбнулась.

— А знаешь, Марти-сан, — загадочно заговорила она, — если это для тебя так важно, то я вполне могу избавиться от “-сан”… если ты выиграешь у меня это право в карты, — закончила она, оборачиваясь к Марти и наблюдая, как радость, готовая было расцвести на его лице, сменяется обидой и недовольно поджатыми губами.

— Умеешь же ты обломать… — проворчал он. Видя, как радостно она улыбается, Марти язвительно добавил: — Небось ты надеешься, что, поиграв с тобой, я стану таким же игроманом, который и дня не может прожить без чувства азарта, без очередной партии в покер и прочего и готов поставить всё на кон, чтобы в конце концов очнуться в помойке без гроша в кармане, без гордости и всякого достоинства, но с единственным острым желанием — играть… Так?

Марти не ожидал, что Хитаги что-либо ответит на его вопрос. Однако она, не переставая мило улыбаться, просто с готовностью сказала:

— Ага.

Марти поперхнулся и несколько секунд ошарашенно смотрел на Хитаги, а затем хмыкнул и, скрестив руки на груди, протянул:

— Нет, после такого я точно не стану с тобой играть, маньяк азартных игр!

Хитаги сложила губки бантиком и, надувшись, обиженно захлопала ресницами.

— У-у-у… — расстроенно протянула она, а затем, напустив безразличие, вздохнула и, отведя взгляд, как бы невзначай заметила: — Какая жалость… Ты бы, может, даже сумел выиграть то, чего тебе не удалось от меня добиться всеми теми схемами и игрой в очаровательного красавчика из девичьих романов…

Марти было раздосадованно хмыкнул, но сдержался и вместо этого рассмеялся.

— Так вот за что ты готова отдаться, Хицугири Хитаги! — воскликнул он. — Хотя, зная о твоём таланте, это будет действительно сложно. Да ещё и эти перспективы, которые ты так легко признала только что… Нет, пожалуй, если мне будет совсем невмоготу, я лучше попробую добиться чего-нибудь с мисс Хан. Она, конечно, уже занята другим парнем — довольно сильный конкурент, между прочим, так что я рад, что не встретил его в обычной жизни — но I’m used to dealing with angry boys more than with my own sudden addictions I’ve never had before…

Хитаги подалась вперёд и, подперев лицо рукой, с усмешкой заметила:

— Рискуешь, Марти-сан: Арисато-сан обычно довольно вялый и спокойный, а такие люди в настоящем гневе страшны. Даже я бы не была готова принять игру с такими рисками, а я, между прочим, Супер Азартный игрок.

Марти в ответ на это лишь пожал плечами.

— Надеюсь, до этого не дойдёт, — просто ответил он.

Хитаги на это ничего не сказала. Вместо этого она подняла руки вверх и потянулась, а затем, сев ровно, строго заметила:

— Кстати, между прочим, твои десять минут перерыва уже давно прошли, Марти-сан. Пора возвращаться к иероглифам.

Марти закатил глаза и страдальчески вздохнул.

— Not that again… — обречённо проговорил он.

— Давай-давай, — поторопила Хитаги, скрестив руки на груди. — Японская письменность ждёт тебя!

Марти поморщился, но всё-таки взял ручку и склонился над записями.

Начиналась новая порция его мучений.