После урока, вернувшись в спальный корпус, чтобы быстро переодеться к завтраку, девушка почувствовала напряженную атмосферу. Пиратка, что-то активно вещавшая, замолчала, и все присутствовавшие в комнате женщины, уставились на балерину.

– 

Наверное, я сегодня сорвусь и выпью кофе,– весело заявила она, намереваясь

пройти в свой угол.

– 

Нет, ну, какое хамство!– воскликнула полнощекая женщина. – Что он себе позволяет! Так с тобой обойтись!

Элина непонимающе уставилась на женщину.

– 

Вы о чем?

– 

Как о чем?!– подбоченилась та. – Как этот свами тебя ногой-то пихнул!

– 

Как это пихнул? Когда?

– 

Да на уроке же! В стойке Скорпиона!

Оказалось, что, демонстрируя вновь на Элине, асану-прогиб вперед из стойки на голове, педагог «двинул»,– как выразилась женщина-, Элине ногой между лопатками. Девушка видеть этого не могла, потому что глаз на затылке, как известно, нет. Но и «двинуть» он тоже не мог, иначе она бы почувствовала. Однако общественность бушевала праведным гневом. Даже тихая Тинь-Тинь разгорячилась. В комнате стоял галдеж. Элина всеми силами постаралась успокоить толпу, объясняя, что ничего не почувствовала и ничего ужасного в этом нет.

– 

Вы бы пришли к нам в училище»,– усмехнулась она. – Когда от ногтей педагога синяки остаются и туфли в голову летят. А тут, подумаешь, поправил.

Кажется, утихомирились. Но когда после вечерней медитации Свами Приянанда спросила, есть ли вопросы, Кора своим хриплым басом крикнула с заднего ряда.

– 

Свами, у нас есть жалоба.

И объявив следом, что является «голосом» коллектива, сказала, что некоторые педагоги позволяют себе слишком грубое обращение. Помявшись ради приличия, когда свами спросила, кто именно, Пиратка победоносно назвала имя кареглазого свами.

– 

А в чем выражается грубость?

– 

Вот, например, сегодня, показывая асану, он пнул Элину ногой так, что она чуть не улетела к стене.

Элина из первого ряда метнула гневный взгляд на галерку. Только собралась возразить, как Тинь-Тинь своим угасающим голоском пропела:

– 

А еще он нагружает тяжелой физической работой.

Ох, как же Элине хотелось, чтобы вместо доброй свами с родинкой перед ними сидел бы руководитель Московского балета, Юрий Христофорович. Однажды ему вот так же пожаловались на педагога по классике, дескать, после утреннего класса на репертуар уже сил не остается. Юрий Христофорович зыркнул из-под нависших бровей.

– 

Кому не нравится– вон дверь,– он высоко-художественно выбросил в сторону

руку. – Мы никого не держим. А то, что устаете, значит, мало работаете. Мышцы

растить надо.

И на следующие полгода отменил все выходные.

Но свами Приянанда явно к таким мерам не привыкла. Она улыбнулась примирительно и сказала, что ее коллега– уважаемый свами, уже много лет в ашраме и никогда на него не было жалоб. Элина, в свою очередь, поднялась и попросила не вмешивать ее в этот вопрос. У нее лично никаких претензий нет. На что Кора, естественно, прошипела достаточно громко:

– 

Конечно, ты же все стерпишь и не вякнешь.

Элина выпрямилась во весь рост и произнесла отчетливо:

– 

В следующий раз не вздумайте вмешивать меня в свои жалобы.

Прежде чем открыть рот и назвать мое имя, подойдите ко мне и спросите разрешения. Это понятно?

Свами испуганно призвала сохранять спокойствие. Кое-как вопрос сняли с обсуждения.

Элина, вернувшись в комнату, прошла в свой угол и села с книгой. Сердце громко стучало от волнения. Ей казалось, что она нарушила хрустальный покой этого ашрама своим гневом. С другой стороны, она ведь не начинала первой. Может быть, стоило спустить все на тормозах. Послезавтра она уедет. Какая ей разница… Но она знала, что разница была. Отчего-то ей было важно, чтобы кареглазый свами знал, что она на его стороне.

Вторая половина дня текла ровно, без происшествий. Карусель эмоций замедлила ход. Элина направила все силы на освоение осознанного сна. Она записала в тетрадь упражнения для глубокого расслабления, которые предлагала им Сандра. Лежа на своем матрасе с закрытыми глазами, она представляла цветовую палитру, сворачивавшуюся спиралью, уходившую в среднюю точку на лбу, вслушивалась в тишину, просила тело стать тяжелым как грузовик, а затем легким как пушинка, и еще другие забавные вещи, расскажи о которых она в балете, коллеги бы решили, что она– «ку-ку».

Кареглазый свами больше занятия не вел. Ему на смену пришла неулыбчивая Нараяни. В последний день случилось забавное происшествие, которое заставило Элину взглянуть на вещи под другим углом. Нараяни, желая показать новое упражнение из разряда «усложненных», вызвала добровольца. Взгляды группы по привычке устремились на балерину, и она готова была уже выйти на арену, когда услышала «я могу» за спиной. Нараяни знаком пригласила желающего выйти. Кора проворно заняла место в центре, довольная, точна мартышка, урвавшая банан.

– 

Ты точно сможешь?– усомнилась Нараяни.

Позиция была сложной. Из положения лежа на животе обе ноги поднимались вертикально вверх и, продолжая движение, сгибались, касаясь стопами головы. В продвинутом варианте стопы нужно было поставить на пол по обе стороны от головы, образовав так называемые «ножки кузнечика». Помимо гибкости, позиция требовала выносливости. Особенно страдал подбородок, упиравшийся в пол. В сдавленной грудной клетке и горле не хватало дыхания из-за напряжения. В детстве Элина легко исполняла этого «кузнечика». Теперь же предпочитала избегать. Напоминало оно ей не кузнечика, а скорее пресс-папье, причем несчастный чувствовал себя одновременно и прессом, и бумагой, по которой этот пресс катается. Короче говоря, Коре она не завидовала.

– 

Смогу,– заявила та, растягиваясь на полу во весь рост.

Элина еще на первом занятии определила, что гибкость у Пиратки довольно средняя: лучше среднестатистического нетренированного человека, но на йога она не тянула. Тем не менее с усердной помощью Нараяни удалось дотянуть обе ее длинные ноги до вертикального положения, что уже было само по себе достижением. Нараяни не остановилась на достигнутом и принялась тянуть дальше, сокращая расстояние между головой и ногами жертвы.

– 

Еще можно?

Пиратка хрюкнула. Элина знала, что разговаривать с пережатым горлом было нереально. Нараяни продолжила экзекуцию. Лицо у Коры стало густо-малинового цвета. Наконец, Нараяни остановилась и согнула ноги Пиратки в коленях. Не кузнечик, конечно, но на полумесяц тянуло. Педагог медленно вернула тело в исходное положение.

– 

Жива? – почти весело осведомилась она.

Жертва подпрыгнула на ноги, немного пошатнувшись и придерживая поясницу, словно опасаясь, что та выпадет из скелета, встала в любимую стойку– ноги на ширине плеч, бедро отставлено, голова победоносно задрана, точно у римского полководца.

– 

Да нормалек!

Осоловевшие глаза, красное лицо, но пытается растянуть губы в щербатой улыбке. Зрители сочувственно зааплодировали. Элина в их числе. Помимо ее воли в ее душе всколыхнулось некоторое уважение к Пиратке. За завтраком Элина подошла к Коре:

– 

Твой гороскоп со скидкой еще в силе?

Кора с набитым ртом промычала:

– 

Угу,– и пытаясь прожевать так проворно, что едва не подавилась, выпалила.

– 

В комнате через десять минут, окей?

– 

Окей.

Через назначенное время, усевшись за столом около окна, Кора включила свой ноутбук и открыла специальную программу. Элина удивилась: оказывается, небо теперь не нужно. Вся астрология в компьютере. Кора спросила точную дату и время рождения, ввела данные в компьютер, что-то пощелкала и через несколько минут гороскоп был готов.