— О, ты так внимательна к моей одежде, в частности к джинсам… Я тронут, — с кривой ухмылкой проговорил Марти. Затем он выпрямился и, убрав руки в карманы, с вызовом спросил: — А ты не думала, что я переодел рубашку, потому что старой уже давно место в стирке? А что до джинсов… ну, я не очень притязателен и могу носить одну и ту же одежду долгое время, особенно штаны…

— Если твоей рубашке место в стирке, то почему её там не было? — перебила его оправдания Хитаги. Видя, как он побледнел, она продолжила: — Да-да, тогда, в конце расследования, я забежала в прачечную. И знаешь что? Там явно не было твоих вещей. По крайней мере, верхней одежды. Их также не было и вчера, это подтвердила Фурудо-сан, которую я там видела прошлым вечером. Ну что, выдумаешь, что забежал туда с утра и будешь отпираться дальше или же скажешь правду? Почему. Ты. Убил. Дея?

Хитаги впилась в него острым взглядом, на дне которого читалась боль и одновременно тусклая, совсем слабая надежда. Марти не понимал её: на что ещё она может надеяться, пребывая в абсолютной уверенности в его вине? Она ведь знает, что права. И он, как никто другой, также это хорошо знает.

Марти сделал глубокий вдох и, опустив голову, медленно произнёс:

— У меня… не было причин его убивать.

В этот момент справа от себя он услышал смешок. Марти хмуро скосил глаза и увидел, что это Эрика прыснула в кулак. В её глазах играли весёлые искорки, когда она насмешливо заметила:

— Вот уж не думала, что вы опуститесь до таких жалких оправданий, Марти-сан!

— Оправданий? — Марти зло усмехнулся. — Каким образом меня оправдывает то, что я убил человека, не имея на то ни одной причины?

От его жуткого тона все невольно вздрогнули, и по их спинам пробежала волна мурашек. Такое просто не укладывалось в голове. Как можно убить человека без причины? Ради спасения? Самозащиты? Развлечения? Но эти причины отметала сама суть теории, по которой они пришли к его кандидатуре. Марти видел их шок и недоумение, и это вызвало у него раздражение.

— Да, убил без причины! — повторил он на повышенных тонах. — No reason. Clear? Without any fucking reason, I killed him! — истерично заключил он, невольно перейдя на английский. Затем Марти закрыл лицо руками и устало застонал.

Все впали в ступор, наблюдая за его вспышкой эмоций. Никто не ожидал, что такое жестокое убийство окажется незапланированной случайностью, да ещё и совершённой просто так. Все могли лишь в ужасе смотреть на того, кто просто взял и выпотрошил человека. Просто потому, что захотел. Или же он не хотел даже этого?

В это время Тау решила, что пришло время голосовать, о чём незамедлительно сообщила ученикам. Те словно во сне выполнили её ставшие привычными указания. И на этот раз Тау с особым удовольствием объявила о правдивости их выбора. От большинства не ускользнула её широкая предвкушающая улыбка и лихорадочный счастливый блеск в глазах, но сейчас это их не особо волновало. Гораздо больше одноклассников поглотило осознание всей жестокости, всего ужаса сложившейся ситуации. Все молчали. Они просто не могли принять такую уродливую реальность.

— Это… просто дурдом какой-то… — наконец, пробормотал Ёшики, схватившись за голову. На прошлом суде он думал, что после убийства ради мести за кролика его уже ничто так не поразит. Теперь же он в полной мере осознал, как жестоко ошибался. Положив руку на лоб, Ёшики произнёс: — Я думал, вы друзья…

— Товарищ так жестоко убил товарища ни за что? Этот мир определённо сошёл с ума… — в ужасе пролепетал Минато.

Поскольку он стоял недалеко от Марти, его слова донеслись до слуха барабанщика. Тот грустно улыбнулся и с горькой усмешкой проговорил:

— Ну, за мир не ручаюсь, но я действительно сумасшедший. — На поражённые взгляды одноклассников и их недоумённо вскинутые брови он спокойно объяснил: — Дело в том, что у меня с самого детства высока вероятность одного психического расстройства. Его суть заключается в том, что, если человек долго находится под давлением или попадает в слишком сложную критическую ситуацию, у него “ломаются” барьеры морали и здравого смысла. Вместо этого его охватывает жажда убийства и необоснованная, излишняя жестокость. Почти всю мою сознательную жизнь я наблюдался у человека с образованием психиатра. Он больше всего на свете боялся, что со мной может случиться такая критическая ситуация, которая высвободит это расстройство…

Все выслушали его с ещё большим шоком. Медленно, но верно, до них полностью доходило осознание всего ужаса ситуации. Всё это время в атмосфере постоянного давления рядом с ними находился психопат, который мог в любой момент просто убить кого-то из-за внезапно возникшей прихоти. А после того, как он увидел трупы тех, кого искал столько лет, его срыв был лишь вопросом времени. Им в какой-то степени ещё повезло, что он сумел продержаться так долго и никто не пострадал от его рук.

От всех этих мыслей у Марибель всё внутри похолодело. Её буквально трясло, когда она думала, что на месте Дэймона мог оказаться кто угодно и когда угодно: Ренко, Минато, даже она сама. Просто рука судьбы прошла мимо неё, и выбор пал на Супер Мечника. Просто из всех семнадцати людей, окружавших Марти, не повезло именно Дэймону.

— Э-это прямо как… б-бомба замедленного д-действия… — пробормотала она, заикаясь от страха.

Марти провёл рукой по волосам и тяжело вздохнул.

— Бомба замедленного действия? Да, это самое лучшее описание для меня. — Его потрескавшиеся губы тронула мягкая печальная улыбка. Прикрыв глаза, он начал свой рассказ: — Она тихо тикала, ожидая своего часа — и вот этой ночью случился взрыв. Вернее даже, он случился ещё вчера вечером. Я долго сдерживался в своей комнате, надеясь, что это желание пройдёт само собой. Не прошло. Тогда я решил попробовать своё самое надёжное обезболивающее — чай. Вот только когда я пришел в столовую, среди чашек оказался нож. После того, как я взял его в руки, я уже был не я. Это уже была неуправляемая машина для убийств, имеющая лишь одно желание: вонзить нож в чей-нибудь живот и распороть его, чтобы посмотреть, что же внутри. Мне жаль, что это произошло. Мне жаль, что это оказался именно он. — Марти горько усмехнулся, предавшись воспоминаниям, и после короткой паузы продолжил: — А ведь на крыше его явно заперли. Я услышал стук, пошёл на него и увидел дверь, заблокированную шваброй. Дэймон сначала был искренне рад меня видеть… Он ещё не знал, зачем я пришёл. А когда он понял, в его животе уже была смертельная рана. Я помню, какой у него был шокированный и осуждающий взгляд тогда, когда я схватил его за горло. А ещё я помню, какое удовольствие мне доставило копаться в ране в его животе.

Марти порывисто закрыл лицо ладонью и стал царапать его ногтями. Он сжал зубы, чувствуя стыд и отвращение из-за собственных действий и из-за испытанных им тогда эмоций. А ещё в этот момент он как никогда сильно себя ненавидел. Он в полной мере осознавал себя последней сволочью и не сомневался, что эту точку зрения разделяет Хитаги. Перед ней ему было особенно стыдно. После всех слов о доверии, он оказался на деле просто лживой свиньёй. Он знал, что эту вину искупить невозможно.

— Эй, Хитаги… — сипло обратился он к ней, не убирая ладони с глаз. — Помнишь, я обещал сделать всё, чтобы помочь тебе раскрыть убийцу твоего брата? А ведь самой простой и правильной вещи я так и не сделал. Я должен был сразу сказать тебе правду.

— … И почему же не сказал? — раздался её голос где-то очень близко.

Марти раздвинул пальцы и взглянул в сторону, откуда он доносился. Хитаги стояла совсем рядом, прямо напротив него, и смотрела прямо в лицо, ожидая ответа. Очевидно, она прошла через зал, пока он говорил. В её выражении не было ненависти, презрения или осуждения — лишь немой вопрос. Марти списал это на первичный шок. “Пройдёт каких-то пара минут, прежде чем она будет мечтать о моей казни…” — с сожалением думал он. Вслух же он по-английски ответил на вопрос:

— Потому что я трус. Вот так просто. Жалкий, ничтожный трус, который боится умирать. После того, как я осознал то, что сделал, я понял, что у меня появился призрачный шанс выбраться отсюда. Вернуться назад, домой, где я не был два года. Теперь же, когда я думаю об этом, я понимаю, что это всё просто идиотизм. Действительно, кому я там такой нужен? За эти два года я опустился ниже некуда и окончательно втоптал свою жизнь в грязь… Ненавидишь меня? — после небольшой паузы добавил он и, наконец-то убрав руку от лица, серьёзно взглянул на Хитаги.